Нежность моя не растеряна,
На семи ветрах не развеяна,
По пустякам не разменяна...
Как это важно и дорого -
Отыскать любовь среди холода,
Снова любить и дарить тебе
Целый мир под названием «Я».
Каждая книга незамедлительно рождает собственные музыкальные ассоциации (восприятие информации же идет на всех уровнях); уж коль скоро автор не позаботился о персональном плей-листе для своих читателей, мы создаем его сами. Шутки шутками, а мелодично напетая певицей Валерией строчка "Нежность моя не растеряна..." очень точно отражает ключевую мысль книги Элисон Маклауд об английском классике, его скандальном романе и не менее скандальной героине, Конни.
Усталый, утомленный, выпотрошенный болезнью до основания, харкающий кровью, ничего не слышащий вокруг из-за надсадного выматывающего кашля, разочарованный браком, он ни на грамм не утратил присущей ему нежности. Подколки, вечные капризы, истерики жены, слишком любящей шум светской жизни и ждущей, чтоб ее непрерывно развлекали, но неспособной понять, что нужно ему ("На упреки мужа она отвечала, что ей не нужна интеллектуальная жизнь: она вышла замуж за писателя, у которого интеллектуальной жизни хватит на них обоих. Ей, с другой стороны, требуются развлечения - и собеседники! Теплая компания. Неужели она слишком многого хочет?"), охлаждение к ней и невозможность оставить, раз теперь связаны браком навеки ("Фрида сейчас кажется ему каким-то наростом, опухолью, удаленной хирургически: когда-то часть его, но теперь - просто инородное тело"), безответная любовь - к той, другой, незаконной, замужней и чужой, так не похожей на его собственную жену... Нежность, глубоко запрятанная обстоятельствами невеселой жизни, все же найдет выход - на страницах книги, известной сейчас всему миру как "Любовник леди Чаттерли", вот только первым, рабочим названием романа Лоуренс указал "Нежность"...
Разочарованный и раздавленный внешним миром, тем жестоким, холодным, часто несправедливым отношением к молодому, но талантливому писателю, он создаст свой собственный - куда более чувственный и уютный мир в противовес бесплодной цивилизации. Именно здесь, ограниченный рамками романа, он не побоится выразить свои чувства, мысли, опасения открыто и громко (последствия будут не менее громкими, но все это потом!..), он не замедлит запечатлеть в строгих, упорядоченных рядах букв образ любящей и любимой, той, что понимала без слов, той, с кем не суждено было пройти земной путь, держась за руки, но образ верной и преданной Конни - преданной любви, а не конкретному мужчине (а в реальности Розалинды - милой Роз) будет с ним до конца. Та, законная, чаще сталкивала в бездонную пропасть, нежели искренне поддерживала. Эта же - муза, идеал, недостижимая и воздушная, - вдохновила на последнюю книгу в жизни. Она, конечно же, узнает себя в героине, свои черты и повадки, будет польщена сим фактом, а не расстроена, как другие, находившие отражение в его книгах.
Это будет самый любимый его роман. Роман о нежности, как он понимал ее (для меня роман скорее о страсти). Он искал ее всю жизнь. Не найдя, запечатлел для потомков, запечатал послание для будущих поколений...
Милая Роз, как же поздно (отчего) ты появилась в его жизни! Меланхоличные страницы романа Маклауд, посвященные непосредственно Лоуренсу, полны безысходности и печали. Я частенько забывала, что читаю про английского классика ("Он знает, что у него никогда не будет детей. Знает, что не доживет до старости. Знает, что больше не вернется сюда"), мне воочию виделся Франц Кафка - непонятый, потерянный, одинокий, несчастный. Видно, ХХ век требовал такой непомерно высокой платы за истинный талант к слову, такова была настоящая плата за посмертный литературный успех...
Я сочувствовала Лоуренсу и восхищалась его силой воли, его порядочностью по отношению к жене (брачных обетов он не нарушил. Даже странно, что, обвиняя его книгу, критики называли негодяем-распутником и его - его! Приверженца брака!), пусть и нелюбимой.
