Amy Andrews

Driving Her Crazy

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. А.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Driving Her Crazy Copyright © 2013 by Amy Andrews

«Поцелуй под звездным небом»

Пролог

Сэди Блисс почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Какой потрясающий образ! Бродя по модной нью-йоркской арт-галерее в окружении толпы кинозвезд первой величины, чей блеск ослеплял до рези в глазах, она внезапно остановилась как вкопанная, ошеломленная, раздавленная суровой реальностью фотоснимка.

Откуда-то издалека доносился приглушенный хор голосов и звяканье бокалов с шампанским, но ее мир сосредоточился на этой фотографии, ставшей центром притяжения всей экспозиции. «Потери».

Да, конечно, Сэди уже видела это страшное фото на обложке журнала «Таймс», но смотреть на него сейчас вблизи, ощущая странную сопричастность… Будто это случилось только что. Прямо на ее глазах.

Казалось, она сама стоит на этом безжизненном пятачке пустынной земли, раздавленная почти физическим ощущением зноя. Мерцающее пламя разбившегося вертолета, кошмарный мираж, внезапно ставший явью. Запах медленно вытекающего из обгоревшего чрева «черного ястреба» авиационного топлива. Предсмертные крики молоденького солдата, прижавшего одну окровавленную руку к животу и воздевшего другую с зажатыми в ней четками к невозможно голубому небу. Пытающегося докричаться до кого-то. До небес? Или до оставшейся на родине девушки, с которой уже не суждено свидеться?

Сэди видела, как по его щекам стекают слезы. Чувствовала отчаяние молодого парня, в глазах которого постепенно угасала искра жизни.

Подпись под фотографией гласила: «Капрал Дуэйн Джонсон, девятнадцати лет, погибший от смертельного ранения, не дождавшись помощи».

По коже поползли мурашки, подступившие слезы обожгли глаза. Сэди словно очнулась внезапно, ощутив себя в центре многолюдной экспозиции. Рванулась прочь, мысленно желая никогда не получать приглашения на открытие нашумевшей выставки работ Кента Нельсона «Десять лет на войне». Произведения прославленного фотографа будоражили чувства, однако именно это разбивало их вдребезги. Портрет мальчишки, встретившего смерть. Мучительные страдания, выставленные напоказ.

И хотя художник невольно восхищался поразительным контрастом коричневых четок на фоне ослепительно-голубого неба, образ казался слишком личным, будто она невольно вторглась в чужую жизнь. Или смерть.

Сэди поспешила покинуть стены галереи. Прочь. В удушливую июньскую ночь. Ей необходима минутка, чтобы прийти в себя. Или две.

Глава 1

Четыре месяца спустя

Кент Нельсон смотрел на открывавшуюся перед ним бухту Дарлинга, обводя рассеянным взглядом знаменитые белые «паруса» Сиднейской оперы. Он стоял у окна, сосредоточив вес на здоровой ноге и опираясь рукой на подоконник, повернувшись спиной к эффектной даме, лениво развалившейся в глубоком редакторском кресле.

– Что же, давай окончательно проясним дело, – проронила Табита Фокс, нетерпеливо постукивая ручкой по полированной поверхности письменного стола. – Ты хочешь отмахать за рулем несколько тысяч километров ради пары снимков?

Кент обернулся, усаживаясь на подоконник, сложив руки на груди:

– Да.

Табита нахмурилась. Они были знакомы уже много лет и даже некогда делили постель, однако после аварии в Афганистане тот жил затворником, прервав контакты с окружающим миром. Вплоть до сегодняшнего дня, когда неожиданно объявился в ее офисе с предложением сделать фотографии, которые способен отснять любой штатный фотограф.

– Замечательно. И почему?

В ответ на подозрительный взгляд Кент посмотрел на нее с наигранным простодушием:

– Я твой фотограф, кажется, именно за это ты мне платишь?

Табита едва заметно хмыкнула. Да, Кент числился внештатным фотографом глянцевого еженедельного журнала «Воскресное настроение», однако им обоим было прекрасно известно, что некогда модный фотожурналист теперь отклонял любое предложение о работе. Табита была готова поставить свой годовой весьма немалый оклад на то, что Кент не сделал ни одного снимка со времен трагической катастрофы в Афганистане. Она недоверчиво прищурилась, пытаясь разгадать, что стоит за его почти непроницаемым выражением лица.

– Знаешь, существуют штуковины, которые называются самолетами. Такие большие, металлические и летают, правда, не спрашивай меня как. Кроме того, довольно быстро могут доставить тебя в любую нужную точку мира!

Кент стиснул челюсти.

– Я не летаю, – выдавил он сквозь зубы.

