– Куда я денусь отсюда, в самом деле, ваша милость? Просто пройдусь к пруду и вернусь. Мне просто необходимо немного прохлады и одиночества.

Анри закатил глаза, но всё же уступил:

– Хорошо. Но прошу вас не задерживаться.

Иалина кивнула и поспешила прочь из-под навеса, где стало слишком уж шумно. Бежать ей и правда было некуда. Кругом люди и стража, имение обнесено забором, лазеек в котором она не знает. Да и за ним – далеко ли убежишь? Скоро она вошла в тень вязов, что вблизи пруда, ещё не поросшего ряской и кувшинками, перемежались с густым орешником. По тропинке, когда-то выложенной плиткой, а теперь изрядно заросшей, Иалина вышла к воде, от которой и правда веяло живительной прохладой и немного – рыбой.

Странно, но тут никого не было. Если среди деревьев ещё встречались гости, которые решили прогуляться в ажурной тени молодой листвы, то тут оказалось пусто.

Только на противоположном берегу, за усыпанной бликами гладью, стояла под липой одна-единственная пара. Иалина пригляделась, щурясь от солнца, и даже попятилась обратно, в укрытие орешника, когда узнала в ней Немарра и Теору. А в следующий миг до слуха долетели тихие отзвуки их голосов. И раз их было так хорошо слышно, то разговаривали они очень громко. Женщина даже взмахивала порой руками, словно что-то втолковывала маркизу, а он лишь стоял, сложив руки на груди, но отвечал так же резко.

– Сам решу! – донёсся обрывок его фразы.

– Как ребёнок, – снова выкрикнула бывшая супруга. – Это не игрушки.

Но вдруг на этих её словах ссора смолкла. Теора закрыла лицо ладонями и покачала головой, словно упрямство, которое Немарр явно пытался проявить во всей красе, её очень расстраивало. Маркиз помедлил немного, а после взял её за плечи и притянул к себе. То, что он теперь говорил ей, раздавалось лишь низким урчанием. Но женщину явно успокаивало. Она ткнулась в его грудь и обхватила за пояс совсем не так, как могла бы обнимать бывшего мужа. Словно и правда всё, что между ними когда-то было, ещё не прошло.

Иалина вдруг почувствовала себя так, будто подглядывает за чем-то вовсе не предназначенным для неё. Она не стала приближаться к пруду, чтобы её не заметили, и уже повернулась уходить, как поняла, что маркиз смотрит на неё. Не нужно было видеть его, видеть его глаза. Это ощущалось так явственно, что не приходилось в том сомневаться.

Иалина спешно скрылась за полупрозрачной стеной орешника, почти убегая. Всё чудилось, что Немарр обязательно нагонит её, отчитает, осыплет насмешками. Но никто за ней не пошёл. Однако даже после дневного отдыха в замке, когда гости в ожидании продолжения праздника разошлись по своим покоям, она постаралась не сталкиваться с его сиятельством слишком часто. Да и он не стремился излишне с ней любезничать: и без того хватало забот.

Вечер, уже гораздо более приятный от подступающей прохлады, прошёл гораздо оживлённее. А когда совсем стемнело, высокие особы покинули двор и разместились в обширном зале, чтобы продолжить наслаждаться гостеприимством хозяина, чудесными закусками и дорогим вином из самых теплых краёв Фалертании.

Но вконец испорченное настроение Иалины не смог исправить даже Анри, окружающий её вниманием и заботой весь день, отчего бросающие на него томные взгляды девушки явственно печалились. Мадам Арлинда скоро смирилась с тем, что виконт постоянно где-то рядом, а потому позволяла себе ненадолго оставлять подопечную под его присмотром, присаживалась у приоткрытого окна и давала отдых натруженным ногам.

Иалина готова была бегом бежать в свою комнату, когда приём официально объявили оконченным, а господа начали расходиться: кто для позднего променада в саду, кто для сна, совершенно вымотавшись с утра. Но ещё по возвращении в комнату их с дуэньей встретила Авия и растерянно передала приказ маркиза явиться к нему.

– Что это ему в голову взбрело? – недовольно буркнула мадам и взмахом руки отослала прислугу. – Уж почти ночь на дворе.

