Группа «The DOORS» появилась в моей жизни неслучайно. Предательство близкого человека, его болезнь и несвоевременный уход из жизни–всё это уничтожило, буквально выжгло мою душу. Пустота – внутри, темнота вокруг. Незадолго до смерти он подарил мне диск группы «The DOORS». Мрачная и одновременно красивая музыка заполнила мое сердце, а образ Моррисона поселился в нем. Джим Моррисон, мой Джим! Многострадальный, проклятый поэт, романтик, бунтарь и шаман! Ему, вернувшему меня к жизни, посвящаю эти стихи.

Часть первая

Двери восприятия

Раскрыв нам двери восприятья, ты первый в них войти стремился,

И вот, вошёл, и нет тебя, и до сих пор не возвратился.

Ты был свободен и беспечен, был молод и умел любить,

Но по рассеянности как-то забыл ты двери затворить.

И, вот я у дверей и вижу, как солнца много, всё сверкает,

И где-то далеко твой голос луну с тоскою воспевает.

***

Мой ангел, ты любим и знаешь…

Так долго где-же ты летаешь?

Вот сорок лет, как канул в вечность,

А мне оставил бесконечность

Тоски и неизбывной муки

И песен своих странных звуки…

Призрак

Твой голос смолк, на полке диск, и в комнате совсем темно,

Сижу одна, и лишь луна следит за мной через окно.

Закрыв глаза, я вижу, как ты входишь в комнату ко мне,

Весь в коже, бледен и красив, с горящим взором на челе,

Волна божественных кудрей лежит, покоясь на плечах,

Знакомый пояс чуть блеснул, полуулыбка на устах.

Войдя и оглядясь вокруг, ты видишь диск и свой портрет,

И стало грустно так тебе, как никогда за сорок лет…

Жизнь на Пер-Лашез

Мой ангел с чёрными кудрями давно уснул на Пер- Лашез,

Сверкнув звездой на небосклоне, кометой быстрою исчез.

Тебе не скучно здесь, мой ангел, Эдит Пиаф шансон споёт,

Шопен ноктюрны проиграет, Мольер комедию прочтёт,

Ну, а когда наступит полночь, часы пробьют двенадцать раз,

Оскар Уальд о приведеньи тебе поведает рассказ.

Тоска

Мне бесконечно жаль, что в этой жизни мы не увидимся с тобою, Джим…

И от волны, нахлынувшей на берег, мы, взявшись за руки, не побежим.

Ты не расскажешь мне, как ты скучаешь и помнишь о своей семье,

О том, как песни сочиняешь – ты тоже не расскажешь мне.

Я не увижу твоего веселья, как счастьем загораются глаза,

В печали тебя тоже не увижу, когда скупая катится слеза,

Но мне остались твои песни, ты в них горишь, ты в них живёшь,

Ты в них тоскующему сердцу огонь желания несёшь!

И всё же жаль, что в этой жизни мы не увидимся с тобой,

Но есть надежда повидаться с тобою в жизни неземной…

Судьба

Зачем ты так любил свободу, был несвободен от страстей,

Они жестоко оборвали цепочку твоей жизни дней…

Ты был не глуп, ты был не слаб и мог бы всё преодолеть,

Но выбор твой, увы, другой отдаться страсти и гореть!

Боль сердца своего старался ты криком рока заглушить,

Но голос быстро оборвался и сердце больше не болит…

Ты был не глуп, ты был не слаб и мог бы всё преодолеть,

Но жребий твой, увы, другой – отдаться страсти и сгореть!

Фантазия на стихотворение ДЖ. Моррисона
«Неизвестный солдат»

Над Вьетнамом льёт кровавый дождь, тысячеголосый стон вознёсся в небо,

О солдате песню ты поёшь, что пришёл домой, где долго не был.

Радуясь, спешит навстречу мать, и отец, волнуясь, курит трубку,

Брат с сестрой бегут его обнять и увидеть вновь его улыбку!

