Цитаты из книги «И Бог ночует между строк. Вячеслав Всеволодович Иванов в фильме Елены Якович»

Мой отец рассказывал о Сталине, что Сталин, когда они были в хороших отношениях вначале – это, значит, 1922 год, – требовал от отца, чтобы он ему рассказывал страшные истории про гражданскую войну. Если истории были совсем ужасные – кишки у человека вынимали, мотали вокруг телеграфного столба и потом живого тащили, – Сталин заливался хохотом. Ему было страшно интересно. Литература и люди, создававшие историю, были увлечены садизмом.

Я занимаюсь тем временем, когда нашим древним прапрапредкам удалось создать первое настоящее искусство. Это были замечательные животные – лошади, бизоны, изображенные на стенах французских и испанских пещер, в горах, в Пиренеях. Это примерно было 25 тысяч лет назад. Тогда люди уже очень многое умели – например, охру выплавляли из железистой руды. То есть они могли бы делать и железное и стальное оружие, а вот не делали. А охру делали и раскрашивали стены. И я думаю – почему? Раз не делали оружия, а раскрашивали стены, значит, не хотели никого уничтожать? Значит, было какое-то понимание, что человек должен быть обращен к тому, ради чего он живет и зачем он родится. Но при этом им было очень трудно.

Можно специально подбирать такие строки, в которых отразятся вот эти удивительные черты русского языка, а именно то, что в русском языке где угодно стоит ударение, но при этом если вы подряд выстраиваете несколько слов, в которых ударение то в самом начале, то в самом конце, то можете придумать какие-нибудь очень длинные соединения безударных слогов, чем занимался Бродский.

Например, классическая работа Выготского “Мышление и речь”, переведенная сейчас на разные языки, была напечатана сразу же, в год его смерти, в 1934-м, а следующая публикация – 1956 год. Вот двадцать пять лет между – это время трагического молчания. То есть целая культура, русская культура XX века, была обречена на молчание. Я принес Шкловскому “Психологию искусства” Выготского. Это книга, которая Выготским написана в начале 20-х годов, а мне удалось ее издать в начале 60-х. Шкловский сказал: “Такое впечатление, что это обломки затонувшей культуры”.

“Такое впечатление, что это обломки затонувшей культуры”.

“Войну проиграет не русский народ – войну проиграет советская власть”. Это, вообще, был тогда город с довольно оживленной духовной и литературной жизнью, которая не умирала. У меня было впечатление все-таки относительной свободы говорения. Писали все как положено. А говорили как угодно.

Я почти уверен, что это единственное письмо такого содержания, которое дошло до Сталина.

Зощенко – автор такого потрясающего письма, которое заканчивается словами: Иосиф Виссарионович, вы ошиблись.

И вы знаете, мы живем в этом странном мире на этой грани. Может быть, не каждый из нас это чувствует, я всегда очень чувствую.

Что нужно для того, чтобы искусство, культура сохранилась? Видимо, нужно, чтобы были вот эти трудности, но они должны быть в меру человеческих сил. Нельзя заставить художника все-таки просто умереть с голоду. Вот тогда уже плохо.