Глава первая

Как же неудобно писать стальным пером. Я даже шариковой ручкой писать не любила, предпочитала быстренько на компьютере нужный текст напечатать, и добрый принтер выдаст тебе аккуратно отпечатанный листок с готовым текстом. А тут перо и чернила, грубая бумага и песок, чтоб посыпать написанное. Но другого способа рассказать свою историю у меня теперь нет, так что усаживайтесь поудобнее и слушайте, потому что, когда я пишу этим орудием пыток, я диктую себе. А значит, вы услышите первыми всю мою историю, и вам не придется ждать, когда же я допишу свой труд.

Итак, начну я, пожалуй, с себя, так будет проще, и повествование сохранит правильную последовательность событий.

12 июля 2021 года. Трасса Сургут – Нефтеюганск. Планета Земля, мой родной мир (как он называется в межмировых справочниках, не знаю).

Одиночество – сволочь, одиночество – скука,

Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.

Я сама так решила, тишина мне подруга,

Лучше б я согрешила, одиночество – мука,

орала я, стараясь перекричать песню, несшуюся из соседней машины. Мы стояли в небольшой пробке. Четыре машины в плену дорожных работ. В соседнем лексусе орала Слава свои песни для души, а моя душа рвалась в моем стареньком жигуленке. Слез я уже не сдерживала, и потому не сразу увидела, что можно уже ехать, за что получила пронзительным сигналом от сзади стоящего паджерика. Тронувшись с места, я тут же стала набирать скорость и, обогнав Лексус, неторопливо прижавшийся к обочине и еле ползущий по причине того, что девушка за рулем была под контролем рядом сидящего мужчины.

А меня контролировать было некому, папы с мамой вот уже три года как нет, тетка спихнула меня в колледж, потом в общежитие, и только высылала мне положенные по завещанию отца деньги время от времени. Она никогда не звонила, не писала, и только на Новый год смску прислала. Ну а с сегодняшнего дня меня вообще некому, такую наивную и глупую, останавливать.

Мой драгоценный жених Валерик объявил, что встретил другую, и что я должна покинуть его квартиру в течение часа. Вот я и покинула, и теперь мчусь в Тюмень спасать самоё себя. Ведь я, глупая, согласилась на уговоры жениха и написала-таки то злосчастное заявление, бросив колледж. Сначала ему не понравилось, что я учусь на воспитательницу, поэтому я перевелась на логопеда, но потом и эта профессия вызывала у него сомнения, и я перевелась на психолога. Если бы вы знали, чего мне это стоило, сколько мне пришлось уговаривать, умолять и упрашивать. Ух, так бы и придушила этого Валерика. Ведь он утверждал, что позаботится обо мне и работать он мне не позволит, и вот через неделю после этого разговора он меня бросил.

И теперь я мчалась на своем стареньком жигуленке, доставшемся мне от отца, в Тюмень и ору во все охрипшее уже горло душещипательные песни. Слезы льются градом, я их вытираю руками и потому руль скользкий.

Я проорала последнюю строчку очередной песни и закашлялась, как бы горло не сорвать, как я тогда снова буду уговаривать, умолять и упрашивать. Тогда-то я и вспомнила про бутылку воды, что дала мне соседка Валерика, тетка колоритная, утверждающая, что она потомственная ведьма. Она, вручая мне эту бутылку, тогда еще сказала:

– Выпьешь ее, и твоя судьба встанет на свое место, и жизнь твоя наладится. Поверь мне, девочка, не своей судьбой ты живешь, не своей. Другая у тебя должна быть судьба и не с этим моральным уродом.

Бутылка воды пролежала в моем бардачке уже несколько дней, но пить хотелось жутко, я потянулась за ней и чуть не выпустил руль из мокрых от слез рук.

– Ух, ежики кудрявые, – прошептала я, хватаясь за руль и чуть-чуть снижая скорость. – Чуть не вляпалась.

Но так и не остановилась. Зажала бутылку коленями и быстренько откинула крышку, молниеносно выхватила бутылку и отпила большой такой глоток воды, естественно, подавилась, и когда посмотрела вперед, увидела несущуюся на меня фуру. Крутанув руль, я постаралась выехать на свою полосу дороги и тут колеса на чем-то заскользили, машину начало крутить, и вдруг я въехала на кукурузное поле и, пронесясь по инерции несколько метров, машина замерла.

