от того, чтобы не выложить ей всю правду, меня останавливает лишь вчерашнее заявление Льва о том, что ему нужны анализы. Подтверждения. Гарантии.
Сказать ей, что это мамин друг? Господи, какая пошлость.
Я раскрываю рот, вбирая воздух, придумывая альтернативу. Как Лев опускается перед дочерью на корточки. Склоняет голову. Улыбается. Так мягко, что мне хочется притронуться к его лицу. Провести по нему пальцами. И вбить это выражение в собственную память навсегда.
– Я твой отец, Леона, – он протягивает ей свою широкую ладонь, ожидая, что она ответит на этот жест.
Глаза дочери расширяются, рот принимает форму буквы «о».
– Мой папа мёртв, – и не думая отвечать на рукопожатие, уверенно заявляет, отчего мои щёки начинают гореть.
Лев недовольно косится на меня. Его рука падает. А я в ответ лишь пожимаю плечами. Дескать, решай эту проблему сам, папаша.
– Назвался груздем – полезай в кузов, – шепчу себе под нос.