Но всё же повернулась и пошла в другую часть замка, Иалине совсем не знакомую. До жути не хотелось никуда идти, а уж тем более видеть его сиятельство, но она уже давно поняла, что с ним лучше не пререкаться по мелочам. Скоро она, поминутно поглядывая на дуэнью, вошла в покои Немарра. Он сидел на узкой кушетке, оперевшись локтем на спинку. В опущенной кисти держал пустой бокал, из которого на дорогую обивку дивана упало несколько ярких бордовых капель. Похоже, его голову сейчас занимали некие настолько глубокие мысли, что появление женщин он не сразу заметил. Мадам Арлинда подозрительно прищурилась, рассматривая его, но пока ничего не сказала.

– Вы любите музыку, мадемуазель? – наконец поднял маркиз слегка заторможенный взгляд.

Совершенно тусклый и пустой. С ним явно что-то было не так, но Иалина не могла понять, что именно. Как будто прошедший сегодня пикник выпил из него все силы.

– Люблю. – Она медленно подошла ближе.

Мадам так и держалась чуть позади неё и, кажется, тоже всё никак не могла взять в толк, что происходит.

– А танцевать? – Немарр поставил бокал на низкий круглый столик с резными ножками.

– Кажется, приём уже закончился, – осторожно напомнила Иалина. – Или вы хотите потанцевать именно сейчас?

Маркиз широко и жутковато улыбнулся. Встал и, обойдя диван, остановился у камина, в котором ещё слабо шаял огонь. Он приблизил к нему ладонь, и тот – невероятно! – явственно потянулся ему навстречу. Изогнулись языки пламени, приподнялись, еле удерживаясь на почти прогоревших дровах.

– Нет, к сожалению, я уже не в том состоянии, чтобы танцевать. – Он опёрся на верхний портал камина рукой.

– Ваше сиятельство, – ворчливо окликнула компаньонка будто бы снова задумавшегося о чём-то маркиза. – Отпустите девушку спать. Ваши прихоти сейчас…

– Я вас спрашивал о чём-нибудь, мадам? – чуть резче, чем нужно, прервал её Немарр.

– Простите.

Воинственный запал тут же исчез из голоса дуэньи. Маркиз ещё поразмыслил, глядя себе под ноги. Иалина уже измяла весь подол, беспрестанно его теребя и пытаясь угадать, что он ещё скажет.

– Вас же учили танцу Семи стихий? Когда вы жили в замке вместилищ? – снова заговорил Немарр, поворачиваясь к ней.

– Учили. Правда, я не знаю, зачем…

– Это ритуальный танец. Сейчас, – пояснил де Коллинверт. – А раньше… Раньше, говорят, он был брачным. Ну, или призванным выказать расположение избраннику. Хотя мало кто сейчас может сказать это наверняка. И мало кто из вместилищ, которые даже толком не знают, что с ними случилось и почему, могут станцевать его так, как танцевали драконицы.

– Вы же не хотите сказать?.. – вновь попыталась вмешаться дуэнья.

– О, вы слишком проницательны, чтобы задавать столь глупые вопросы! – маркиз махнул на неё рукой. – Мадемуазель. Я буду ждать вас через час в музыкальном зале. Советую постараться. Представьте, что я – ваш самый строгий судья, – он выделил последнее слово. – Представьте, что на вас будет смотреть… Ну, скажем, король. Вам придётся вспомнить все данные вам уроки.

Он снова обратил взгляд к огню, молчанием давая понять, что женщины могут удалиться.

– Совершенное, форменное бесстыдство! – сокрушалась по дороге в покои мадам. – Что он о себе вообразил? Вы только представьте!

Иалина, прямая, как жердь, переставляла ноги, вообще плохо слыша её. Только стук собственного сердца сейчас звучал в ушах. Она беспрестанно потирала ладони, но они снова вмиг становились влажными и холодными. Танец Семи стихий. Семи стихий, заключённых в Источнике. Огонь, вода, воздух, земля. Дух, тело и разум. Говорят, со всеми надо смириться, все принять и все отринуть, чтобы обратиться драконом. Раствориться в них, стать с ними единым целым. Правду сказать, когда Иалину учили этому танцу, она не чувствовала ничего. Просто запоминала движения. Ни разу ей не довелось станцевать его даже ради некого ритуала – и потому это казалось просто формальностью, развлечением от скуки и одним пунктом в некоем списке дел, которые должно исполнить вместилище.

Сейчас же все оборачивалось иной стороной.

Под непрекращающееся бурчание дуэньи они всё же дошли до комнаты.