– А кукуруза то откуда? Мичуринцы фиговы, вы точно у нас в Сибири скоро бананы с ананасами выращивать начнете, – проворчала я и, осторожно открыв дверь, вылезла из машины, по привычке вытащила сумочку и повесив ее через плечо, и огляделась по сторонам. Спереди, слева и справа была молодая кукуруза, на которой еще не завязались початки, а вот позади была какая-то деревня и от нее ко мне бежали ее обитатели. Впереди с вилами бежал высоченный парень в льняной рубашке и штанах и что-то орал на незнакомом мне языке.

– Староверы, что ли? – изумленно пробормотала я и постаралась сделать приветливое лицо, хотя после того, как я прорыдала столько времени, лицо у меня, скорее всего, страшненькое и потому я решила, что усугублять ситуацию улыбкой не самая хорошая идея. Я сделала самое серьезное выражение лица и поняла, что так люди могут решить, что я серьезно пострадала и потому снова улыбнулась, опять передумала и тут ко мне подбежал этот здоровый мужик и наставив на меня вилы, что-то яростно заорал. Я его естественно не поняла, о чем ему и сообщила.

– П-п-п-простите, не понимаю, что вы говорите, и не могли бы вы убрать вилы, они у вас острые?!

Мужик снова что-то заорал, тут к нему присоединились еще четверо мужиков в такой же одежде, разной степени изношенности и тоже с вилами, а один даже с топором, и на меня давай замахиваться. А у меня рефлекс, я не один день тренировалась, когда поняла, по каким районам города мне придется ходить в колледж. Поэтому рука на автомате нырнула в сумочку и струя газа из баллончика окатила того, что с топором, и немного досталось тому, что подбежал первым.

А потом я развернулась и побежала, бегала я хорошо, очень хорошо, спасибо папе, я с ним с семи лет каждое утро бегала и когда одна осталась, продолжила бегать. А то попа широченной сразу становится.

Обитатели деревни орали и бежали за мной долго, пока я не пересекла ручей и не вбежала в лиственный лес. Пробежав еще с километр, я, наконец, включила мозги и заставила себя остановиться.

Лес шуршал листьями, и запах был потрясающим насыщенным, такой лес бывает только в средней полосе той страны, где я живу, а вот в нашем регионе бывает только хвоя да березки, мох, торф да клюква на болотах. Это явно была не Сибирь-матушка. Да и не росли у нас на кустах, похожих на лесной орех, ягоды размером с мой кулак и пахнущие как лимон. А еще у нас цветочки на пенечках не светятся и не приманивают стрекоз, чтоб их сожрать. Я когда это увидела, чуть не завизжала, как глупые героини фильмов ужасов. Захлопнув себе рот своей же ладонью, я крепко зажмурилась и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, снова открыла глаза и не удержалась, заорала, на меня смотрело странное мохнатое, зеленоватое существо с огромными глазами, как будто нашего Винни-Пуха скрестили с кочкой мха.

Бежала я долго, пока силы были, думала, что бегу к деревне, но, видимо, не туда повернула и потому выбежала на неширокую дорогу, утоптанную и укатанную, пыльную, с хлипкими травинками посередине.

– Так, уф, если есть дорога, уф, значить есть и люди, уф. Полька, кончай психовать, уф, найдешь людей, и все станет понятней, уф… – сказала я самой себе, с трудом переводя дух и, заставив себя подняться на ноги, я зашагала по дороге навстречу солнышку.

Тот же день, замок маркиза Моркана Сан Листа. Мир Тон-Тон, в княжестве Ласир

Акая Ко Лорн стояла замерзшая, в одной тонкой сорочке, и ждала момента, который страшил ее вот уже полгода. Ее законный супруг, старый маркиз Моркан должен был вот-вот войти в ее спальню. Брачная ночь обещала стать торжеством победы маркиза над упрямой девчонкой, что так долго ускользала от его старых, вечно потных рук. Ему даже пришлось жениться и подписать брачный договор с ее теткой, чтоб заполучить желаемое. Подумаешь, возраст, сегодня старику исполнилось ровно семьдесят лет, и он был доволен, как никогда. Травы для мужского подъема настроения он уже выпил и потому вошел в спальню законной жены, чуть ли не пританцовывая от нетерпения. Девчонка стояла в самом темном углу и сжимала подол ночной сорочки в кулаках. Взгляд острый, ни капли не испуганный, но на испуг старик и не рассчитывал. У этой девчонки старого рыцаря-хранителя его характер, и маркиз предвкушал, как она будет сопротивляться, а он возьмет ее силой.

Сорочка на девушке была совсем тоненькой, почти прозрачной, ее тело можно было легко рассмотреть, и маркиз вздохнул восхищенно, он не ошибся, девушка была стройна, и все при ней было округлым и соблазнительным. Каштановые волосы были длиной до пояса. Большие, карие глаза сияли, как драгоценные камни, черты лица у девушки были нежными и даже два небольших шрама на скуле и правой брови не портили ее внешности.

