Вот уже три месяца она дважды в неделю приходит в модное офисное здание, сверкающее стеклом и прожекторами подсветки. Во вторник утром, около одиннадцати, и в пятницу вечером, после шести. В это время ее не встречают сотрудники, а охрана старательно отводит глаза, делая вид, что не замечает гибкую фигурку, решительно и нервозно шагающую к лифту.

Но сегодня все. Последний день. Аккуратно расправив волосы, девушка бросила короткий взгляд в зеркало, убедившись, что как всегда, выглядит безупречно. За окнами вовсю золотились листья кленов, поэтому ее короткая пышная юбка и строгая блузка скрылись под легкомысленным сиреневым плащом. Сумочка, зонтик, таблетка «Новопассита» – и можно идти.

Три месяца назад

Летом, в июльскую жару, офисы пустеют, но это не значит, что прекращаются дела. Контракты, сделки, договоры… Мужчина, сосредоточенно хмурясь, смотрел на плотную стопку распечатанных листов, выискивая в формулировках возможные ошибки. Его дорогой офисный пиджак небрежно валялся на диване, галстук свисал со спинки стула, а рубашка была распахнута почти до ремня, открывая заросшую курчавыми волосами грудь. В коридорах здания было тихо, лишь изредка легкомысленный стук каблучков возвещал о появлении кого-то из младших менеджеров.

В кабинете «большого босса» сломался кондиционер, температура на улице зашкаливала за тридцать градусов, а задерганный мастер из сервисной службы объявил, что поломка заводская и «кондюк» надо менять. Однако это будет возможно только в понедельник, а сегодня пятница. Устало кивнув головой и подмахнув распоряжение, директор остался за столом, стараясь в тишине пятничного вечера разобрать, что именно не давало ему подписать этот контракт. Правда, уходящий мастер по его просьбе оставил дверь в коридор приоткрытой – все же гулкие коридоры офисного здания хранили остатки прохлады.

И вот, когда он почти поймал то, что не давало ему покоя, легкомысленный стук каблучков в коридоре прекратился. Прервавшись, мужчина прислушался – точно! Шаги оборвались у дверей в его приемную! Он сейчас работал в так называемом «малом кабинете» – отдельной комнате, лишенной вычурности и парадных атрибутов.

Чуть слышно скрипнул замок, потом потянуло ароматом хвои и лимона – его неизменная секретарша закупала для приемной только такой освежитель. Сдерживая любопытство, мужчина взял телефон и, нажав две кнопки, негромко скомандовал:

– Быстро ко мне, в малый кабинет! И – тихо!

Потом отложил аппарат и на цыпочках подкрался к двери, ведущей в его «парадное» помещение. Невысокая, приятно округлая брюнетка в пышной юбке, присев на корточки, пыталась открыть ящики его стола. Мужчина невольно залюбовался крепким бедром, видным под задранными оборками.

Когда на его плечо легла рука, он вздрогнул и едва не зашумел, но тут же вспомнил, что сам вызвал компаньонов. Еще двое мужчин стояли в кабинете у приоткрытой потайной двери, и удивленно смотрели на него. Поманив их пальцем, хозяин кабинета продемонстрировал девицу, ловко вскрывшую один из ящиков.

– Воровка? – шепотом спросил один из мужчин, нехорошо скривив тонкие губы.

Хозяин кабинета отрицательно покачал головой и кивком головы указал на стопки бумаг, которые девушка бегло просматривала, и аккуратно складывала обратно.

– Привет от конкурентов? – тот, который выглядел моложе, хищно прищурил глаз и, вопросительно глянув на компаньонов, выдернул из брюк тонкую плоскую цепочку, изображавшую украшение на ремне.

Оба «старших товарища» благосклонно кивнули и улыбнулись. Неслышно ступая, молодой подошел к увлеченно копающейся в ящике девушке и накинул цепочку ей на горло…

Вероника

У меня не осталось выбора. Когда все отвернулись от нас, а мне нужны были деньги. Большие деньги. Именно Арсултан Изимбаевич предложил использовать мои необычные способности для хитрых дел. Еще в детстве я поражала гостей отца умением открыть любой замок, развязать узлы, решить сложнейшую головоломку – лабиринт. Топографического кретинизма, которым сейчас модно щеголять со страниц журналов, я не испытывала – карта, схема, любой план, даже нарисованный на коленке, позволял мне сориентироваться и выбраться даже из дебрей незнакомого города.

