Никак не отреагировав на издевку, я искренне выдохнула:
– Спасибо.
– За что это? – изогнул бровь дознаватель.
– За помощь с алкоголем, – намекнула я на то, во что он превратил вино лорда Энроэ.
Господин Торн улыбнулся, затем медленно, видимо не желая напугать, наклонился ко мне и произнес:
– На столе магистра Аттинура прошение моего шефа, в столе – крупная сумма, которую я крайне заметно и демонстративно запихнул в указанный ректором ящик. Я так понимаю, госпожа Радович, вы девочка умная, сами сообразите, что за этим последует. Мой вам совет: несмотря на решение ректора, воспользуйтесь возможностью прогуляться по Горлумскому лесу. Как минимум я всегда смогу солгать, что не сумел вас обнаружить. Всего доброго, госпожа Радович.
И он, развернувшись, покинул коридор общежития, практически растворившись в ближайшем служебном проходе.
Я медленно закрыла двери, после взгляд упал на цветы. Вид они имели жалкий. Словно их долго и старательно били… или же из них что-то выбивали, столь же долго и старательно. Потрясенная догадкой, поспешила к окну, поднесла букет к свету и, покрутив его, обнаружила на листочках остатки золотистого порошка. Приворотами лорд Энроэ, похоже, не гнушался вовсе.
– И я вот не понял, – произнес вдруг Владыка, устроившийся на моей постели лежа и на время появления господина Торна прикрывшийся иллюзией, – то есть его за вино ты поблагодарила, а меня за то, что я всю ночь тут не спал и охранял тебя от этой полоумной профессорши, даже не поцеловала в знак признательности? Слушай, это как-то несправедливо, не находишь?
Отвечать я не стала. Оставив букет на столе, молча подошла к постели, опустилась на колени, открыла тайник, достала блокнот, поднялась и, не реагируя на крайне заинтересованный взгляд дракона, ушла в ванную