Пролог

Ну, ладно. Коли хотите, чтоб вышло интересно, я начну с середины этой истории – с того дня, когда нас привезли с космодрома в кемпинг «Лучистый Талисман».

По-хорошему, в ту самую минуту, когда мы переступили порог домика и наш провожатый ушел, надо было развернуться и дать деру. Я печенкой чуял: ничего хорошего нам в кемпинге не светит и лучше рвать когти, пока не поздно. Однако после всех приключений в мозгах у меня помутилось, и когда Эри пожаловался, что его ноги не держат и он вот-вот помрет с голоду, я легкомысленно уступил. Поэтому мы не растворились в окружающих «Лучистый Талисман» лесах, а оказались за ломившимся от еды столиком в ресторане.

И попали как кур в ощип.

Мало того, что мы были в центре зала, у всех на виду, так еще через столик от нас сидели два гомика, одаривших моего Эри живейшим вниманием. Удивительного мало: слишком длинные черные кудри и женский изумрудный перстень, который Эри носит на мизинце, в самом деле наводят на всяческие мысли. Добавьте к этому полные трагизма зеленые глаза и лицо, отмеченное печатью благородных страданий, а также могучие мускулы, густой волос на руках и на шее и невероятную прожорливость – и вот вам портрет моего Эри.

Он был слишком занят третьей порцией мяса, чтобы обращать внимание на умильные улыбки. Ему вообще было ни до чего, кроме харчей. Иное дело – я. Взгляд то и дело перебегал Эри за спину, и внутри растекался неприятный холодок.

Прямо на меня глядел Элан Ибис. Человек, имя и документы которого я присвоил; тот, с чьей внешностью возвратился на Кристину. Элан Ибис, похоронивший на Изабелле вверенную ему группу туристов. Человек, поломавший мне жизнь… Впрочем, это был всего лишь рекламный плакат.

Ибис стоял на фоне снежной вершины, придерживая за лямки огненно-красный рюкзак, и черный с золотом девиз уверял, что с таким рюкзаком можно забраться аж на седьмое небо. Дорогой костюм от «Макрокосм», ослепительная улыбка, сияющие карие глаза, золотистая шевелюра – таков был герой рекламных роликов Элан Ибис.

Теперь таким стал я. Только без рекламной улыбки.

Оказалось, прожорливый Эри замечает кругом себя гораздо больше, чем я полагал. Заедая мясо тушеными грибами, он вполголоса сообщил:

– Позади справа сидит тип, который на тебя пялится.

Нашел, чем удивить. Весь ресторан пялил глаза, почитая меня за рекламную знаменитость.

– Совершенно отвратный субъект, – добавил Эри еле слышно. Обычно он разговаривает тихо-тихо, словно пугаясь собственного голоса. Зато когда сердится, может орать, что твоя иерихонская труба. – Уже несколько минут глаз не сводит.

– В лоб захотел, – пожал я плечами и оглянулся.

По спине поползли мурашки, и засвербело под лопатками – там, где кислотой было вытравлено мое настоящее имя, все двенадцать букв: Ленвар Техада. Господин Око, начальник тюрьмы в городе Травен, столице Территории-2, поймал мой взгляд и уткнулся в тарелку. Складчатый подбородок, как всегда, был неважно выбрит, нижнее веко подергивалось, сквозь пушок на голове блестела розовая кожа. Я отвернулся, сосчитал в уме до десяти, разжал стиснувшие салфетку пальцы.

– Кто это? – Зеленые глаза Эри утратили трагическое выражение, в них вспыхнула беспощадная решимость. Видно, чувства к господину Око начертались у меня на лбу. – Что он тебе сделал?

– Не суетись – он нам не опасен. – Я надеялся, что не вру. Если начальник травенской тюрьмы не признает во мне Ленвара Техаду, то к Элану Ибису вопросов не возникнет. – Хорош жевать, и сваливаем отсюда.

Эри клялся, что меня не отличить от настоящего Ибиса, однако сойду ли я за рекламную звезду при ближайшем рассмотрении?