Слова прозвучали едва слышно, однако их ледяная сила оказала должное воздействие на Табиту. Она задумалась, пытаясь предугадать, как развернуть ситуацию в свою пользу. Унизанные кольцами пальчики нетерпеливо постукивали по полированной поверхности стола.

Путешествие по внутренним территориям. Одиночество. Радости и печали. Репортаж в жанре путевых заметок. И, что гораздо важнее, потрясающие панорамные съемки, созданные всемирно известным фотожурналистом, лауреатом многочисленных конкурсов и прочее, прочее, прочее, его первая работа после афганской трагедии. Этого достаточно, чтобы номера журнала разошлись, как горячие пирожки.

– Хорошо, – кивнула Табита. – Два по цене одного. Путешествие в сердце австралийской пустыни. Сделай самые зрелищные фотографии, какие только можно придумать!

– И съемка Леонарда Пинто?

Она снова кивнула.

– Постараюсь наварить на тебе как можно больше. Кто знает, когда ты в следующий раз соблаговолишь уделить нам немного своего драгоценного времени.

Кент хмыкнул. Табита Фокс, вероятно, самая здравомыслящая и практичная деловая женщина в его жизни. Всего за пять лет ей удалось сделать динамичный, смелый, модный восемнадцатистраничный феномен из жалкого шестистраничного бесплатного приложения.

Он прислонился лбом к стеклу:

– Удовлетвори мое любопытство. Как тебе удалось заполучить Пинто? Он совершенный отшельник!

– Пинто сам ко мне обратился.

Кент вскинул бровь:

– Парень, ненавидящий медиа и поселившийся в буше, позвонил тебе?

Табита улыбнулась:

– Заявил, что откроет нам все свои тайны. Запретных тем нет!

Кент смерил ее своим лучшим взглядом из серии «да, да, и коровы летают»:

– И в чем ловушка?

– Кент, Кент, Кент, – неодобрительно протянула она. – Ну откуда столько цинизма!

Он пожал плечами. Проведя десять лет жизни в военных зонах, сложно сохранить младенческую наивность.

– Итак, где подвох?

– Сэди Блисс^[1].

Кент нахмурился. Автор статьи с самым гм… живописным, а главное, оригинальным именем.

– Сэди Блисс?

Табита кивнула.

– Пинто настоял на ее кандидатуре.

Кент недоуменно моргнул:

– И ты согласилась? – Табита, которую он знал, никому бы не позволила навязать ей свою волю.

Табита пожала плечами:

– Да, конечно, молодо-зелено. Но она умеет писать. А я, – собеседница усмехнулась, – редактировать.

Кент почесал подбородок.

– Почему именно мисс Сэди Блисс? Они знакомы?

– Не уверена. Но он пожелал видеть именно ее в роли автора статьи. И получит ее. Она могла бы, – Табита неопределенно махнула рукой, послышался мелодичный перезвон браслетов, – быть твоим штурманом.

Кент прищурился:

– Подожди-ка! Ты хочешь, чтобы она поехала со мной? – Три тысячи километров в одной машине с незнакомкой? Да он скорее удавится ремешком от своей камеры!

Табита кивнула.

– А как еще я заполучу дорожную историю?

Кент отрицательно мотнул головой:

– Нет.

Табита сложила руки на груди:

– Да.

– Из меня плохой попутчик.

Табита едва сдержала смешок:

– Ничего, тебе на пользу.

– Я всегда путешествую один!

– Ну, хорошо. – Табита вздохнула, придирчиво рассматривая маникюр. – Сэди и мой штатный фотограф слетают к Пинто и быстренько выполнят задание, с минимальными затратами, потом можешь отправляться в свою келью, или где ты там обитаешь, и продолжать делать вид, что работаешь на мой журнал.

Кент почувствовал, как у него свело челюсти, и осознал, что едва ли не скрипит зубами. За последнюю пару лет ему удалось порвать контакты практически со всеми нанимателями, и очень повезло, что Табита все еще отвечала на его звонки. Но несколько дней в машине с женщиной по имени Сэди Блисс? Двадцатичетырехлетней студенткой, мамочка которой назвала дочурку в честь одного из многочисленных фруктовых коктейлей!

– И я полагаю, – заметила, наконец, Табита, разворачиваясь к нему лицом и выкладывая козырного туза, – ты мне кое-чем обязан.

– Прекрасно. – Он с трудом приоткрыл веки, убеждая себя вернуться к реальности.

Табита так и лучилась довольной улыбкой, напоминая кошку, объевшуюся сметаной.

– Спасибо.

Подойдя к ее столу, Кент хмыкнул, не обращая внимания на хромоту, и присел на стул.

