– Телль! – рык у белого оказался пугающим.
А затем маг перехватил мою руку, прижал к своим губам и как полоумный принялся ее целовать. Мы с рукой были крайне удивлены излишним слюнепусканием; и удивились еще больше, когда от пальцев Арвейн со столь же повышенным рвением перешел к тыльной стороне ладони и запястью. Мы настолько обалдели, что даже не сразу сообразили, что нам банально не дают поставить некоторых на место, а потом вдруг стало не до места, потому как меня схватили за талию и рывком подняли выше, опять же прижав к стене таким образом, что напрочь исключили возможность соскальзывания обратно, и, сжав запястье уже зацелованной руки, белый прижался к моим губам. Судорожный вздох, полустон-полурык, и у черной ведьмы в голове несколько помутилось от напора белого мага.
И все бы ничего, но не по регламенту это… неправильно как-то. На мне ни платья соответствующего, ни белья, и даже напор мой должен быть, а вовсе не белого. И потому, прогнав туман из сознания, уперлась в грудь мага, вынуждая его отодвинуться. И когда его осоловелый взгляд стал более-менее вменяемым, сухо напомнила:
– Черная ведьма тут я, а предмет охоты – ты.