– Молодые люди, вы позволите? – раздался приятный женский голос.

Эри вскинул голову. Дама выдвинулась у меня из-за спины.

– Господин Ибис, разрешите присесть?

– Конечно. Пожалуйста. – Я встал и отодвинул для нее стул.

Эри взбесился, но промолчал. Незнакомка улыбнулась и величественно опустилась на сидение. На вид ей было лет сорок, однако я учел, как холили ее лицо и тело косметологи с массажистами, и смело прибавил еще десяток. Нас с ней разделяло почти тридцать лет, но она все равно мне понравилась. Красивая, с молодыми руками. И с глазами цвета глубокого вечернего неба.

– Я вас не задержу, – проворковала незнакомка. – Господин Ибис, я часто видела вас на экране… – Она смолкла и повернулась к возмущенному вторжением в наш интим Эри.

Под ее цепким взглядом он потупился, на загорелых скулах разлились красные пятна. Эри отложил вилку и встал.

– Я пойду.

Он зашагал к выходу из зала.

– Какой эффектный молодой человек, – заметила гостья. – И перстень у него бесподобный.

Эри лавировал между столиками, сердито встряхивая черными кудрями. Хорошо бы уговорить его подстричься… Не оглядываясь, мой друг выскочил из зала.

– Кажется, он вас ревнует? – лукаво улыбнулась красавица.

Я не стал развивать тему.

– Элан… – Незнакомка заглянула мне в лицо. – Вы позволите называть вас по имени?

– Сибилла, – вырвалось у меня. – Вы – Сибилла.

– Боже! Вы телепат?! – Она испугалась – притворно и с милым кокетством.

– Нет, что вы, – поспешно заверил я. – Так вышло. Это случайность.

Никакой я не телепат, а всего лишь умею угадывать женские имена.

Глаза цвета ночного неба вспыхнули звездным светом.

– Элан, вы уделите мне четверть часа?

Я не нашел причин, чтоб уклониться. Сознаюсь, не больно-то искал. Одни руки прекрасной Сибиллы чего стоили! Гладкие, как у молоденькой девушки, полупрозрачные; их хотелось взять и поднести к губам, ощутить их шелковистую прохладу. Поэтому я изрек какую-то галантную чушь и остался в ресторане. Позабыв об Эри и о собственном намерении скрыться, выбросив из головы господина Око, начальника травенской тюрьмы…

Жаль, нет у меня дара предвидения, как у настоящего Ибиса. Знать бы наперед, какую цену придется платить за то, что отпустил Эри одного – разве стал бы рассиживаться, тратить драгоценные минуты на болтовню? Ни в жизнь.

Мы с Сибиллой пошли танцевать. Страстная поклонница Ибиса, она млела, наблюдая его на экране видео. И вдруг – нежданная удача! Рекламный Ибис собственной персоной. Красавица им восхищалась. Она его обожала. Она его воспевала и превозносила до небес – а поскольку адресовалась при этом ко мне, я чувствовал себя весьма неловко.

– Понимаете, Элан, – пела Сибилла, – вы рекламируете всяческие лодки, палатки, альпенштоки – но это не важно. Главное – с экрана вы приходите в дома желанным гостем, добрым другом. Ваша улыбка согревает сердца, глаза освещают наши жизни. Вы – будто утренний солнечный зайчик… – Она запнулась. – Я что-то не так сказала?

Я изобразил любезный оскал, хотя внутри все вскипело. Сибилла не знала, что Солнечным Зайчиком меня кликали в Травене зырки – тюремные надзиратели.

Мы кружили в танце. Сибилла продолжала разливаться в дифирамбах мертвому Элану Ибису. На краю сознания промелькнуло, что я смахиваю на жиголо при стареющей красотке, но на это было наплевать, а заботил меня господин Око с его дергающимся веком и пушком на розовой голове. Он давно покончил с едой, однако не уходил и задумчиво посматривал на нас с Сибиллой. Не к добру это, ох, не к добру…

Я дождался окончания танца, поклонился даме.

– Благодарю вас. Вы изумительно танцуете.