– Тебе нравятся ню Пинто?

Табита кивнула:

– Думаю, он великолепен. А тебе?

Кент покачал головой:

– Все его натурщицы слишком костлявы. Как андрогины…

– Да, но его героини балетные танцовщицы.

Портрет обнаженной Марианны Дэйли, знаменитой австралийской примы, снискал Пинто всемирное признание и был выставлен в Национальной галерее в Канберре.

– Его музы, мягко говоря, совсем не в духе Ренессанса.

Табита вздернула аккуратно выщипанную бровь:

– А ты любитель рубенсовских женщин?

Кент снова хмыкнул:

– Мне нравятся… выпуклости.

Табита улыбнулась. Забавно! Она подняла трубку, не сводя с него взгляда.

– Сэди еще здесь? – Главный редактор «Воскресного настроения» дважды кивнула невидимому собеседнику и одарила Кента улыбкой Моны Лизы. – Можешь мне ее прислать?

Кент прищурился:

– Мне не нравится твоя улыбочка.

– Да ты еще и подозрителен.

Сэди поправила свои непослушные волнистые локоны, желая лишний раз убедиться, что они все еще стянуты в строгий хвостик, и смело вступила в редакторский кабинет. Ну и что с того, что легендарная Табита Фокс могла довести до слез любого прожженного мужика-журналиста? Она взяла Сэди на работу, пусть даже на самую незначительную должность с испытательным сроком, но Сэди дождется своего звездного часа! Что бы там ни говорил Лео.

– Ах, Сэди, заходи, – любезно улыбнулась Табита. – Хочу тебя кое с кем познакомить. Это твой фотограф. Кент Нельсон.

Сэди повернулась, машинально оценивая взглядом широкие плечи мужчины. И лишь потом сконцентрировалась на имени. Ох!

– Тот самый Кент Нельсон?

И опять перед мысленным взором предстал образ, потрясший ее несколько месяцев назад. Замечательно! Еще и фанатка. Он обернулся на слова Табиты:

– Первый и единственный.

Сэди опешила. Легендарный гуру фотожурналистики Кент Нельсон едет с ней в богом забытые внутренние территории, чтобы сделать пару снимков ведущей отшельнический образ жизни знаменитости? Она едва не спросила, кому успел так насолить Нельсон, но вовремя сдержала сарказм. Кент и сам впал в ступор, стоило ему взглянуть на Сэди Блисс. А его не так-то просто потрясти. Периферическим зрением он отслеживал самодовольную улыбку Табиты, надеясь, что не напоминает сейчас мультяшного героя с выпученными на слове «сыр» глазами, не в силах отвести их от великолепия «выпуклостей» мисс Блисс. Выпуклостей, начинавшихся с пухлых губок и далеко ими не заканчивающихся. Да, попытка упаковать их в ужасный бесформенный деловой костюм налицо. Однако выглядит так, будто они в любой момент вырвутся наружу. Блисс… Блаженство. Вот уж точно! Да любой мужик с ума сойдет, желая отведать лакомый кусочек. Великолепно! Именно то, что ему сейчас нужно. Три дня в машине с репортершей-новичком, чьи «выпуклости» осталось только оснастить неоновой рекламой.

– Простите, возможно, я что-то не поняла… Кент Нельсон мой фотограф? – Сэди недоверчиво посмотрела на Табиту.

– Планы немного изменились, – обманчиво ласково протянула Табита.

Сэди почувствовала бешеное биение пульса и поняла, что тонет. Они хотят отобрать у нее историю.

– Изменились?

Она намеревалась действовать быстро и четко. Возможно, ей удалось попасть в этот проект не только благодаря собственным выдающимся журналистским талантам, однако Сэди собиралась всем показать, что умеет писать качественно и достойно. И если чертова Табита Фокс полагает, что она опустит руки и выбросит белый флаг, сильно ошибается! Сэди намеревалась закрепиться именно в «Воскресном настроении», лучшем в стране иллюстрированном приложении.

– Мы хотим, чтобы вы написали две истории. Одну посвятите Леонарду, другую… – Табита мельком взглянула на Кента, быстро переведя взгляд на амбициозную брюнетку, буквально завалившую ее электронную почту предложениями о различных репортажах и интервью, – другая будет репортажем в жанре дорожной истории о путешествии в глубь страны.

Сэди старалась не выдать радости. Даже не позволила себе намека на триумфальную улыбку от слов всесильной Табиты. Историй будет две!

– Дорожная история?

