Часть I

2024 год, июнь, Алькумэй, Крайний Северо-Восток

Следователь Денис Сартанов забросил в багажник полицейского «Патриота» рабочий чемодан и сумку с перекусом. Как сообщили, труп нарисовался далеко в тундре, куда быстро можно попасть только по воздуху. Обещали прислать «Ми-8» из соседнего района, старую развалюху. Ничего, потерпит. Скоро у него появится собственный бизнесджет. Этот медвежий угол останется в прошлом. Денис сел на переднее пассажирское кресло, автомобиль рванул из Алькумэя на вертолетку. Прохладное июньское утро с каждой минутой пропитывалось теплом, днем столбик термометра поднимется до плюс пятнадцати. На Крайнем Севере наступило настоящее лето, правда ненадолго. Это был последний выезд следователя Сартанова.

В «Патриоте» Денис чувствовал враждебный взгляд с заднего сиденья. Весь вид начальника уголовного розыска Виталика Крайнова говорил о том, что находится он в одной машине с Сартановым не по своей воле. Просто никого другого для выезда на место предполагаемого убийства не нашлось. Крайнов, с кем еще недавно они ходили в друзьях, не проронил ни слова и даже не ответил на приветствие. Из колонок раздавался знакомый речитатив:

 
Если ступил ты на землю чунганов,
Духов почти, – заполярных титанов,
Духи не тронут летающих вольно,
Духи убьют тундре сделавших больно…
 

Едва биты стихли, диджей «Пурга ФМ» бодро сообщил:

– А вот и трек из последнего альбома нашего земляка – легендарного тундро-рэпера Евража.

– Не последнего, а крайнего, – вставила девушка.

– Нет, последнего, к сожалению. Разве ты не слышала? Он стал одной из жертв алькумэйского потрошителя. Хотя в полиции отрицают, что у нас завелся маньяк, но все знают, что похоже…

– А теперь к прогнозу погоды! – задорно перебила ведущая. – Хватит о плохом! Сегодня ближе к вечеру придется потерпеть ливень с ветром, зато потом всю неделю ожидается ясная и солнечная погода. Главное, у всех наших слушателей день сложится замечательно, это точно, а все остальное просто слухи.

Денис нервным движением вырубил радио. Опять «алькумэйский потрошитель». В машине воцарилась тишина. Крайнов, сидя между экспертами, посмотрел на следователя понуро, с осуждением и недоверием. Они оба работали по тем расчлененкам. Крайнов как будто пытался разглядеть в Денисе человека, которого знал раньше, еще до этого расследования. Пару недель назад они бы обменялись дружескими подколами и набросали по дороге версий, что такого могло случиться в тундре. Теперь же Денис, глядя на бетонку, сам молча прокручивал в голове слова дежурного.

Его заинтересовало не столько официальное сообщение – «убийство на кочевке», – сколько то, что дежурный не внес в сводку, а передал на словах. В полицию позвонила чумработница, она была сильно напугана и сказала, что убийца не человек. «Он его разорвал, просто разорвал», – прокричала женщина, связь внезапно прервалась. Подробности остались неизвестны. Кого «его» разорвал и что значит «не человек»? Медведь? Так бы и сказала.

Преодолевая внутреннее сопротивление, Денис сухо бросил назад:

– Связь с бригадой не восстановилась?

Ответ последовал после долгой паузы:

– Нет. Но дежурный постоянно пытается дозвониться, – Крайнов цедил сквозь зубы.

– Он им прямо туда звонит? – Денис впервые слышал, что на кочевках есть сотовая связь, там всегда пользовались радиостанциями.

– Это место, где москвичи хотели построить крутой виртуальный парк. «Алькумэя-VR», кажется, – ехидно ответил судебно-медицинский эксперт Никита Сергеевич Палагин, сделав вывод, что Крайнов разговаривать со следователем не собирается. Денис считал его довольно высокомерным и даже слегка побаивался этого маленького лысеющего человечка с худым лицом аристократа, занесенного сюда каким-то странным случаем. Он не только орудовал секционным ножом как бог, но мог и словом пришпилить при случае.

– По звезде пошел проект, – включился моментально Крайнов. – Стройку бросили, вышка осталась. На том спасибо.

– Помним, помним, – отозвался Денис, – хипстеры в тундре перепугались, одного через две недели нашли, седого.

Но продолжать веселый разговор в том же тоне Крайнов, демонстративно отвернувшись к окну, не стал. Эту историю знали все в Алькумэе.

На месте будущего VR-парка Денис уже бывал – год назад прилетал на расположенный неподалеку золотодобывающий прииск «Незабудка», когда там погиб крепильщик. Начальник прииска хотел задобрить следователя и, чтобы тот побыстрее закончил проверку, устроил ему экскурсию на вездеходе по будущей достопримечательности Чунганского округа. Интересно, что воспоминания о той поездке вернулись сейчас, ведь именно после этого в его жизни появилась Вероника. Судьба – он снова отправляется туда, где все началось.