Старик задышал чаще, в груди стало жарко, и он на миг обрадовался этому жару, но в следующую секунду он схватился за грудь, ойкнул и рухнул к ногам молодой жены замертво.

Акая стояла, замерев и не знала, что ей делать, она присела на корточки рядом с умершим мужем и подняла выроненный им символический ключ от замка. По традиции, передавая его жене, он подтверждал, что она была девственна и что брачные обязанности она выполняла, как и подобает честной жене. Теперь Акая, становилась единовластной владелицей всех владений маркиза, и не успела она об этом подумать, как дверь распахнулась и на пороге появилась ее тетка Летиция и два ее подпевалы, любовник Муш Тир Мусим, являвшийся племянником маркиза, и еще один любовник Цыран Сан Борит. Вид у них был довольным, и тетка Акаи заорала во все горло:

– Неблагодарная скотина, мерзкое порождение тьмы! Ты убила своего мужа! Люди добрые, вы только посмотрите на это отродье, я ее кормила, я ее растила, я ей такого мужа нашла, а она его убила!

– Стража! – Заорал племянник покойного маркиза, – Стража! Хватайте убийцу!

Дальше слушать вопли трех своих мучителей Акая не стала и, подбежав к окну, сиганула на небольшой карниз и по нему пошла к водосточной трубе. Соскользнув на два этажа вниз, она на цыпочках, кончиками пальцев рук цепляясь за выпирающие камни стены, добралась до небольшого окошка и, раскачавшись, запрыгнула в него. В этой комнате давно никто не жил. Башня вдов пустовала с тех пор, как умерла первая жена маркиза, поговаривали, ее неупокоенная душа изгоняет из башни всякого, кто осмелится в ней поселиться.

Но бедная вдовушка не собиралась в ней жить. В башне, она втайне от всех тренировалась и хранила все, что могло бы ей пригодиться на случай побега, и вот этот случай представился.

Она хотела убежать еще четыре дня назад, но не смогла, тетка и ее служанки не спускали с Акаи глаз ни днем, ни ночью. Но теперь она могла уйти из замка, и это нужно было сделать как можно скорей.

О потайном ходе под башней вдов давно уже забыли, Акая нашла его случайно, когда пряталась от приставучих мужчин замка, и вот теперь, надавив на нужный камушек в кладке подвальной стены, она всем своим весом надавила на стену и та, слегка повернувшись на оси, пропустила ее в темный тоннель. Стена почти сразу встала на место, а еще работающая в тоннеле магия запалила небольшой светляк на палке.

Акая шла, освещая себе путь этим светляком, и молила всех богов, какие есть на свете, о том, чтоб он не погас. Тоннель разделялся на три коридора, один вел к обрыву, второй был завален уже много десятилетий назад, когда в последний раз осаждали замок, и последний коридор вел к небольшой речушке в овраге, где, опустившись на колени, ползком можно было выбраться из потайного хода. Светляк не погас, он продержался ровно столько, сколько нужно было времени для Акаи, чтобы выбраться в рассветный туман и только тогда с хлопком он погас. Девушка сидела, обхватив колени, и мелко дрожала, не веря своему счастью. Она была свободна, и ключ от замка у нее, а значит, коварная тетка и ее любовники не смогут вступить в права владения замком и всей собственностью маркиза. Магия наследования не признает их. А сама Акая не собиралась возвращаться в замок, даже если ей пообещают голову тетки на блюде и все злато и серебро маркиза. У девушки была мечта, и теперь она могла ее осуществить.

Дорогой читатель, ты меня пойми правильно, летоисчисление в этом странном мире сильно отличается от привычного тебе, и потому для моего и для твоего удобства я буду использовать привычный мне календарь.

13 июля того же года. Мир Тон-Тон, княжество Ласир, территория болотистых лесов, ближе к обеду

– Вернусь домой и придушу эту старую ведьму! – ворчала я, шагая по пыльной дороге. – Судьба водители не моя. У-у-у, ведьма старая!

Переночевала я на ветвях огромного дуба, и ночевка эта была еще тем удовольствием. В лесу было столько странных непонятных звуков. Я тряслась то от страха, то от холода. Под утро поднялся туман, и я в своих джинсах и футболке быстро продрогла. Хорошо еще, у меня в сумке нашлось несколько энергетических батончиков и пара коробочек детского морковного сока. Моя любовь к этому соку оказалась спасительной. А еще в моей почти бездонной сумке нашелся спрей от комаров, без которого в Сибири летом делать нечего, комарье с мошкой сожрут.