Сэди взглянула на Кента, тот смотрел на нее затуманенными глазами. С тринадцати лет, когда грудь выросла до размера «Е», ей приходилось постоянно ощущать на себе похотливые мужские взгляды. Но этот совсем другой. Задумчивый. Глубокий. Значительный. Да, он и сам значительный. Она и раньше видела его фотографии на выставке в Нью-Йорке. Сэди обратила внимание на портрет, сделанный, вероятно, во время одной из военных командировок. Камуфляжные штаны, футболка цвета хаки, под которой легко читались очертания атлетической фигуры. Широкие плечи, выпуклые бицепсы, плоский живот. Взлохмаченные длинные светло-коричневые волосы небрежно заправлены за уши. Щегольская бородка клинышком и усы. Пристально всматриваясь в глаза невидимого зрителя, мужчина улыбался в объектив. Он держал камеру с массивным объективом так, будто та являлась продолжением его руки. Как солдат свое оружие. Ей всегда не нравились подчеркнуто мужественные, грубые мужчины. Сэди предпочитала рафинированные, артистические натуры, как Лео, однако была более чем уверена, что оказалась в ничтожном меньшинстве среди блестящих посетительниц той самой нью-йоркской экспозиции. Черт возьми, да если бы этот мужчина присутствовал там лично, то вряд ли остался бы в одиночестве.

Правда, взглянув на него теперешнего, Сэди поняла, что вряд ли узнала бы бравого бунтаря, если столкнулась с ним на улице. Исчезли длинные волосы и эспаньолка, придававшие ему беззаботный мальчишеский вид. Нынешний Кент Нельсон отличался стрижкой практически «под ноль», обнажавшей правильный череп и высокий лоб. Растительность на лице ограничивалась легкой однодневной щетиной, подчеркивавшей угловатые скулы и подбородок и оттеняющей, надо признать, чертовски привлекательные губы, окруженные морщинками, которые в улыбке, вероятно, легко превращались в обворожительные ямочки. Если улыбался. Ясно, сейчас улыбки не дождешься. Уловив ее любопытство, он нахмурился и сложил руки на груди. Осознав, что засмотрелась на его губы много дольше, чем позволяют элементарные приличия, Сэди отвела взгляд. К сожалению, не совсем. Его руки лишь подчеркивали великолепную фигуру, вырисовывавшуюся под плотно облегающим торс пуловером. Широкая грудь, мощные предплечья.

– Да, – спокойно произнес Кент, перестав глазеть на нее. – Дорожная история.

Он наблюдал за тем, как его слова отразились в глазах Сэди Блисс, столь же примечательных, как и вся внешность. Огромные, насыщенно-серые, обрамленные длинными густыми ресницами, явно привлекающие мужское внимание. Они вовсе не нуждались в дополнительных косметических средствах! Его взгляд скользнул по ее кремовой шейке, также лишенной всяческих безделушек. Айв самом деле, на ней вообще нет никаких украшений. Ни сережек, ни цепочек, ни колечек. В отличие от яркой Табиты в облике Сэди не было ничего блестящего, даже просто приковывающего взгляд. Ни намека на макияж. Ни капли парфюма. Даже губки, алые и пухленькие, были таковыми в силу естественных причин, а не ухищрений косметологов.

– От Дарвина^[2] до Борролулы?^[3] Это же… тысяча километров? – Сэди очень плохо переносила поездки на автомобилях.

Табита покачала головой, однако именно Кент взорвал следующую бомбу.

– Точнее, от Сиднея до Борролулы. Вы сможете добраться из Бороллулы до Дарвина, затем обратно в Сидней самолетом после того, как покончите со своим интервью.

Сэди напрочь позабыла о его странной привлекательности, вип-статусе и своих намерениях произвести благоприятное впечатление.

– Вы что, рехнулись? Да это… это, – она быстро подсчитала в уме, – в три раза большее расстояние!

Кент сохранял невозмутимость, делая вид, что не обратил внимания на ее вспышку, хотя его освежило откровенное мнение после вежливых покашливаний, обычно сопряженных с его звездным статусом. Слегка, признаться, поблекшим. Неужели она думает, будто ему хочется провести с ней трое суток в тесноте автомобиля?

– Три тысячи триста тринадцать, если быть точным.

При одной только мысли об этом Сэди ощущала тошноту.

– И вы не летаете потому, что?..

– Потому что не летаю. – Кент даже не поморщился.

– Все будет просто замечательно, – с воодушевлением вступила Табита, сглаживая ледяной тон последнего замечания Кента. – Вы и Кент. Машина. Путевые заметки. Сердце Австралии. Внутренние территории. Журналистика в ее самом органичном проявлении.

Сэди одарила начальницу взглядом, свидетельствовавшим о том, что она засомневалась в ее умственных способностях.

– Но на это потребуется несколько дней!