2023 год, август, Алькумэй

Она лайкнула его фотографии из будущего парка «Алькумэя-VR» и с прииска «Незабудка», написала в личку. Прежде чем ответить, Денис перешел на ее страницу. Тридцатидвухлетняя Вероника Скворцова из Москвы трудилась юристом в отделе по защите информации главного офиса «Голд Нордикс» – известного золотодобывающего гиганта. Фотки из разных точек планеты, рум-туры из пятизвездочных отелей, селфи на яхтах и рассуждения о преимуществах бизнесджетов не оставляли сомнений, что девушка ошиблась адресом, написав Сартанову. Что ж, красивые девушки и жить должны красиво. Хотя для юриста, даже из «Нордикса», крутовато. Денис смотрел, как длинные рыжие волосы волнами спадали то по накинутому на стройную фигуру палантину, то по строгому черному пиджаку, а иногда по обнаженным загорелым плечам. Она была настоящей красавицей – завораживающие холодным блеском изумрудные глаза, полные чувственные губы.

Странно, но черты лица показались смутно знакомыми. Девушка походила на его одноклассницу. Только та превратилась в типичную домохозяйку, оставив лишь воспоминания о тонкой и звонкой. Денис не хотел отвечать. Очевидно, что они с Вероникой из разных миров, которые никогда не пересекаются, а сообщение попало к нему, Дэну Старателю, работающему «северным романтиком» (указывать в сети принадлежность к органам руководством не приветствовалось), по ошибке. В общих друзьях только начальник прииска, который и отметил его на фото. Вот Вероника и решила, что он свой, с «Незабудки». Прииск входил в структуру «Нордикса», и на его закрытую территорию посторонних не пускали, к тому же только своих возили на вездеходах компании в строящийся неподалеку VR-парк будущего.

Вероника писала, что сходит с ума от этих мрачных пейзажей на фото, что ее всегда тянуло побывать на Крайнем Севере, и просила посоветовать, к какому времени года приурочить командировку, чтобы запечатлеть лучшие виды. Денис усмехнулся, представив ее в аэропорту Алькумэя, не знавшем ремонта с распада Союза. «Нужны красивые картинки? Выбирай декабрь», – коротко рекомендовал он.

«Лол», – ответила девушка.

Он был влюблен в ту одноклассницу. Ему часто снились эти рыжие волосы, на которые заглядывался с задней парты местной средней школы все десять лет учебы. Не мог забыть ее зеленые глаза, такой удивительной казалась она здесь, где кругом белый снег почти круглый год, такой яркой, настоящей звездой. Даже когда женился, продолжал просматривать ее соцсети. Может, поэтому все же ответил на первое сообщение Вероники и почувствовал волнение. Девушка написала: «Я слышала, в краю белого безмолвия еще остались настоящие мужчины, с которыми любые метели не страшны. Может, ты из таких – местный Мэйлмют Кид?» – в конце подмигивающий смайлик.

«Она флиртует со мной», – поразился Денис и посмотрел на свою аватарку. На фото пятилетней давности он стоял вполоборота на вершине Ключевской сопки. В тот отпуск, когда они с Крайновым отправились на Камчатку за экстримом. Горнолыжные очки подняты вверх, щетина белесая от инея, а серые глаза – единственное, что достойно внимания девушек в его внешности, как шутила бывшая жена, – щурились в лучах солнца. Больше личных снимков не было, а те, что с прииска, назвать удачными он бы не решился. С чего бы такая штучка могла им заинтересоваться? Тем не менее она продолжала общение.

Вероника поняла стеб про «приезжай в декабре», но не обиделась. Денису это понравилось. Скоро он понял: девушка не только красивая. Первое впечатление, что она лишь гламурная пустышка, не оправдалось. После его шутки о потерянном поколении миллениалов, которые книг не читают, поскольку клиповое мышление мешает сосредоточиться на чем-то одном, заявила, что вообще-то любит читать больше, чем смотреть кино. Затем оказалось, она тоже интересуется историей. Хотя выбор любимой книги немного разочаровал, тут все банально.

– В старших классах много раз перечитывала «Мастера и Маргариту», – написала Вероника. – А у вас на краю земли кино показывают? Смотрел последнюю экранизацию?

– Надеюсь, что последнюю. Не в восторге от экранизаций, книга всегда лучше. Вроде ничего фильм, хотя антисоветчины хватает, как и в оригинале.

– Сталин любил Булгакова, так что не нам решать.