Ты поёшь и кажется тебе, словно это ты домой вернулся,

И закрыв глаза, своей мечте ласково и робко улыбнулся…

Над Вьетнамом льёт кровавый дождь, тысячеголосый стон вознёсся в небо,

О солдате мёртвом ты поёшь, что пришёл домой, где долго не был…

Роковой

В тебе нет фальши и полутонов,

Ты здесь, сейчас, и ко всему готов,

Но чёрный ангел за спиной стоит,

Тебе он шепчет, что-то говорит,

И льётся сладкий яд из уст его,

Но ты тогда не понял ничего!

И закипела страсть в душе твоей

Разрушить жизнь свою, и поскорей!

Дойти до самого последнего предела

Свободу дать душе, разрушив тело!

Ты устремился в чёрный лабиринт,

И по тебе уж колокол звонит,

Ты понимаешь – нет пути назад,

Ты понимаешь, что стремишься в ад,

Жестокой направляемый рукой,

Чтоб в жизни вечной потерять покой…

Великий Боже, Ты прости его

Заблудшего ребёнка своего!

Прости его, как нас учил прощать,

Верни Свою Любовь и Благодать!!!

Желание фаната

Если кто-то мне скажет – Джим Моррисон жив,

Он по-прежнему молод, талантлив, красив,

Что в Париже живёт, сочиняет стихи,

И не в чёрном аду осуждён за грехи,

Я поверю ему, ведь прошло столько лет,

Бог простил ему всё и грехов больше нет!

А, талант, подарил Он который ему,

Ведь на небе не нужен совсем никому.

Ждут фанаты, тоскуют о нём на земле,

И его одного только видят во сне!

О, Господь! Пожелай же его воскресить,

Чтоб талантом своим он мог людям служить,

Ты зажги в нём огонь, духов дай проводить,

И на землю вели поскорее спустить!

Звезда под названием «Джим Моррисон»

Ты – ангел в чёрном оперенье,

Ты – проповедуешь Любовь,

И неземное притяженье

Влечёт к тебе всё вновь и вновь.

Когда выходишь ты на сцену,

И начинаешь свой «The End»,

На небе вспыхивают звёзды,

К тебе ревнуя в тот момент.

Был ангел в чёрном оперенье -

Теперь -далёкая звезда,

И жизнь твоя в сиянье вечном,

Но и в безмолвии всегда…

Воскресни, Джим…

Воскресни, Джим, минут на пять,

И крепко дай тебя обнять,

Почувствовать, что ты – живой,

Потрогать волосы рукой,

Коснуться до лица и рук,

Услышать сердца ровный стук,

Движенье губ, сиянье глаз

Увидеть только один раз!

Узнать твой голос и тогда

Уже расстаться навсегда!

Воскресни, Джим на пять минут

И навсегда останься тут!!!

Один

Любовь отца, сестры и брата

Фанаты, Джим, не подарят,

Нельзя сравнить восторг фанатов

И доброй мамы кроткий взгляд.

Ты одинок, как чёрный ангел,

Скитающийся по земле,

Свою тоску в вине ты топишь,

А он же – во всемирном зле.

Никто тебе помочь не сможет,

Зачем ты мучаешь себя?

Обиду выкини из сердца,

Не отрекаются любя.

Ты думаешь, когда умру я…

Ты думаешь, когда умру я,

И вознесётся дух мой высоко,

Тебя я в сонме ангелов не встречу,

И отыскать тебя мне будет нелегко?

Не думай так! Во что бы то ни стало

Я отыщу тебя, мой друг!

И пусть для этого придётся

Всю землю облететь вокруг!

Луна, воспетая тобою,

Мне с радостью осветит путь,

Лишь, об одном прошу:

О нашей встрече ты Бога попросить не позабудь!

Конец

Ты не желал ходить, как всякий смертный,

Тебе бы оторваться и лететь,

И высоко паря под небесами,

На нашу землю грешную смотреть.

И вот, раздвинув тесные границы

И разорвав оковы бытия,

Ты устремился ввысь, расправив крылья

И радуясь свободе, как дитя.

Как хорошо вокруг: темно и звёздно!