Так что, как только рассвело, я вернулась на дорогу и злая, уставшая, неумытая зашагала в том же направлении, что шла и вчера. Я твердо верила, что где-то поблизости должны быть люди, и только молила бога о том, чтоб они не оказались такими же агрессивными, как те обитатели деревни, что пытались насадить меня на вилы.

Я уже поняла, что нахожусь далеко от родной Сибири, и явно мир мой тоже был очень далеко, и от этих мыслей у меня начинало гудеть в голове. Похоже, мысли спорили между собой, выясняя, в адеквате их хозяйка или нет. Но я читала много книг про попаданцев, и потому уже успела решить, что не сошла с ума, да и бредом беспамятства тут и не пахнет. Поэтому я просто смирилась с сложившейся ситуацией и заставляла себя переставлять ноги.

Спина ныла, пить хотелось невыносимо, солнце палило немилосердно, и я шла по краю дороги, прячась в тени деревьев, росших вдоль дороги. Многоголосый шум и стук копыт я услышала у перекрестка и поспешила скрыться в кустах. К пересечению четырех дорог выехал конный отряд и, покрутившись на месте, и решив, куда им надо, они разделились на три небольших отряда и помчались в разные стороны. На перекрестке остались трое воинов в кожаной броне и с топорами за спинами, в руке у одного была нагайка и он, возмущенно постукивая ею по бедру, что-то говорил остальным воинам. Те ему явно поддакивали, но вид у них был недовольный.

Я просидела в кустах больше получаса, прежде чем эта троица спешилась и, усевшись на обочине, взялась играть в карты. Поняв, что они тут надолго, я медленно отползла в глубь леса, и там на цыпочках пошла вдоль дороги, но вот беда, я не очень часто от кого-то пряталась, тем более в лесу. Предательский сучок под ногами треснул, и я с ужасом поняла, что воины на перекрестке меня услышали.

В следующий миг они уже вбежали в лес и увидели меня, один из них счастливо заулыбался и что-то мне сказал. Другой достал из небольшой сумки, висевшей у него на поясе тоненький, но явно очень прочный шнур. И я увидела на их лицах все, что они со мной хотели сделать, а хотели они хватать, вязать и насиловать. Побежала я, как могла быстро, а мне вслед раздался свист и хохот.

В сотне метрах от меня я увидела нечто похожее на холмы с огромным количеством поваленных деревьев, и я повернула туда, надеясь там спрятаться и переждать опасность.

Воины бегали медленнее меня, да и вообще, было похоже, что они предпочитали погони верхом на лошадях, а не пешие догонялки с хорошо натренированной, хоть и изрядно уставшей девушкой.

Мне удалось немного оторваться от преследователей и я, найдя небольшое углубление под деревом нырнула в него и замерла, стараясь дышать потише.

Воины пронеслись мимо меня, потом вернулись обратно, поозирались вокруг и, не увидев меня под деревом, пошли к дороге.

Я с облегчением выдохнула и задела локтем что-то мягкое, теплое и явно живое. Как я тогда с воплем ужаса не выпрыгнула из своего укрытия, не знаю. Мне хватило ума не орать, я лишь медленно повернулась к неизвестности, а она мне палец к губам приложила и говорит:

– Тох тиро. Ш-ш-ш-ш-ш. Тох тиро носи.

– Не поняла? – Прошептала я, в ответ на шиканье девушки.

Нет, то, что она просит не шуметь, я поняла, а вот на каком языке она это делает, я не поняла.

– Зиурая? – спросила она в ответ.

Я отрицательно помотала головой и девушка, вздохнув с облегчением, приложила ладонь к своей груди и прошептала:

– Акая Ко Лорн.

Потом положила ладонь на мою грудь и сделала вопросительное выражение лица.

– Полина Игоревна Синь, – прошептала я, поняв всем известный язык жестов.

Девушка ткнула в себя большим пальцем правой руки и, улыбнувшись, прошептала:

– Акая, – потом ткнула в меня указательным пальцем и правильно произнесла, – Полина.

Я утвердительно кивнула и улыбнулась. Акая вздохнула с облегчением и, откинувшись назад, что-то прошептала и закрыла глаза. Я тоже устроилась поудобней, но спать не стала, решив, что кто-то же должен караулить нас.

Акая проснулась резко и вначале посмотрела на меня изумленно-испуганно, но, вспомнив, кто я и где она находится, с облегчением вздохнула и добродушно улыбнулась мне.

– Зионор толь пуорикон, – сказала она мне, но я отрицательно покачала головой и пожала плечами, показывая, что не понимаю ее.