– Те места, где Москва тридцатых, прикольно. Сатирические подколки по отношению к собратьям по цеху. Квазибиблейские – скучные. И добро бесформенное, не то что зло. Нравились Булгакову темные силы. Понимаю. Они дерзкие такие. Но потом перечитать не тянуло, – вдруг разоткровенничался Денис. – Лучшим романом у него считаю «Белую гвардию». По которой он потом написал пьесу «Дни Турбиных». Она-то Сталину и нравилась.

Последовало недолгое молчание, он отправил смущенный смайлик и предложил девушке придумать стоп-слово, если будет слишком душнить.

– Нет, мне очень нравятся твои лекции по литературе, – ответила она. – Неожиданно. Правда, никогда не понимала любовную линию, она самая слабая, лучше всего получился кот Бегемот и вся шайка-лейка.

– Да, домашний лектор по литературе, министр мытья посуды, генерал чистых полов, а еще я почетный донор крови, но это уже правда, – отправил Денис сообщение, снабдив его доброй пачкой скобочек.

Он забыл о времени, впервые ему так легко общаться с незнакомым человеком. Это не могло оказаться случайностью.

Следующий день провел в ожидании сообщения, чего раньше не делал никогда. Периодически проверял телефон даже на работе. Но она не писала.

– Я уже привык к потоку информации от тебя и, когда ее нет, начинаю нервничать немного. Как фронтовик, который долго не слышит разрывы снарядов, – отправил он сообщение Веронике. – Как ты?

Она сразу ответила. Общение продолжилось так же легко и приятно, как началось. Вскоре к переписке добавились фотографии из повседневной жизни, голосовые сообщения, затем видеозвонки. И Денис понял, что попал.

Да, девушка очень красивая и похожа на его первую любовь, но дело в другом. Он получил то, чего ему всегда не хватало, – собеседника, с которым можно откровенно говорить обо всем. Поражался глубине ее мыслей, кругозору. Темы возникали сами собой и не иссякали. Так случается при синхронии человеческих душ. Что это судьба, он осознал не миновало и месяца. Как оказалось, Вероника думала так же.

К этому времени она знала о его двенадцати годах в следствии, о жене, уехавшей на материк с прокурором, о его занимающей половину гостиной библиотеке. О том, что ему бывает одиноко по вечерам и он не спешит домой с работы. Но теперь Денис с нетерпением ждал каждого вечера. Читал Веронике любимые книги по телефону, вместе они смотрели кино, включая одновременно и комментируя происходящее на экране. Это было странно, но довольно мило. До той поры, пока он не задумался, не стоит ли встретиться с Вероникой уже в реальности. И тут понял: какой бы близкой ни была девушка, они из разных миров.

2024 год, июнь, Алькумэй, кочевка

Когда прибыли на вертолетку, выяснилось, что участкового не будет – взял больничный, а тот, кто мог бы его заменить, в командировке. «Ми-8» разогревался, медленно раскручивались лопасти. Рядом их ждала высокая женщина в темных очках и синем комбинезоне.

– Там еще что-то с оленями, – сдержанно, поджав губы, произнес судмедэксперт Палагин на вопросительный взгляд следователя, – не возражаете, если с нами полетит ветврач?

Денис пожал плечами, это последний его выезд, и мыслями он уже не здесь, так что все равно – говорил весь его вид. Группа направилась в пассажирскую кабину. Багаж сложили посередине, расселись по обе стороны на скамейки. Крайнов посматривал в иллюминатор, как будто еще кого-то ждал. Денис успел отправить по электронке запрос, и сейчас ему на почту пришел список работников второй бригады, находящейся на кочевке. Шесть человек, из них одна женщина. Видимо, она и звонила.

Винты заработали на полную мощность, вертолет дернулся и оторвался от земли.

– Я ждал, что тебя сегодня утром закроют, – под шум двигателя услышал Денис у самого уха голос Крайнова.

– Не понял.

– В «Пеликене» у меня получилось зайти в профиль Артема Вострецова, он дошел до верхнего уровня. И знаешь что? Со мной побеседовал тот самый Наставник, – Крайнов выжидательно посмотрел на Дениса.

– Меня это больше не интересует. Я завтра вообще последний день, увольняюсь.

– Ты голова, конечно, не нам, сирым, чета. Но увольнение тебя не спасет.

– Что ты несешь?

– А ты молодец, Сартанов, держишь секреты, но я тебе вот что скажу: из тундры не сбежишь. Важняк в курсе, я ему все рассказал. Это просто капец, что ты творишь.

– Да о чем ты?

– Ты знаешь, о чем, – Крайнов отвернулся, не желая продолжать разговор.

Денис открыл футляр, достал наушники. Включил в телефоне музыку, волнами покатилась знакомая четырнадцатая соната Бетховена. Плевать, что там нес Крайнов, скоро он забудет все это как страшный сон.