И нет восторгу твоему конца,

И в этой темноте тебе навстречу

Проносится созвездие Стрельца,

Проносится и многое другое:

И те, что умерли уже давно,

И те, кому родиться снова

Когда-нибудь судьбой предрешено,

Проносятся несметные полчища

Убитых на войне солдат,

Священников, монархов вереницы,

Бросающих в тебя холодный взгляд,

И понемногу твой восторг свободой

Куда-то незаметно отступил,

Здесь холодно, темно, тоскливо, страшно!

И ты по дому загрустил.

И устремившись вниз с такой-же страстью,

С какой когда-то ввысь летел,

Ты тотчас оказался дома,

И в тот же час окаменел:

В наполненной водою белой ванне,

Кудрей раскинув чёрный водопад,

Лежал, как Бог красивый парень

И будто спал на первый взгляд,

Черты, знакомые до боли

И струйка алая из губ тебя пронзили,

И ты понял: перед тобою был твой труп…

Весна в Париже

Случилось так, что дом твой стал Париж,

Ты запер прошлое и ключ потерян,

Себя ты хочешь снова обрести,

Очистить восприятья двери.

По кладбищу гуляя Пер- Лашез,

Ты жадно ищешь вдохновенья

У тех, кто был когда-то знаменит,

Творенье чьё обходит тленье.

Неумолимо время… Ты давно

Уж с теми, у кого искал совета,

И я теперь брожу по Пер- Лашез

И на свои вопросы жду ответа…

Последний проклятый поэт

Опять тоска, в твоей руке бокал,

Ты смотришь сквозь него и на мгновенье—

Вдруг понимаешь, что не одинок,

Но вновь тебя томят сомненья…

Вот в кресле у камина, и огонь

Ты просишь поделить с тобою с тобою бремя.

Как жаль, что ты не знал тогда,

Что над тобой не властно будет время!

Как жаль, что ты не знал тогда,

Что голос твой прорвётся сквозь столетье!

Последний, всеми проклятый поэт,

Навеки обретёт бессмертье!

Портрет

Одиноко в московской квартире,

Осень, клён шелестит за окном,

На коленях с раскрытою книгой,

Мы застыли с тобою вдвоём.

Ты хорош, как низвергнутый ангел,

И, наверно, настолько же горд,

Власть и гордость невольно внушает

Твой красиво очерченный рот,

Смотришь ты так пронзительно-страстно,

Что перечить возможности нет,

Нелегко удержаться в границах,

Если б не был ты просто – портрет,

Нелегко осознать и смириться,

Что ушёл ты давно, много лет.

Для меня, ты – живой,

А не просто – за стеклянною рамкой портрет!

Без ответа

Скажи мне, как же так случилось,

Кто виноват в твоей судьбе,

Завеса ночи опустилась,

Ты оказался в темноте?

Ты – сгусток солнечного света!

Звезда, сошедшая с небес!

Ты, как летящая комета,

Несущая свой странный блеск!

Как бриллиант, что из шкатулки

Судьба-воровка извлекла,

Поймав игру его на солнце,

В шкатулку тотчас заперла.

И больше ты не засверкаешь,

Ты навсегда от нас исчез,

Как бриллиант на дне шкатулки,

Лежишь в могиле Пер- Лашез…

И солнца луч, что пробуждает

Живое к жизни всё вокруг,

Лица прекрасного коснувшись,

Не пробудит тебя, мой друг…

Паранойя

Мой ангел! Когда я увижу тебя?

Тоска беспощаднее день ото дня,

Ты в мыслях моих неотступно сидишь,

За мною с портрета ревниво следишь,

Мне песни свои напеваешь везде,

Когда мы с тобою увидимся, где?

Тоска беспощаднее день ото дня,

Быть может, во сне я увижу тебя?

А если не сможешь явиться во сне,

Ты спустишься белым туманом ко мне?

Бесшумно скользит по ковру силуэт,

Знакомый до боли, сомнения нет,

Сгустился туман, проступили черты–

Улыбка, глаза – понимаю, что ты!

Совсем уже близко, коснуться рукой,

Я вижу тебя, ты не мёртвый – живо!

Ударил в лицо ослепительный свет,

Глаза открываю – тебя уже нет,

Блистающий день улыбается мне,

И я понимаю: всё было во сне.