– Раздобудьте мне семь лёгких вуалей, чтобы накрыться ими, – обратилась Иалина к мадам, как только за той закрылась дверь. – И… И больше ничего, наверное.

Дуэнья посмотрела на неё, как на безумную.

– Подождите. Немарр просто расстроен очередной ссорой с Теорой, – заговорила она ласково. – Через час он остынет, и я поговорю с ним. Наверняка он отступится от такой вздорной затеи!

– Не отступится.

Иалина взялась за шнуровку корсажа и принялась распускать её. Мадам подошла и остановила её руки. Заглянула в лицо, показалось, участливо.

– Вы оказались в непростой ситуации, дорогая. Но не нужно потакать ему во всём! Иначе он вас раз- рушит.

– Как? Как, скажите, я могу отказать? – Иалина прижала ладонь к губам, понимая, что воскликнула слишком громко. Добавила уже спокойнее: – Просто принесите вуали. Надеюсь, несколько отрезов шифона найдётся в этом огромном доме?

Дуэнья вздохнула и вышла. Тут же прибежала Авия, застав Иалину за неловкими попытками справиться с собственным платьем. Она не стала задавать лишних вопросов, хоть на лице её так и светилось любопытство. Но, видно, мадам Арлинду служанки всё же побаивались. Она просто помогла раздеться, оставив в одной нижней сорочке, и распустить причёску, отчего голова стала как будто бы легче. Авия взялась было за застёжку сапфирового ожерелья, подаренного Немарром накануне, но Иалина остановила её:

– Не снимай. Пусть остаётся. Можешь идти.

Служанка поклонилась и спешно вышла.

Иалина замерла у зеркала, водя пальцами по узорам украшения, роскошного и в то же время изящного. Лармесы. Слёзы дриад – так называли драконы эти насыщенно синие камни. И говорят, дриады теперь все погибли в лесах, что когда-то принадлежали двоедушным. Возможно, они и правда плакали, когда поняли, что род их так или иначе угаснет.

Громко стуча каблучками, вернулась мадам, злая и даже немного встрёпанная. Она прижимала к груди ворох разноцветных тканей – как раз подходящих для семи стихий. Женщина раздражённо бросила их на постель, окинула подопечную негодующим взглядом и тихо фыркнула. Как будто в очередной раз укорила за податливость. Что было весьма странно, если вспомнить, кем она была для де Коллинвертов. Однако сразу стала понятна причина её совсем уж скверного настроения.

– Вы поговорили с маркизом? – Иалина неспешно перебрала ткани, раскладывая их по цветам.

– Поговорила. И, честное слово, будь он подростком, я уже хорошенько всыпала бы ему за такое отвратительное самодурство. Скажите мне, зачем девушке дуэнья, если она не может сохранить её честь до нужного дня?

– О какой чести вы говорите, в самом деле? – Иалина усмехнулась. – Думаю, его сиятельство не считает, что она у меня вообще есть.

Дуэнья скривилась, но больше не стала ничего говорить об этом. Просто подала халат, чтобы одеться и дойти до музыкального зала. Проводила, потому как Иалина ещё не знала, в какой части замка он находится.

А после оставила её у двери и повернулась уходить. Иалина не стала спрашивать, почему: вряд ли маркиз станет делить зрелище с кем-то ещё. Она дёрнула ручку белоснежной с позолоченными резными узорами двери и вошла. Оказалось, что внутри, кроме терпеливо ожидавшего её появления Немарра, находился ещё и скрипач. В первый миг лизнуло по спине холодом: ещё не хватало, чтобы и музыкант смотрел на неё. Достаточно будет одного пытливого взгляда маркиза. Но тому предусмотрительно завязали глаза. Верно, играть ему это не помешает.

– Проходите, – маркиз указал взмахом руки на заранее установленную в зале ширму, за которой можно было бы переодеться.

Вряд ли Иалина, поникшая и скованная смущением напополам со страхом, сейчас была похожа на желающую соблазнить избранника драконицу. Понадеялась даже, что Немарр, увидев её в таком состоянии, передумает. Но тот остался на месте, наблюдая за каждым её шагом, и пришлось укрыться за тонкой стенкой, чтобы подготовиться к танцу.

Иалина трясущимися пальцами развязала халат, скинула сорочку, чувствуя, как по щиколоткам пробежал лёгкий сквозняк. Один за другим она накинула на себя шифоновые платки: очертания комнаты расплылись, но их ещё можно было разглядеть. А значит, удастся во время танца не налететь на мебель.

