Глава 1

Май 2019 года

Мне девятнадцать

– Наверное, я люблю тебя. – Сокол положил руку на мое колено. – Со мной такое впервые…

Я взглянула на него и мило улыбнулась.

«Наверное, я и правда убью тебя. Хотя нет, не наверное, а точно. Я убью тебя, Соколов. Сегодня. Как только приедем на место».

– Остановись здесь. Сбегаю отлить.

– Может, дотерпишь? Мы почти на месте.

– Вряд ли.

Я свернула на обочину. Сокол вышел из машины и вприпрыжку бросился в кусты, а я еще раз проверила содержимое своей сумочки: всё на месте. Отлично.

Вот он – вроде бы идеальный парень. Бери, встречайся, выходи замуж, рожай детей. Он же самый классный парень в универе! Звезда! Еще четыре года назад я и подумать не могла, что на меня может клюнуть такой, как он. А чтоб по мне с ума сходил – ну, это вообще космос! Такие парни, как он, и не подозревали о моем существовании. Для них я была маленькой серой мышкой, которая ходила по школе в обнимку со своей лучшей подружкой – энциклопедией. Тогда я довольно скучно жила: грезила окончить школу с отличием, поступить в медицинский университет. И этот план меня вполне устраивал… до одного дня.

Это он сделал меня такой. Теперь парни сходят с ума по мне. У каждого второго внезапно ломается машина возле моего подъезда, и потом они часами ее ремонтируют, поглядывая на мои окна. А те, что смелее, в открытую подкатывают. Зовут в кино или просто прогуляться. Под звездным небом. Ха-ха. Романтики чертовы. Не до звезд мне. Цель моего приезда в этот город – месть. И до исполнения этой цели остались считанные минуты. А потом я вернусь в Ярославль и сотру этот май из памяти.

* * *

Июль 2015 года

Мне пятнадцать

– И чем же займетесь с бабулей? Ах да, будете пересаживать цветы, гулять в парке, дышать свежим воздухом, смотреть кино по вечерам, а перед сном ты, конечно же, будешь читать ей книжки. Всё верно? – оторвав взгляд от дороги, спросил мой братец, Макс.

– Обычная программа на летние каникулы. Ничего особенного, – пожав плечами, ответила я.

Макс тяжело вздохнул и запустил пальцы в черные нестриженые волосы.

– Нет, Мира, обычная программа на летние каникулы для девочки, которой на днях исполнилось пятнадцать, – это тусовки на дачах друзей, дикие танцы на барных стойках, джин рекой, синие волосы, проколотые брови и…

– И всё это не про меня, – перебила я сердито. – Пора бы уже признать, что у тебя самая отсталая в жизни сестра.

– Я в твои годы брал от жизни всё! И даже в долг просил, потому что мало было…

– И сводил с ума родителей! Сколько раз ты ломал кости в детстве?

– Лучше спроси: скольким я их сломал? – И басистый смех брата раздался на всю машину.

В детстве Макс был любителем подраться. Родителям приходилось навещать директора школы почти каждую неделю и получать выговор за его поведение и успеваемость. Он едва с двойки на тройку перебивался.

– Лучше скажи, когда ты уезжаешь на соревнования?

– В понедельник вечером.

– Готов?

– Как всегда – нет.

– Но при этом снова привезешь золото, – улыбнулась я.

Макс всегда скромничал, когда речь заходила о его спортивной карьере. На самом деле он практически жил в боксерских перчатках. А когда приближались соревнования, так и вообще готов был ночевать в зале.

Он занимался боксом уже пять лет. Без труда отправлял соперника в нокаут, занимал первые места на международных чемпионатах, но при этом настолько не любил хвастаться, что все его грамоты, медали и кубки лежали в отдельной коробке, а не стояли на полках. Папа ему давно говорил, что нужно сделать отдельный уголок, и все в доме будут с гордостью показывать его гостям. Но мой брат, мой одинокий воин, не нуждался ни в похвале, ни в славе.

– Мне кажется или над этим городом всегда светит солнце? – спросил Макс, проехав стелу с надписью «Вологда». – Вроде бы от Ярика всего три часа езды, но такое ощущение, что наши города находятся в разных странах.

Он посмотрел на табло на приборной панели, которое показывало тридцать один градус за бортом.

– Просто в этом городе живет наша солнечная бабуля, – улыбнулась я, доставая печенье из упаковки. – Поэтому здесь так светло и тепло всегда-всегда!

