Макар выкинул грязные салфетки в пакет и завел машину, выезжая на дорогу. Ехали в тишине. Отмечая, с каким убийственным взглядом то и дело смотрит на меня, пожала плечами в полной уверенности, что он проклянет себя за то, что везет такое грязное чудовище в своей тачке.
Еще бы! В молоке и в земле.
– Я могу дойти…
– Лучше молчи, – недобро рявкнул он, двигая челюстью, с силой сжимая кожаный руль.
Злился, но вез.
Подъехали к дому через семь минут. Я вышла и подошла к багажнику, откуда он достал грязные отходы в пакете.
– Чего стоишь? Иди… – раздраженно буркнул Глебов, захватывая целый пакет. По пути он избавился от ненужного, бросив в мусорку. Бабульки на лавочки на его действие только вытянул шеи и покачали головами.
Поднялись по лестнице и подошли к квартире. Развернулась и прошептала:
– Спасибо!
Глебов стоял и молчал, агрессивно двигая челюстью. Напоминал волка, щелкающего зубами. Решила взять свой пакет, но услышала лишь рычание:
– Дверь открывай!
– Я…
– Пока будешь возиться, на тебя сто раз нападут, а позаботиться ты о себе не в состоянии. Что, колхозниц вообще ничему не учат, только коровам хвосты крутить?
Как меня это возмутило! Да сколько можно?
– Я могу… за себя постоять, – возразила и попробовала пакет забрать, но куда там.
– Я видел… – буркнул Макар и кивнул на дверь. – Открывай уже!