Сначала это была игра: мне завязывали глаза, поили легким снотворным и оставляли в центре неизвестного мне города вместе с инструкцией, как найти вознаграждение и обратный билет. Арсултан Изимбаевич спорил с друзьями и коллегами, они готовили трудности и ловушки, но я справлялась, почти всегда. Раз или два я специально не укладывалась в расчетное время, чтобы поддержать азарт «игроков», наблюдающих за мной с помощью веб-камеры.

А потом кто-то из проигравших заявил, что это подстава, и я тренированный спецназовец. Разразился скандал, Арсултан Изимбаевич потерял деньги и предложил мне отработать «должок», наведавшись в чужой офис.

– Сфотографируешь там пару бумажек, детка, только и всего, – крупный восточного типа мужчина тонко улыбнулся в полуседые усы. – С твоими талантами это не станет проблемой.

У меня не было выхода. Бог с ним с долгом, я не могла и мечтать о суммах, которые проигрывались на этой «игре». Мне срочно нужна была еще одна не слишком большая по меркам дяди Арсултана сумма. Он пообещал выдать ее сразу, как только я принесу фотографии документов.

И я пошла в офис. Легко прошла охрану, проведя по турникету пропуском, подобранным на стоянке. Охранник мазнул по мне взглядом, но я не зря почти неделю околачивалась возле здания – короткое платье с пышной юбкой, копна мелких черных кудряшек – с первого взгляда я напоминала одну из постоянных сотрудниц, вольную приходить и уходить, когда заблагорассудится.

Звонко топая каблучками, я прошла к лифту, поднялась на нужный этаж, и на цыпочках подобралась к двери приемной. Здешний босс – серьезный человек, ему на глаза лучше не попадаться. Дверь в приемную открылась легко. К сожалению, секретарша была работником старой закалки – все документы были убраны в опечатанный сейф. С таким мне точно не сладить, что ж, попытаю счастья в кабинете самого босса.

Дверь между кабинетом и приемной поддалась еще легче. Растворилась без скрипа. Ох и духота здесь! Но пахнет приятно – мужским парфюмом, немного табаком и лимоном. Исключительно мужское пространство, заполненное тяжелой темной мебелью и дорогой техникой.

Опустившись на колени, я вскрыла ящик и принялась искать нужные мне документы. Не то, не то, не то… От разочарования я тяжело вздохнула и потянулась к следующему ящику, как вдруг воздух куда-то пропал, в глазах потемнело, и я провалилась в пустоту.

Очнулась, лежа на светлом кожаном диване в приятной прохладной комнате. Шея болела немилосердно. Хотела спросить, где я, но смогла только захрипеть. Рядом кто-то выругался:

– Кот, ты опять перестарался!

– Не кипиши, босс, все нормуль! – Загорелый плотный парень с короткой почти военной стрижкой склонился надо мной, держа в руках стакан воды: – пей птичка, мы хотим послушать, как ты поешь.

Его холодные голубые глаза заставили меня поежиться, но я послушно выпила воду с резковатым химическим привкусом, потом закашлялась, и другая рука, более светлая и сухая, протянула пачку салфеток.

– Очухалась? – Глубокий и низкий мужской голос заставил диван завибрировать, а меня подпрыгнуть и в ужасе уставиться на «большого босса».

Он действительно был большой! Плотный, квадратный, короткая стрижка и тяжелая челюсть только добавляли ему тяжеловесной мужественности. Седые виски и нахмуренные брови добавляли возраста, но, рассмотрев хозяина кабинета ближе, я с удивлением сообразила, что ему не больше тридцати пяти лет. Мужчина еще раз спросил:

– В себя пришла? – я кивнула, – Можешь говорить?

Я открыла рот, но не смогла издать не звука. «Кот», поражая воображение кровавой надписью на черной футболке, немедля помассировал мне горло, легко отмахнувшись от моих слабых рук, нажал пару точек:

– Теперь порядок, – сказал он сам себе, потом насмешливо заглянул в мои глаза: – Пой, птичка!