– Вы готовы? – громко спросил Немарр.

Иалина неразборчиво промычала в ответ, даже не способная сказать короткое «да». Маркиз хлопнул в ладоши, и зазвучали первые ноты танца. Музыка эта была хорошо знакома и раньше даже нравилась: казалась будоражащей и в то же время сильной. Но, слушая, как проходит нужный для первого движения такт, Иалина так и не смогла заставить себя пошевелиться.

– Стоп! – скомандовал Немарр скрипачу. Сразу стало тихо. Послышалось разгневанное дыхание мужчины и новый оклик: – Вы там живы?

Показалось, он намеренно не называл Иалину по имени или даже «мадемуазель». Видно, чтобы музыкант и догадаться не смог, кто пришёл развлекать маркиза. Она пошевелилась, зашуршав тканями и давая понять, что действительно жива.

Выждав паузу, Немарр снова хлопнул в ладоши: мелодия полилась с самого начала. Мысленно уговаривая себя не робеть, Иалина взмахнула руками, пытаясь растормошить собственное онемевшее тело. На нужный такт она выпорхнула из-за ширмы, повернулась, вскидывая вуали, точно крылья. Скрипка бросилась на высокие ноты, полоснула по сердцу жаром. Наконец музыка ворвалась внутрь сквозь толстую корку тела и разлилась ручьём, освежающим, дарующим силы претерпеть всё это.

Иалина прогнулась назад, замирая на миг. Скинула первый платок – и очертания фигуры Немарра, сидящего на одном из стульев, выставленных в ряды, прорисовалась чётче. Он не шевелился и будто даже позабыл про круглобокий бокал в своей руке, который поставил себе на колено. Иалина развернулась, подчиняясь памяти тела и музыке, заскользила по паркету, слыша, как тихо шуршат подошвы тонких туфель по нему. Пронеслась вихрем мимо скрипача, кажется, задев его краем ткани. Освобождённая для танца площадка показалась тесной: настолько ширилась душа от разогревающего её пламени. Огромного, будто поджигающего что-то внутри то ли от написанной когда-то давно мелодии, то ли от движений, казалось бы, незамысловатых, но невероятным образом заставляющих работать каждую мышцу.

Вторая вуаль взметнулась вверх и осела на пол кровавым пятном. Стало легче дышать. Снова перед взором встал неподвижный, словно заворожённый, маркиз. За его спиной, чуть в отдалении, горел камин, подсвечивая оставшиеся платки, смешивая их цвета в один, невнятный и грязноватый. Как будто окружала со всех сторон преграда, от которой нужно освободиться.

Третье покрывало опустилось прямо перед ногами Немарра. Он откинул его в сторону носком туфли. Сейчас уже можно было разглядеть его лицо, немного озадаченное и напряжённое – без сомнения. Иалина вдруг испугалась, что, может, танцует как-то не так. Что ему не нравится и после он придумает какое-то наказание за впустую проведённое время. Под ногу попал ранее сброшенный платок, поехал по скользкому полу – и показалось, что падения не избежать. Иалина изогнула стан, пытаясь найти равновесие и не взмахнуть при этом рукой слишком резко. Взвизгнула скрипка, будто подыгрывая ей. Четвёртая вуаль сама соскользнула с головы, будто ветром её подхватило. Сверкнула рыжим всполохом в огне свечей и замерла прозрачным ковром на паркете.

Как только исчезла пятая вуаль, стало почему-то холодно. Иалина едва не застучала зубами, всё ещё продолжая подчиняться зову музыки, но и осознавая уже, что сквозь всего два тонких платка её прекрасно видно. Всю.

Взгляд Немарра почти явственно впился в неё, тихо звякнул поставленный на столик бокал. Вздох, то ли мучительный, то ли задумчивый, вплёлся между нанизанных на одну нить нот танца. Дохнуло горячим воздухом. Иалина вмиг согрелась, а после и почувствовала, как тонкая струйка пота потекла между лопаток. Казалось, кожа горит, что в комнате нечем дышать, что даже пол под ногами раскалился, будто сковорода.