Сибилла бросила взгляд на часы и счастливо улыбнулась.

– Это вам спасибо. Понимаете, я сама с собой заключила пари – сумею ли удержать ваше внимание четверть часа. И выиграла… Ох! – она отшатнулась.

Видно, физиономия у меня перекосилась, а в глазах мелькнуло дьявольское пламя. Травенские зырки тоже заключали пари и ставили на меня, как на фаворита.

– Господи, Элан… – пролепетала перепуганная Сибилла.

Спину будто ожгло огнем. «Техада! Ленвар Техада!» – орали вытравленные кислотой буквы.

– Извините. – Я ринулся вон. Надо хватать Эри и давать деру, пока нами не занялись вплотную.

«Лучистый Талисман» – кемпинг недорогой, но уютный, как дачный поселок. Вокруг каждого домика участок, ухоженный и радующий глаз. Весна еще не разгулялась, листья на деревьях не обрели право зваться листьями, и только-только полезла трава.

Я промчался по аллее, где стояли домики с зелеными крышами, свернул на другую – красные крыши – и затем выскочил на аллею с желтыми. Под одной из таких желтых крыш нас и поселили.

Вид мирно белеющих сквозь вечнозеленую изгородь стен успокоил. Тут не стояли полицейские глайдеры, не толклись люди в форме, не зияла распахнутая дверь. Я поднялся по ступенькам. Тишина.

Повторюсь: я не телепат. Однако едва взялся за дверную рукоять, нутро пронзило такое острое желание задать стрекача, что ноги с трудом устояли на месте. Не будь Эри, только бы меня там и видели. Я перевел дух и проскользнул в гостиную.

Опять тишина – напряженная, тугая. Полная ужаса и жестокости. Дом хранил память о происшедшем, и в его молчании мне слышался упрек: опоздал.

Я заглянул в спальню Эри. Сдернутое с постели покрывало валяется на полу, одно из двух кресел откатилось в угол. Похоже, здесь произошла короткая схватка. Я прикрыл дверь и прокрался через гостиную к своей спальне, осторожно повернул рукоять.

Опоздал.

Я привалился к косяку. Можно не переступать порог, не подходить к тумбочке у постели, не открывать потайной сейф. Я знал, чувствовал, всей кожей ощущал внезапную, непоправимую пустоту. Изабелек в сейфе нет.

Все же я подошел убедиться. Потянул за ручку; дверца тумбочки отворилась, и сама собой приоткрылась внутри дверца сейфа. Я заглянул в темный ящик. Увесистого мешочка с изабельками как не бывало. Пропала добыча, ради которой меня посылали на Изабеллу. Исчезли полтора килограмма драгоценных кристаллов. Ухнулись полмиллиона стелларов.

Однако почему исчез Эри? Понятное дело изабельки: они стоят кучу денег. Но Эри – кому он понадобился? И зачем? Мне стало нехорошо; пропажа сокровищ потускнела и отошла на второй план.

Я беззвучно вернулся в гостиную. Разор в спальне свидетельствовал, что в дом явился чужак, причем не один – в одиночку с Эри так просто не сладить. Правда, нетрудно сдернуть с постели покрывало и отшвырнуть в угол кресло, если хочешь изобразить нападение и сбить меня со следа. Однако Эри не тот человек, который сопрет изабельки и пустится наутек, бросив товарища на произвол судьбы.

Я присел к столику со стационарным коммуникатором. Новомодная нелепая штуковина: что-то вроде древнего телефонного аппарата из слоновой кости с серебряными накладками. На Кристине такое в большом почете. Своего личного коммуникатора у меня не было: засечь человека по сигналу проще простого, а мне таких радостей не надо.