– Что? – хрипло ответила я, все еще находясь в недоумении.

– Рассказывай, – лениво бросил тот, что подавал мне салфетки, разминая длинные музыкальные пальцы, – и подробно. Кто послал? Зачем? Почему тебя и где должны были встретить.

Этому ленивому голосу совершенно не хотелось врать. Я почему-то сразу поняла, что на совести этого человека не один труп, и не стала запираться. Рассказала все. О странной смерти отца и пропаже всех активов. О болезни мамы и острой нужде в лекарствах. О сестре, родившейся через полгода после гибели отца. О своем таланте и «играх». Когда прозвучало имя дяди Арсултана, «большой босс» явственно скрипнул зубами, а услышав про контракт, хмыкнул так, что у меня задрожали коленки. Я говорила более трех часов. Охрипла, осипла, шея нестерпимо ныла, болела голова, но рядышком мигал зеленым глазом диктофон, худощавый блондин задавал вопросы, и мне постоянно казалось, что я попала в иную реальность.

Когда допрос прекратился, я не поверила своим ушам. Откинувшись в кресле, «большой босс» переглянулся со своими напарниками и ласково сказал:

– Девочка, а ты понимаешь, что того, что ты нам здесь наболтала, хватит на мешок цемента и глубокий омут на ближайшей речке?

Я обреченно кивнула и усмехнулась:

– Понимаю.

– И нам спасать тебя резона нет, взять с тебя нечего.

Я снова кивнула, полностью соглашаясь – в любом бизнесе, даже на уровне бабки, торгующей семечками, конкуренция все – выживи или стань удобрением. Что ж, мне не повезло, стану удобрением. Я медленно закрыла глаза, готовясь шагнуть в темноту:

– Только не делайте мне больно, – успела шепнуть, проваливаясь в обморок.

Очнулась снова на больничной койке. Мужчина в белом халате выслушивал пульс и заглядывал в глаза. Потом поводил молоточком у носа, постучал по дергающимся коленками, помял шею, руки, без интереса взглянул на полускрытую тонкой марлевой рубашкой грудь:

– Ничего сверхстрашного, господа, – объявил он, откладывая молоточек. – Мелкие гематомы, нервное истощение и стресс. Рекомендую покой, витамины и регулярный интим.

Сказав все это, доктор вышел, а я так и осталась сидеть в ступоре, гладя на троих мужчин, сидящих в креслах у стены.

– Интим? – почти промурлыкал загорелый «Кот», – а что, мне нравиться идея! – его глаза уткнулись в мою грудь и, я с опозданием запахнулась в простыню.

Его старшие товарищи смотрели на меня странно: словно примеривались. Потом все трое встали и вышли, только блондин бросил на прощание:

– Отдыхай здесь до завтра, потом поговорим.

Я собиралась встать, выяснить, где нахожусь, и как отсюда можно выбраться, но из другой двери появилась девушка в розовом медицинском костюме и, ловко уколов меня в плечо, уложила на подушки:

– Спите!

И я уснула.

Когда я открыла глаза в следующий раз, рядом с кроватью сидел худощавый блондин и просматривал какие-то бумаги.

– А, проснулась, – сказал он, увидев, что я пошевелилась. – Открывай глаза, не дури, разговор есть.

Я моментально села. Забыв о тонкой больничной рубашке. Впрочем, на блондина с резкими чертами лица это не произвело никакого впечатления.

– Слушай внимательно. Мы проверили все, что ты сказала, – мужчина хмыкнул, – в первый раз услышали чистую правду. Благодаря твоему сердобольному дядюшке наша фирма едва не потеряла контракт, а еще следующие три месяца нам придется вкалывать, как проклятым, чтобы удержаться на плаву. Времени на сопли, слюни и интим, сама понимаешь, нет. Я бы просто вышвырнул тебя на помойку, но тебе удалось удивить большого босса. Так что вот. Читай, подписывай или проваливай на все четыре стороны.