Я обожала этот город. Несмотря на то что родилась, росла и училась в школе в Ярославле, к Вологде относилась с огромным теплом. Да, здесь жила моя бабуля, к которой я приезжала на всё лето. В этом году я ехала к ней в начале июля, так как наша классная руководительница, Инна Евгеньевна, попросила меня поработать один месяц вожатой в школьном лагере.

Здесь две мои подруги: Катька Зеленская и Юлька Краснова. Мы с Максом познакомились с ними давно, нам было по девять, Максу – четырнадцать. Тогда он тоже оставался у бабушки на всё лето. А девчонки жили в бабушкином доме: Катька в пятом подъезде, а Юлька в нашем, третьем. Мы всегда вместе играли. В казаки-разбойники, прятки, крепость. Было весело.

А вскоре мой брат окончательно повзрослел и посчитал, что совсем не цивильно проводить каникулы у бабушки. Шататься по дворам Ярославля ему было куда прикольнее. Потом он увлекся боксом всерьез. И, как бы странно это ни прозвучало, взялся за ум и в итоге окончил школу без единой тройки. Их тренер по боксу, в конце каждой недели проверял дневники ребят. Если они успевали нахватать троек, то их отстраняли от тренировок до тех пор, пока тройки не будут исправлены. Таким образом, очень многие отсеялись. А вот кто по-настоящему отдавал себя спорту, тот шел на всё, чтобы его не отстранили. Таким был мой брат. Целеустремленные получают всё. Теперь он кандидат в мастера спорта по боксу и студент третьего курса Ярославского государственного университета.

Я закрыла глаза, наслаждаясь любимым вкусом ментолового печенья.

– Эх, я бы тоже остался на пару дней, – вздохнул Макс.

– Может, останешься хотя бы до утра? Зачем тебе ехать именно сегодня? Выспишься, отдохнешь.

Не успел брат открыть рот, как я уже поняла по его лицу, что он скажет, и проворчала, передразнивая:

– Некогда спать, есть, отдыхать. Утром я должен быть в зале. Усиленные тренировки, тренировки, тренировки!

– Ага, – устало улыбнулся брат.

– Бабушка опять расстроится. Видит нас раз в год, а ты не можешь хотя бы на одну ночь задержаться, побыть с ней. Триста шестьдесят пять дней в году, Макс! Подари ты хоть один из этих дней родной бабушке!

– В следующий раз обязательно, обещаю! – И опять его виноватый взгляд. – Ну правда, на носу важный бой. Мне и сейчас нужно быть в зале, понимаешь?

– Ладно, всё…

– Тренер и так ругается, что…

– Кошка сдохла, хвост облез, кто слово промолвит, тот ее и съест! – протараторила я и заткнула уши. Просто мне стало обидно за бабулю, которой он уделял так мало внимания.

– А мы вот как сделаем, – взбодрился он. – Давай, как только закончатся соревнования, я сразу приеду. Чесслово! На две недели!

– Обещаешь? – хитро прищурилась я.

– Клянусь!

– Заметано!

Мы выехали из Ярославля около трех часов дня, но совсем не учли, что в пятницу вечером многие поедут за город, и благополучно застряли в пробке на шоссе неподалеку от бабушкиного дома, который находился на окраине города.

Кирпичная пятиэтажка, окруженная такими же кирпичными пятиэтажками. Райончик спальный, тихий, темный. Одна школа, один садик, пара магазинов с торцов домов и один большой супермаркет.

Я наслаждалась тем, как у меня во рту таяла очередная ментоловая печенюшка, и, улыбаясь, смотрела в окно. Уже виднелся бабушкин дом. Виднелось и поле – бескрайнее, усыпанное ромашками и клевером. Далеко в поле стояли коттеджи и дачные домики. Там, среди этих домиков, был и бабушкин дачный домик. Очень удобно. Вышел из дома, перешел дорогу, прошел полкилометра по тропинке – и ты на даче. Много лет назад, когда бабушка и дедушка получили квартиру в этом районе, дедушка сразу заприметил участок в этом поле. Выкупил. Своими руками построил двухэтажный дом, баню, беседку. Бабуля развела в саду розарий. За много лет он так разросся, что люди головы сворачивали, когда проходили мимо участка. Бабушка нарочно не меняла забор. «Пусть старый, хлипкий, зато низкий. А если высокий поставим, кто ж тогда мой розарий увидит?» – говорила она.

Раньше дедушка держал две козы и с десяток кур. У нас всегда было свое молоко и яйца. А когда он умер, бабушка всю живность продала. Одной с ними ей было не справиться.

