Цитаты из книг автора «Елена Вернер»

– Вот скажи – когда мы? – задумчиво произнесла Нина. – Когда сегодняшний день, этот самый момент? Ты можешь посмотреть на часы, на календарь. Но что есть часы и что есть календарь?

это особое, исконно русское отношение к жизни: с горестным вздохом и ощущением, что ничего светлого и хорошего впереди нет. Кто знает, может оно и награждает морщинами прежде времени?

Катя стала более спокойной и ласковой. Но и более замкнутой, что неизбежно бывает, если читать слишком много книг.

К полудню Лара и Егор добрались до окрестностей Нижнего Новгорода.

приводить в страшный и суровый мир еще одно человеческое существо, обрекая его на такую же тоску, – это преступление?..

побережья на восток. После постройки большого шоссе на Фалмут этой дорогой почти перестали пользоваться все, кроме жителей окрестных поселков. Оливер аккуратно съехал на обочину у большого вяза и вышел из машины. Джемма недоуменно следила, как он обходит «Остин» спереди. Вот Оливер распахнул ее дверь – и протянул ей ключи. – Ну, вперед, гонщик. Джемма взвизгнула, бросилась зацеловывать жениха. Тот высвободился, смеясь: – Тише, тише, машину водят только в спокойном состоянии! Иначе мне придется донести на тебя в полицию. Все это оказалось совсем несложно. Зажигание, сцепление, газ, тормоз, передачи – Джемма схватывала на лету. В первую минуту она не могла в это поверить: это большое механическое творение, тяжелое, непонятное, исполняет ее волю беспрекословно! Поворот руля вправо – и машина поворачивает вправо, газу – и она ускоряется, как пришпоренная лошадь, – только вот ее гнедой кобыле ни за что не развить такую скорость! Это было даже лучше, чем управлять людьми. Хотя нет, наверное, так же, подумала Джемма радостно. Почти эйфория. Стрелка на спидометре неуклонно двигалась вправо, но Джемма все равно давила на газ. Оливер ее не останавливал – ему нравилось выражение, застывшее у нее на лице. Джемма была так соблазнительна в эту минуту, когда все ее существо захватили скорость и жажда приключений!.. Окно со стороны водителя так и осталось открытым, и дорожная пыль оседала внутри салона. Хохочущая Джемма отказывалась закрыть окно или остановиться, а Оливер не очень настаивал. Наконец она затормозила. Место это было безлюдное, потому что она несколько минут назад уже свернула с главной дороги и ехала по проселочной, вверх к холмам. Теперь и эта дорожка закончилась. Девушка повернулась к Оливеру. Ее глаза блестели, правая щека покрылась пылью, и Оливер отер ее ладонью.

Все главное, самое важное человек делает для себя сам. И хорошее, и плохое, и помогает себе, и губит себя. С одной стороны, это хорошо – вроде как отвечаешь за свою жизнь. А с другой стороны – некого обвинить в своих бедах.

Новый, только что рожденный день лежал в колыбели, сплетенной из прутьев солнечных лучей, ни в чем еще не виноватый и чистый. Белый лист, не только не исписанный, но даже не разлинованный.

То же ощущение, только слабее, намного слабее, настигало ее в юности, когда, втроем – она, Лиля и папа – просматривая какой-нибудь голливудский фильм, они становились зрителями постельной сцены. Переключить канал было бы глупо и неловко, смотреть на это ей казалось невыносимо, и, пока глаза усиленно изучали книжную полку, боковое зрение все равно предательски фиксировало сплетенье экранных тел, и Лара чувствовала, как диван под ней воспламеняется. Она готова была провалиться сквозь него – и на несколько этажей вниз.

, не понимает она этого человека. Иногда он взрослый и рассудительный, а иногда ведет себя так, будто ему пятнадцать.