Странно все. Не верилось, чтобы Эри безропотно позволил протащить себя через весь участок и затолкать в мобиль либо глайдер. Стоило ему хоть раз заорать, я бы с того света услышал. А если не я, то хотя бы соседи. Может, его оглушили? Бросили где-нибудь под кустом? Но участок просматривается насквозь… Я занес руку, готовясь набрать номер, – и вдруг сообразил, куда предстоит обращаться. В полицию. Прошиб холодный пот. Мне станут задавать вопросы, потребуют удостоверение личности; притворяюсь я не ах… Не хочу обратно в Травен! Я все вспомнил, как было, – и злорадное любопытство зырков, и дергающееся веко господина Око, и озверелую толпу сокамерников, и…

Я задавил истерику – сейчас надо думать об Эри. Дом по-прежнему был полон его немого ужаса. Я неслышно выскользнул на крыльцо, прокрался за угол, добрался до закрытого окна спальни. На влажной земле и молодой травке никаких следов. Я заглянул внутрь, словно рассчитывая сквозь стекло обнаружить в комнате Эри, которого не заметил раньше. Нет как нет. Меня что-то смутно тревожило, но страх перед полицией не давал сосредоточиться и разобраться в ощущениях. Я сделал круг по участку. Кружево новорожденной листвы было прозрачно, и если бы оглушенный Эри лежал здесь, я бы его нашел.

Что ж, деваться некуда. Я вернулся в гостиную и набрал 202. На обеих Территориях Кристины полицию вызывают одинаково.

Гудок, другой… Они не спешили ответить. Еще гудок. Я мысленно поклялся, что скорей сдохну, чем вернусь в Травен сидеть за преступление, которого не совершал. Новый гудок. С виска скатилась холодная капля, я поймал ее на шее.

– Алло, полиция, – наконец ответил нежный девичий голос.

И одновременно раздалось:

– Прошу прощения. Господин Ибис?

Я обернулся.

– Алло! – повторил нежный голос. – Полиция. Слушаю!

На пороге стоял Теренс Максвелл – исполнительный директор турфирмы «Лучистый Талисман». Высокий, седой, импозантный. Он беседовал со мной, когда я еще был Ленваром Техадой и только собирался отправиться на Изабеллу.

– Алло! – в последний раз воззвала полиция и дала отбой.

– Разрешите войти?

Я дернул головой, что должно было сойти за согласный кивок. В горле пересохло, и я с усилием подавил дрожь в руках. Что ж; коли так, обойдемся без полиции: пусть Максвелловы орлы займутся поисками.

Исполнительный директор сунул руки в карманы длинной расстегнутой куртки, под которой виднелся дорогой костюм.

– Господин Максвелл, у нас… – начал я.

– То, что произошло на Изабелле, – перебил он. – Вы имеете что-нибудь добавить к сказанному?

Меня зло взяло. С борта яхты, которая забрала нас с планеты, я кратко доложил, что из всей туристической группы остались в живых двое, – а он вопрошает, имею ли я что-нибудь добавить. Тут полдня можно повествовать. И Эри пропал.

– Послушайте…

– Господин Ибис, сейчас меня интересует вот что. Не встречались ли вы на маршруте с неким Ленваром Техадой?

Под лопатками защипало.

– Довелось. – Сам подивился тому, как ровно прозвучал мой ответ.

– Когда?

– За две недели до того, как ваш пилот соизволил поискать пропавшую группу, – бросил я зло. Людей выбросили на необитаемой планете и полтора месяца не интересовались их судьбой. Уроды.

Максвелл и бровью не повел.

– Куда Техада направился после встречи с вами?

Тут я окончательно взъярился. Восемь человек, посланные «Лучистым Талисманом» на Изабеллу, остались там – а он занят одним-единственным. И не Техадой даже, плевать ему на Техаду: покоя не дает мешок с добытыми изабельками.

– Ленвар Техада погиб на наших глазах.

Это не я сказал. Я подскочил в кресле, словно меня током ударило. Сгинувший Эри необъяснимым образом возник на пороге собственной спальни и стоял там, скрестив руки на груди и прислонясь плечом к косяку. Набрякшие мешки под глазами, бурые запекшиеся губы, на подбородке сочится кровью ссадина.

Мой единственный свидетель, готовый подтвердить: Элан Ибис сделал все возможное, чтобы сберечь вверенных ему людей.

Максвелл живо к нему повернулся.

– Как это произошло? При нем были какие-нибудь вещи?