Может, это я такая странная, сказать не берусь, но редко случается, чтоб я не была счастлива, бдя в покоях смерти, – разве что службу эту со мною делит скорбящий, охваченный безумием или отчаяньем. Вечный покой видится мне, коего не нарушить ни земле, ни преисподней, и я прозреваю посулы бесконечных иных миров, где нет смертной тени; обещанье Вечности, где в длительности своей безбрежна жизнь, в сострадании своем – любовь, в полноте своей – радость. В тот день я заметила, сколь себялюбива даже любовь господина Линтона – зачем же он так сожалеет, что Кэтрин обрела благословенную свободу? Жила-то она своенравно да нетерпеливо, не спорю, можно и усомниться, достойна ли она покойного убежища. В часы хладнокровных размышлений усомниться можно – но не в ту минуту подле ее тела. Оно само распространяло умиротворенье, словно обещая такую же тишь прежней его насельнице.