Я злилась на Маклауд: в книге 800 страниц, а самого Лоуренса на них ничтожно мало, хотя он как никто другой заслужил - выстрадал - своей ранней мучительной смертью, своей кровью, своими испытаниями, своим талантом, в конце концов, право быть главным героем, а не путаться на задворках пьесы под названием Жизнь.
Главной героиней произведения Маклауд стала книга, та самая, взрывающая мозги, подрывающая благочестие и нормы морали. Книга, которая продолжила свое подпольное существование и после смерти своего создателя. Книга, которая прославила автора после смерти, а при жизни втоптала в грязь. Книга, вдохновившая многих свободно говорить о чувствах, свободно жить и любить. Книга, впервые со всей ясностью показавшая красоту именно телесной любви, а не только душевной.
Книга будет вдохновлять и манить, отталкивать и влюблять в себя, зарождать сомнения в собственных принципах и убеждения(возможно, и в ценностях), заставлять краснеть или улыбаться. Вот только не оставит равнодушным - никого и никогда. Она удостоится даже собственного судебного слушания. Книга на скамье подсудимых - что же ты творишь, ХХ век?..
Суда было чересчур много, подробно, с деталями, показаниями свидетелей и разбором самой книги. Любопытно было прочесть этот анализ произведения, но вот само описание судебного процесса, признаюсь, изрядно меня утомило. Я вообще во многом по-новому взглянула на Леди Ч. - с позиции жизни ее создателя и вот теперь с анализа, заключенного в последних главах романа Маклауд.
Прекрасен этот роман о Лоуренсе и его самой знаменитой книге или ужасен, я ответить затрудняюсь. Красивая книга - что снаружи, что внутри, - вот только читать мне хотелось все же о судьбе и творческих муках писателя, опередившего свое время, а не скабрезные подробности из Джеки Кеннеди, носившей в сумочке запрещенный роман. Мне не хотелось знать подробности личной жизни американской студентки, выбравшей тему для диплома, связанную с творчеством автора Леди Ч. Мне не хотелось вчитываться в эти длинные стенограммы заседаний, посвященные роману. Мне хотелось чуть подглядеть за творцом в моменты его вдохновения. Мне хотелось его драмы...
Маклауд заманила меня Лоуренсом - и бросила, переключившись на других персонажей книги. Ну что ж, значит, это отличный шанс уже самостоятельно познакомиться с более основательными биографиями Герберта Лоуренса. Значит, это прекрасная возможность обратиться к другим его книгам, еще не читанным мною - тем же "Влюбленным женщинам", к примеру, или не менее скандальной "Радуге". А может, и к рассказам писателя - в них он тоже изливал свою душу ("Англия, моя Англия" и другие) и отчаянно хотел достучаться до читающих его.
Книга убедила меня в однобокости моего прежнего взгляда на его самую известную вещь. Кто знает, может, и ее тоже когда-нибудь перечитаю. Начитавшись восторженных отзывов о ней, высказанных героями книги Маклауд, точно хочу это сделать - погрузиться в мир любви без условий и без ожиданий.
Роман Маклауд, этот восьмисотстраничный талмуд, отныне будет служить немым напоминанием о моем желании знакомиться с творчеством Лоуренса и дальше.
Я с чувством облегчения и выдохом наконец-то прощаюсь с этой не в меру растянутой книгой (да здесь материала точно бы хватило на два полноценных романа!), чтобы когда-нибудь непременно открыть для себя нового Лоуренса...
А в качестве бонуса к моей рецензии - пара чертовски красивых цитат о литературе...
Роман, в который перекачиваешь собственную жизнь, оживает. Он чувствовал напор сюжета, текущего в строках, как кровь в жилах, как молоко в груди, как сок под корой дерева.
Господи, сохрани мир от седовласых старцев. Он, Лоуренс, никогда не станет одним из них - хоть какое-то утешение. лучше отдать свою жизнь, чем сберечь ее на сырье для некрологов. Книги выскребли из него все нутро и отбросили пустую оболочку. С этим можно жить. С этим можно умереть. Но вот если отбросят его книги, это будет невыносимо.