Музыка стала быстрее, приближаясь к пику. Сорвалась на крещендо. Иалина приблизилась к Немарру, обогнула его, то наклоняясь ближе и всматриваясь в лицо сквозь прозрачную завесу, то прогибаясь назад и касаясь свободными концами вуалей его одежды, рук и волос. Кружась, отпорхнула в сторону, остановилась – и сдёрнула предпоследнее покрывало.

Уже было всё равно. Хуже не будет. Пройдёт ночь, а утро покажет, возможно ли теперь смотреть в глаза маркиза, не сгорая от стыда за этот танец, которого она вовсе не хотела, но которым – странное дело – прониклась. Будто и правда хотела, чтобы сидящий перед ней мужчина оценил и остался доволен. Чтобы каждое движение, взмах руки или шаг донесли до него то, что было в них вложено. Верно, так когда-то и танцевали драконицы, сгорая и охватывая избранника своим пламенем.

Иалина сжала в пальцах край последнего покрывала. Развернулась к маркизу, словно подброшенная в воздух накалом финальных тактов мелодии. Невесомая вуаль заскользила по плечам, груди, готовая уже осесть облаком на пол. Раскалёнными тисками её локти сжали мужские ладони, останавливая, не давая ткани сползти совсем. Смолкла музыка. Жаркое дыхание окутало лицо, когда Немарр скомандовал скрипачу:

– Вон! Быстро!

Тот отвернулся, сдёрнул с глаз повязку и ушёл, не оборачиваясь.

Иалина застыла, хлопая ресницами, и, охваченная странным дурманом, не сразу поняла, что происходит. Маркиз накинул ей на плечи ещё один платок, закутал, прикрывая проступающую сквозь шифон грудь. Взгляд его опустился по шее и остановился на ожерелье. Немарр сжал зубы и на миг опустил веки.

– Одевайтесь и уходите, – бросил тихо.

Отпустил Иалину и сделал шаг назад. Повернулся плечом, нарочито отводя глаза.

– Вам не понравилось? – Иалина сглотнула сухость в горле.

Как будто бежала не останавливаясь много миль. А теперь снова почувствовала, что сдвинуться с места не может.

– Вам важно знать это? – маркиз усмехнулся. Взял бокал со столика и залпом выплеснул остатки бренди в рот. – Уходите.

– Тогда зачем? – воскликнула невольно, наконец осознав, что случилось. – Вам хотелось унизить меня? В очередной раз показать, что сжимаете в руке поводок?

Немарр посмотрел серьёзно. Налил бронзового оттенка напиток в бокал и всунул ей в руку.

– Вы близки к истерике. Выпейте. Не думая.

Иалина со злости проглотила всё сразу – и задохнулась, как будто ей горло залило лавой. Закашлялась, вытирая тканью выступившие на глаза слёзы. Но невероятным образом из головы вылетело всякое желание скандалить. Однако почти мгновенно его заменила хмельная лёгкость.

Маркиз, ожидая, пока схлынет с неё потрясение от крепости бренди, сам сходил за ширму и принёс сорочку с халатом.

– Если бы я хотел вас унизить, то позвал бы сюда других мужчин тоже. Да хотя бы Анри, который весь день вертелся рядом с вами, словно безмозглый щенок. Вот это было бы унижение.

Он отвернулся, давая одеться.

– Я была одна в комнате с мужчиной, – язык досадно и раздражающе заплетался, но Иалина всё же попыталась вложить в голос хоть долю упрёка. – Почти голая. Как это называется?

Немарр оглянулся через плечо.

– Об этом никто лишний не узнает. Считайте это очередной проверкой и… уроком.

– Уроком танцев? – с губ сорвался глупый смешок.

С непривычки и на голодный желудок бренди так сильно ударил в голову, что даже пол под ногами будто качался.

– Танцев, если хотите, тоже, – маркиз бросил ненужные больше вуали на стул. – Но больше всего того, что вы должны держать свои чары под контролем и не выплёскивать их туда, куда не нужно. Не пытайтесь меня перехитрить. Иначе я превращу вашу жизнь в пытку.

Иалина и хотела бы что-то ответить – желательно колкое и остроумное, – но смогла только кивнуть. Комната сильно накренилась, и показалось, сейчас канделябры попадают со столиков, опрокинутся стулья и откатится к стене резной клавесин. Немарр поймал неумолимо валящуюся вбок девушку и поднял на руки. Понёс прочь из душной залы. Иалина прислонилась щекой к его плечу и уснула ещё до того, как оказалась в своей комнате.