Мы с бабулей всё лето проводили на даче: и в солнце, и в дождь. С утра садились на велики и ехали. Я обожала заниматься ландшафтным дизайном. Обкладывала камнями клумбы, пересаживала цветочки туда-сюда. В том году дядя Лёша, наш сосед по даче, принес нам несколько ведер мелких разноцветных камней, и я полмесяца с ними возилась – выкладывала дорожку от дома до бани, но перед этим ее хорошенько выровняла. Получилось красиво! Нам с бабушкой понравилось. В этом году я хотела покрасить забор – в ярко-желтый цвет – и новую беседку, которую в прошлом году сделал всё тот же добрый сосед дядя Лёша.

В открытые окна повеяло запахом шашлыков и топящейся баньки. М-м-м… Я обожала этот запах.

– У меня сейчас желудок приклеится к позвоночнику, – простонал Макс, тоже почувствовав этот головокружительный аромат.

Машина завернула в бабушкин двор. На этот раз мест для парковки было хоть отбавляй – все уехали за город. Стоянка наша! Обычно чужих здесь не любили. Макс, бывало, припаркует свой «Форд-Мондео» на свободное место, а ему из окна кричат: «Эй! Это Михалыча из восемьдесят второй место! А ну освобождай!» А потом еще ворчат, что мы, наглецы ярославские, чувствуем себя как дома.

И это несмотря на то, что в этом дворе знали, что мы внуки Лидии Аркадьевны из третьего подъезда. Которая, между прочим, полрайона одевала: бабушка всю жизнь проработала на швейной фабрике. И вдобавок к пенсии неплохо зарабатывала пошивом одежды на дому.

Пока Макс доставал из багажника сумки, которые нагрузила мама для бабули, я, прихватив парочку пакетов, пошла к подъезду. Открыла дверь, подождала Макса, и мы поплелись на четвертый этаж. Макс ругался:

– И чего же это мама ей там нагрузила? Камней или кирпичей?

– Соковыжималку! – послышалось с четвертого этажа.

Бабуля, шаркая тапочками и улыбаясь во всю вставную челюсть, спускалась навстречу.

– Подымайтесь, подымайтесь! В этом году мы с Мирочкой будем соки крутить! Яблок-то вон нынче сколько цветет!

Ее глаза блестели от слез. Голос задрожал.

– Приехали, мои родненькие! – всхлипнула ба.

Я поставила сумки на бетонный пол и обняла бабулю крепко-крепко.

– Девочка моя! Совсем не изменилась. Совсем! – Она потрепала мои волосы. – Разве что выросла немного. И грудь, ох!

– Ба!.. – засмущалась я.

– Сложно измениться, когда волосы всегда на уровне подбородка, правда, ба?

– Опять начинаешь? – рассердилась я, но на этот раз уже не спрашивала, чем Максу не угодило мое каре. Я знала ответ: ему нравились девушки с волосами до пояса! И он автоматически отсеивал девчонок с волосами выше плеч. Он не считал их женственными и красивыми… А я обрезала косу в третьем классе, после того как посмотрела фильм «Леон». С тех пор своему стилю не изменяла.

Перед тем как обнять Макса, бабушка обошла его кругом.

– Ай да красавец! – протянула она. – Там, в Ярославле, зрячие девчата остались? Или все ослепли от этого парня? – Она хрипло рассмеялась и прижала Макса к груди.

– Да ладно я… Видел я фотки новой беседки! Дядя Лёша времени даром не теряет! – подмигнул Макс и первым пошел наверх.

– Он просто мой добрый приятель, – серьезно ответила бабуля.

– Угу… – Макс сделал вид, что поверил. – В прошлом году появились новые садовые качели, в этом году – беседка…

– Но он же плотник! – воскликнула ба.

– И приходит плотничать к одинокой вдове? – смеялся Макс, и я с ним заодно.

Пару лет назад Дядя Лёша купил недостроенный домик неподалеку от бабушкиного участка. Сначала он заходил к ней под «вескими причинами», например: «Не подскажете, какой телефон у председателя кооператива?», «А в лесу грибов много?», «А как электрика найти?». Бабуля знала всех и с удовольствием отвечала максимально подробно. Потом дядя Лёша на чай ее пригласил со всякими травками-муравками, что у них на огороде росли. А потом слово за слово… Она ему закруток с вареньем и лечо, он ей качели, беседку.

В общем, я рада, что она после трехлетнего траура после смерти деда начала расцветать. До знакомства с дядей Лёшей ба могла ходить с отросшими волосами, торчащими в разные стороны. До середины уха была седина, а дальше – цвет разбавленной марганцовки. Особо не парилась она и по поводу гардероба. Тем более на даче. А теперь у нее аккуратно подстриженные пепельно-фиолетовые волосы (ну, это, видимо, тренд среди бабушек), аккуратные бровки, да и губы не забывает накрасить, даже когда на огород выходит, чтобы сорвать спелые помидоры.