Я подхватила тоненькую пачечку бумаг: «Главы управления компанией ООО «Линней» с одной стороны и Верховина Вероника Михайловна с другой обязуются…

То, что было изложено в этих бумагах сухим казенным языком, не укладывалось в голове. Большой босс и его друзья оплачивали мои долги, включая долг по квартплате, и выделяли мне некоторую сумму денежного содержания с тем, чтобы я… дважды в неделю являлась в их офис для оказания услуг интимного характера.

Пока я все это читала, чувствовала, как багровеют уши. Блондин, очевидно, догадался, до какого пункта я добралась, поэтому лениво процедил:

– На болячки и отсутствие невинности тебя уже проверили, главное помни, не заводить новых знакомств, пока отрабатываешь свой косяк.

Я сглотнула: он серьезно? Но тут взгляд уперся в продолжение договора: в случае отказа от подписания меня просто выпустят из здания, не причинив вреда. Я поежилась, вспомнив волосатые руки дядюшки Арсултана. Да уж, причинять мне вред им не понадобиться. Скорее всего, по весне в отдаленной речушке всплывет мой раздувшийся труп. Опять догадавшись, о чем я думаю, блондин небрежно добавил:

– Глянь пункт 2.8, тебе положена охрана.

Внимательно прочитав до конца, я взяла ручку, по иронии заполненную красными чернилами, и подписала договор. Ощущения были, что подписываю кровью.

Едва просохли чернила, блондин встал и представился:

– Меня можешь называть Джон. Кот проводит тебя до дома, проследит, чтобы все было в порядке. В эту пятницу ждем в офисе после пяти. Впрочем, – блондин неприятно ухмыльнулся, – в договоре все указано, даже то, что случиться с твоим хорошеньким личиком, если ты не придешь.

Потом Джон ушел, а через секунду в дверь заглянул Кот:

– Ты еще не готова?

– Я не знаю, где моя одежда, – растеряно ответила я, оглядывая обычный медицинский бокс.

Мужчина закатил глаза и пропал. Вернулся через пару минут с пакетом из магазина:

– Дойти до дома хватит, остальное купишь потом сама.

Я неуверенно вытянула из упаковки джинсы, футболку с Че Геварой, бейсболку и сланцы.

– А белье?

– Одевай так, – отмахнулся парень, – дома разберешься, босс велел тебя по магазинам завтра везти.

Пришлось подчиниться. Укрывшись за маленькой белой ширмой, я молниеносно натянула штаны, потом сменила больничную рубашку на футболку, а растрепанные помятые волосы прикрыла бейсболкой.

Оглядев меня одетую, парень кивнул и потащил за руку к выходу. Я не сопротивлялась. Какой смысл? Зато, когда мы вышли из здания, не смогла сдержать удивления – это была не больница! Все тот же офисный центр, сияющий синим стеклом!

Заметив мою реакцию, Кот усмехнулся:

– Большой босс самый толковый босс, которого я знаю! Врач и медсестра дежурят в здании постоянно.

– Зато и фальшивых больничных у вас не берут, – неожиданно съехидничала я.

– Точно! – Кот подмигнул, – повышается производительность труда!

Больше мы с ним не говорили. Он довез молчаливую меня до дома, проводил до квартиры, убедился, что в холодильнике есть еда и сказал, что заедет за мной завтра часов в десять, чтобы выполнить распоряжение большого босса. На ватных ногах я дошла до кровати, упала на нее и зарыдала.

Когда успокоилась, наверное, уснула. Разбудил телефон. Старая кнопочная модель, дико вибрируя, едва не свалилась с кипы каких-то конвертов и листов. Я схватила трубку. Мама! Мама была необычно оживленной, горячо благодарила меня за оплату санатория для нее и Леки, спрашивала, хорошо ли я сплю, рассказывала про милого молодого человека, передавшего ей конверт с документами, деньгами и билетами:

– Я, конечно, понимаю, Вероника, что такие деньги надо отрабатывать, но все же побереги себя, доченька, – мама тихонько вздохнула, совсем так, как она это делала при папе, и мое сердце стукнуло так, что заныло в груди.

– Все хорошо, мам, – постаралась я улыбнуться телефонной трубке, – рада, что вы с Лекой отдохнете и поправитесь. Приедете, расскажете, как отдохнули.

– Мы будем звонить, – я услышала улыбку в ответных словах, – хочешь поговорить с Лекой?

– Конечно!