– Дорогая, осторожно, – произнес Тавир.
Но я, пребывая в ступоре, сделала один, а затем второй шаг назад. Каблук зацепился за неровное покрытие крыши, нога чуть подвернулась, я взмахнула рукой и, кажется, начала падать вниз. Вот только испугаться или даже подумать о том, что сейчас мое тело будет как мешок с костями и большой лужей крови на мостовой перед зданием, не успела. Сильные руки перехватили за талию, а желанное лицо отразило недовольство с ноткой обиды.
– Я думал, ты соскучилась, – обвиняюще сообщил Тавир.
– Прости, что?! – переспросила я, все еще пребывая в легком шоке.
– Я думал, ты скучала, думал, ты меня любишь, а ты, увидев, решила жизнь самоубийством закончить, – выдал тираду несносный мужчина, чем вывел меня из ступора.
Я попыталась дернуться в его руках, но добилась лишь того, что меня поставили, чтобы тут же приподнять одной рукой мой подбородок, а другой, все еще удерживая за талию, прижать к горячему телу.
– А вот я… скучал… – выдохнула горгулья и, не дав и пискнуть в ответ, страстно поцеловала. Если и были в сознании какие-то мысли, то осталась лишь пустота, с каждым мигом наполняемая безудержным желанием.
– Маш… – Прервав поцелуй, Тавир жадно вдыхал запах моих волос, – я правда соскучился, пошли домой. Две недели, я устал, но я не железный.
– Что?! Какие две недели?! Что вообще происходит?
– Началось… – устало выдохнул мужчина, подхватил меня на руки и, обернувшись, приказал: – Вещи на первом этаже забрать. Тут навести порядок. Все следы убрать, воспоминания всем поправить. Мир запечатать.
И пока я пыталась осмыслить, что услышала, удобно устроившись на руках любимого мужчины, перед нами появилось серое облако, в которое Тавир уверенно вошел. А я? А что я… я просто была у него на руках, и все, что смогла сделать, это плотно зажмуриться.
Перемещение было стремительным и почти безболезненным. Лишь холод на миг пронзил