Цитаты из книг автора «Эльвира Смелик»

Вот почему, когда говорят о людях хорошее, мы в первую очередь начинаем сомневаться – правда ли? А когда плохое, сразу верим и сами легко находим подтверждение.

Хочешь, чтобы тебе не поверили, скажи чистую правду.

Он проводил Катю взглядом, развернулся, сделал несколько шагов и замер. Нет! Что за фигня? Какое еще «побыть одному»? Глупости! Можно молчать, ничего не рассказывать. Но зачем при этом быть одному? Да не нужно это Кате! И не хочет она оставаться в гордом одиночестве, просто так сказала. Привыкла все переживать сама, ни на кого не надеясь, не обременяя остальных своими проблемами. А Кирилл – тут Широков не ошибся – полный лох. Болван самовлюбленный. Это от папы. Опять он ничего не понял. Кирилл крутанулся на месте и рванул туда, где скрылась Катя. Наверное, она не успела далеко уйти, и он ее сейчас быстро нагонит. Кирилл торопливо обогнул дом и сразу притормозил. Нагонять не пришлось. Катя никуда не ушла. Она сидела на скамейке под деревьями, неподвижная, словно заколдованная, но услышала приближающиеся шаги и повернула голову. Не отводя ни на секунду взгляда, Катя следила, как Кирилл подходит к скамейке. А он не стал разбирать, какие чувства читались в ее глазах. Какие бы ни были, хватит уже анализировать. Кирилл и без того точно знал, как ему следует поступить. Он подошел, уселся рядом, придвинулся вплотную – нога к ноге, плечо к плечу, – взял Катину ладонь в свою, осторожно сжал пальцы: – Побудешь одна как-нибудь в другой раз.

Я из тонкого шелка сошью себе крылья, Поднимусь над землей, над дорожною пылью, Улечу от беды, унесусь в одночасье. Я сошью себе крылья и найду свое счастье.

Будущее никогда не догоняет, оно спешит тебе навстречу. И часто с сюрпризами.

Кирилл торопливо обогнул дом и сразу притормозил. Нагонять не пришлось. Катя никуда не ушла. Она сидела на скамейке под деревьями, неподвижная, словно заколдованная, но услышала приближающиеся шаги и повернула голову. Не отводя ни на секунду взгляда, Катя следила, как Кирилл подходит к скамейке. А он не стал разбирать, какие чувства читались в ее глазах. Какие бы ни были, хватит уже анализировать. Кирилл и без того точно знал, как ему следует поступить. Он подошел, уселся рядом, придвинулся вплотную – нога к ноге, плечо к плечу, – взял Катину ладонь в свою, осторожно сжал пальцы: – Побудешь одна как-нибудь в другой раз.

Кирилл усмехнулся: – Еще есть вариант: пройти мимо, упиваясь торжеством и злорадно улыбаясь. – В другой раз так и сделаю. Серьезно она или нет? Как понять? Девушка, лезущая в драку с монтировкой. Испуганная овечка, вжимающаяся в стену. Снежная королева, способная заморозить дыханием. – В другой? – решился уточнить Кирилл. – Его что, так часто бьют? – Не знаю, – ответила Катя коротко и безразлично, отряхнула ладони, опять спрятала руки в карманы. – Я с ним давно не виделась. – Тогда почему… Кирилл осекся. Ведь дал себе слово ни о чем не выспрашивать. Если только Катя сама скажет… Она сказала, но совсем не то, что он ожидал: – Я пойду. Ладно? – И ошарашила продолжением: – Одна. Кирилл расстроился. Ну вырвалось случайно. Честно, не хотел он ничего выпытывать! Но Катя мгновенно отстранилась. Или нет? – Мне так надо. – Ага, – невольно кивнул Кирилл. Понятно теперь. Распространенная рядовая ситуация, когда непременно надо побыть одному, и все такое. – Ну пока тогда. – Пока! Он проводил Катю взглядом, развернулся, сделал несколько шагов и замер. Нет! Что за фигня? Какое еще «побыть одному»? Глупости! Можно молчать, ничего не рассказывать. Но зачем при этом быть одному? Да не нужно это Кате! И не хочет она оставаться в гордом одиночестве, просто так сказала. Привыкла все переживать сама, ни на кого не надеясь, не обременяя остальных своими проблемами. А Кирилл – тут Широков не ошибся – полный лох. Болван самовлюбленный. Это от папы. Опять он ничего не понял. Кирилл крутанулся на месте и рванул туда, где скрылась Катя. Наверное, она не успела далеко уйти, и он ее сейчас быстро нагонит.

С каждым разом мое вранье становится все безыскуснее и нелепее, как будто я не оправдаться хочу, а наоборот, чтобы меня уличили, не поверили. Но все верят. Наверное, я вру слишком естественно. Или правда на самом деле никому не нужна? От нее только больше проблем. В моем вранье неприятности маленькие, на них можно сильно не заморачиваться, в моей правде… Да кому нужна моя правда? Особенно если от нее лишняя головная боль. В конце концов, никто же не обязан решать мои проблемы. Они только мои. А у остальных и собственных хватает.

все-таки не умение главное, а то, с каким чувством готовишь. И для кого.

Все-таки еда – универсальное средство, и не только от голода, еще и от кучи других проблем.