Даже наедине с самим собой Симеон, должно быть, с благоговением думал о созданном им образе «стоять пред Господом». В суровом, скудном мире Византийской империи V в. он собственным телом воплощал боль и нужду, страх и печаль. Увенчанный фигурой Симеона столп превратился в алтарь, а молитва его одинокого обитателя – в фимиам, возносившийся ввысь, к небесам.
В шестидесяти футах под праведником собирались нищие богомольцы, поскольку столп Симеона был удобно расположен на большом торговом пути. Вскоре он стал местом паломничества, куда люди стекались отовсюду, даже из Испании, Британии, Франции и Италии. Один из современных ему авторов житийных произведений так описывал толпы собиравшихся там людей: «человеческое море, в которое со всех сторон впадали реки».
Однако приверженцы Симеона должны были быть мужчинами, поскольку женщинам он запретил собираться у своего столпа, несмотря на то что его отделяло от них пространство, составлявшее не менее шестидесяти футов. Он отказывался видеть даже собственную мать и общался с женщинами лишь через посланцев-мужчин.