* * *

Мы пили чай с блинчиками и сырниками за большим круглым столом, что стоял в центре гостиной. Макс немного подремал на диване и около восьми вечера уехал домой. Мы так и не смогли уговорить его остаться с нами хотя бы до утра. Бабуля рассердилась, но новость о том, что любимый внук вскоре приедет к ней на пару недель, примирила ее с его отъездом.

Мы болтали с ней до позднего вечера: о школе, моих достижениях, участии в олимпиадах и, конечно же, о дяде Лёше. Ба говорила о нем явно смущаясь. Похоже, что-то между ними назревало. И хорошо бы. К нам она совсем теперь не ездила из-за проблем с высоким давлением, мама с папой погрязли в работе, и в последние несколько лет практически не приезжали ее навещать. Возможно, именно с дядей Лешёй она проведет счастливую старость, кто знает. Ведь любви все возрасты покорны, не так ли?

Когда бабушка уснула, я накинула ее вязаный кардиган и вышла на улицу. Так, просто постоять на крылечке, подышать свежим воздухом, которого так не хватало знойными днями.

Я села на ступеньку и смотрела на двор, в котором росла. Всё те же старые скрипучие качели, песочница, турники. Ничего нового. Подняла голову и взглянула на Юлькины окна – света не было. Катькины окна мне было не видно, они выходили на дорогу.

Раньше бабушка отпускала меня гулять только в сопровождении Макса. Помню, как мы завязывали шнурки в прихожей, а бабушка всё это время твердила брату: «Глаз с нее не спускай! Нигде не оставляй! Никуда от двора не уходи! На стройку не лезьте! Собак не дразните! С мальчишками не деритесь!» А Макс как всегда делал всё наоборот: если ему сказали, что на стройку лезть нельзя, так он обязательно туда полезет. Запретный плод, как же его не отведать…

И вот как-то я, Катька, Юлька и Макс полезли на стройку. Максу давно приглянулась эта пятиэтажка, которая строилась напротив бабушкиного дома. Стройка была ограждена забором, а за забором без умолку лаяла собака. Но Макс сказал, что собака добрая, он уже лазал туда и «точно это знал». «Даже гладил ее», – гордо заявил тогда он. В заборе была дыра, небольшая, но трем худеньким девчонкам и парню чуть покрепче не составило труда пролезть и оказаться в «разрушенном замке». В общем, Макс был королем, его покои занимали весь третий этаж, Юлька королева, так как она Максу нравилась, а мы с Катькой их слуги – нам отдали недостроенный четвертый этаж. Король с королевой приказали принести еды. Мы с Катькой собрали всё, что нашлось: обломки кирпичей, куски стекловаты, пек. И притащили им на подносе – куске картона.

– Сначала попробуют слуги! – громко сказал король и сунул мне кусок пека. Я, смеясь, отвернула нос.

– Ах так! Отравить нас вздумала? – вскочил со ступеньки Макс. – Казнить! Казнить! – закричал он, затем взял меня под руку и повел на первый этаж. Там был эшафот. Катьке королева Юлька приказала развести костер. Макс ненадолго вышел из роли короля и вместе с ней сгонял за забор во двор – за ветками и досками.

– Ты будешь казнена! – крикнул Макс. – Но сначала я сожгу твою отраву! – Он кинул в костер кусок пека, затем ткнул в него палкой. Поднял на палке расплавленный кусочек, взмахнул и только что-то хотел крикнуть, как застыл с испуганными глазами… А мне прямо в шею слева прилетела… капля лавы, как мне тогда показалось.

Помню, как я визжала. Как Макс в панике пытался оторвать от моей шеи эту капельку размером с копеечную монету. Помню, как оторвал… И как я еще сильнее плакала.

Король нес свою служанку на руках до самой квартиры. Я не собиралась рассказывать о случившемся бабушке, хотела что-нибудь соврать, но Макс всё сам выложил, как только мы вошли. Макса ба наказала, а мою шею намазала какой-то очень вонючей мазью от ожогов. А потом еще много лет Юлька и Катька мне завидовали, точнее моему шраму: он был похож на звезду. А Макс спустя много лет говорил, что именно благодаря ему на моей шее всегда звезда горит.

Я минут десять сидела на крыльце и смотрела на пятиэтажку напротив – когда-то ту самую стройку. Эти минуты я потом еще не раз вспомню. Вспомню, каким мне тогда казался этот двор, этот город из моего детства, где мы облазили все дворы и переулки. И каким чудовищным он стал для меня.