Вертолет слегка покачивался, внизу с одной стороны раскинулось желто-зеленое полотно тундры, как орнаментом украшенное причудливыми изгибами речушек и озерами, местами возвышались черные, кое-где еще со снегом, вершины сопок. С другой – темнело уходящее в бесконечность море. С высоты, сквозь просветы тяжелых облаков, городок казался крошечным и неуместным, случайной ошибкой, нарушившей вековой покой. Вертолет сделал круг и взял курс в противоположную от моря сторону – к Большому хребту.

Денис закрыл глаза. На самом деле он находился на грани, но не хотел этого показывать, нужно успокоиться – потому и включил классику. Глубоко вдохнул, задержал на мгновение воздух и представил, как легкая рябь воды южного моря, на берегу которого он вскоре поселится, переливается в лунном свете под звуки клавишных с оркестром.

На какое-то время удалось провалиться в забытье. Но долгожданное спокойствие не пришло, идиллия пропала окончательно, когда перед ним возникли из мрака два испуганных личика. Мальчик и девочка смотрели на него в упор, а потом у них… проступили пустые глазницы, раскрытые рты издали один протяжный, но безмолвный крик, как в тех кошмарах, что сводили с ума. Он чуть не вскочил с места, но морок быстро рассеялся.

Сердце гулко колотилось, непослушными пальцами расстегнул ворот, восстановил дыхание и почувствовал, как под одеждой струйками стекает пот.

Надо было уехать отсюда раньше.

Казалось бы, Вероника помогла пережить эту историю и окончательно принять то, в чем он сам себя убеждал, – его вины в случившемся нет. Что бы ни говорили другие. Но почему это его не отпускает и становится все тревожней, что с ним вообще происходит? Видения, тремор рук, провалы в памяти. Вероника говорила, что это панические атаки и ему просто нужен хороший психолог. Ничего, на Кипре подлечат – медицина там на уровне, а еще много солнца, фруктов и средиземноморская кухня. Там все пройдет. Надо пережить этот день. Один день.

Огляделся. Кажется, приступа никто не заметил. Пришел в себя, но мысли закрутились с новой силой, теперь уже о самой Веронике. Будут ли они вместе? Может, то, что он провернул, не ее идея, а оперативная комбинация? Вот и Крайнов что-то говорил про важняка. Неужели все вскрылось? Пальцы снова задрожали, он стиснул ладони в кулаки. Так не может дальше продолжаться. Он всегда боялся сойти с ума, как его отец, сейчас все чаще казалось, что фамильное проклятие настигло его в том же возрасте, что и папу, – в сорок лет.

В иллюминатор через седую дымку просматривалось озеро Изгнанника с возвышающейся вдалеке посреди воды скалой Илир Ныкыт. И озеро, дно которого терялось в глубоких разломах земли, и скала были не только окутаны мрачными легендами, но и тяготили воспоминаниями из детства.

Местные всегда считали, что озеро проклято, а после трагедии даже самые рисковые пилоты вертушек облетали его стороной. Поздней весной пять лет назад, взлетев с алькумэйского аэродрома, в озеро рухнул «Боинг 737–800», направлявшийся в Москву. Долгое время спасатели не могли подобраться к месту падения. Спустя несколько минут после того, как эвакуировали последнего из выживших, самолет загорелся. Лед под ним треснул, и «Боинг» навсегда ушел на дно, забрав с собой тела погибших. Экипаж «Ми-8», видимо, суевериями не страдал, поскольку не стал отклоняться от кратчайшего маршрута.

Западный берег уперся в гряду из высоких непроходимых сопок – Большой хребет. За ним открылась просторная долина, где обычно пасутся олени, с извилистой рекой и двумя почти идеально круглыми голубоватыми озерами посередине. Они сияли, словно распахнутые в небо глаза. Это изюминка национального парка «Алькумэя», раскинувшегося на сотни километров. Долину окружали отвесные скалы, источенные штормовыми ветрами. Между озерками виднелись заброшенный лагерь и вышка сотовой связи – остатки так и не воплощенной идеи VR-парка.

Севернее, за скальником, находились земляные отвалы и строения прииска «Незабудка», который расположился за границей парка. Вышка связи оказалась достаточно мощной, чтобы покрывать прииск, поэтому золотодобытчики поддерживали ее работу. Тем более что и за прииском, и за лагерем стоял один владелец – олигарх Марк Вальберг.

Денис достал телефон и начал снимать – не смог удержаться. Красота была родной, знакомой с детства, а он вряд ли когда-нибудь вернется сюда, потому решил сделать последние снимки на память. Тут заметил, что сотовый сигнал пропал. «Наверное, на вышке какой-то сбой или слепая зона», – решил он.