Глава 1

– Шесть недель.

– Девять, – поправила Юля. – Я за последний год была с мужчиной всего раз. Могу даже точную дату сказать.

– Тем более, – сурово сдвинула брови доктор. – Вам по всем показаниям положено прерывание. Травма, кома, длительное лечение сильными препаратами… Всё это ведь не только на вашем организме сказывается. Если уже на этом сроке наблюдается такая задержка в развитии плода, то здесь и говорить не о чем. Вы его просто не выносите. И себя угробите заодно.

– Ладно, – вздохнула девушка. – Допустим, я соглашусь на прерывание. Мне двадцать восемь, и это первая беременность. Вы можете дать гарантию, что у меня потом ещё будет возможность иметь детей?

– Ну, знаете, современная медицина…

– Я очень хорошо знакома с современной медициной, спасибо, – поморщилась Юля. – Я подумаю.

– Только не слишком долго думайте, – попросила доктор. – Не затягивайте с этим, поскольку потом поздно будет. Через неделю жду вас с окончательным решением.

«Перестраховщики, чтоб их…» – думала Юля, выходя из женской консультации на дышащую майской свежестью улицу. Несмотря на то, что до календарного начала лета оставалось всего несколько дней, воздух всё ещё радовал приятной прохладой, которая горьковато пахла молодой зеленью тополей. На газонах среди солнечной россыпи одуванчиков горделиво покачивались на длинных стеблях бутоны тюльпанов, которые тоже немного припозднились с цветением. С точки зрения погоды и природы весна выдалась замечательной, но от всего остального Юле хотелось выть.

Дела с официальным трудоустройством шли… никак. Имелись так нужные всем образование и опыт, но теперь в довесок к ним прилагалась ещё и интуиция, которая всё портила. Юля ходила на собеседования в разные компании стабильно раз или два в неделю, и каждая такая встреча заканчивалась её же отказом: «Извините, меня это не устраивает». А что конкретно её не устраивало? Взять, например, последнего потенциального работодателя – отличные же условия предлагались. График пять на два, восьмичасовой рабочий день с перерывом, зарплата выше средней, отпуск и всё остальное в соответствии с трудовым законодательством. Но нет, Юле показалось, что кадровый менеджер лукавит. Показалось! И этого хватило, чтобы позволить себе залезть в мысли ничего не подозревающего кадровика. Выяснилось, что всё не так радужно, как он расписывает. Не критично, и можно было бы согласиться, но в последнее время Юлю очень сильно раздражало враньё. А теперь ещё и беременность смешивала все карты, хотя уж эта-та проблема точно была решаемой.

Проблема… Турин ошибался, думая, что его двоюродная бабка Зинаида не хотела иметь детей и всеми силами стремилась добиться того, чтобы у других их тоже не было. Она хотела, но не могла. Чёрная магия – жестокая штука. Она даёт преимущества, но и отнимает тоже многое. Нужно определиться, нормальным человеком ты хочешь быть или колдуном, потому что от этого решения зависи дальнейшая судьба. Хочешь детей – полностью откажись от колдовства. Хочешь колдовать – откажись от детей. Не потому, что такова цена способностей, а потому, что неизбежные откаты бьют в первую очередь по ребёнку.

О своей беременности Юля узнала через несколько дней после того, как Саша решил отпраздновать подачу заявления в ЗАГС грубым пьяным соитием. На таком сроке даже тесты делать бесполезно, а она проснулась однажды утром с твёрдой уверенностью, что в ней растёт новая жизнь. Ещё совсем крошечная и незаметная, но уже пострадавшая от последствий той магии, к которой Юля прибегла, чтобы снять с Яны проклятие Зинаиды. Старуха знала, что так будет. Наверное, у неё всё же был какой-то дар предвидения, раз она сказала, что общих детей Юле с Сашей не видать. «У тебя от другого мужика или у него от другой бабы – да. А общих не будет», – часто вспоминала девушка слова старой ведьмы. Связывать свою судьбу с Александром Юля больше не хотела, а их единственный возможный общий ребёнок оказался обречён только потому, что его покалечил откат от чёрного колдовства матери. Юля тогда ещё ничего не знала о беременности и о том, что у магии могут быть такие последствия, поэтому вины за собой не чувствовала, но ей всё равно было горько и обидно.

Слишком поздно пришли знания. У них вообще имелась отвратительная особенность приходить по мере поступления проблем, словно наследие Зинаиды Трофимовны было устроено таким образом, чтобы не загружать сознание и подсознание своего обладателя излишней информацией. Это не школа или институт, где ты вынужден запоминать колоссальные объёмы материала, чтобы не опозориться на экзаменах. Доставшееся Юле магическое наследие работало с точностью до наоборот – все знания уже имелись в наличии, и ничему учиться не нужно было, но требуемая информация выдавалась магической памятью по мере необходимости. Есть проблема – получи решение, и никак иначе. Например, одновременно с уверенностью в собственной беременности Юля получила заодно и полную инструкцию с перечнем побочных действий чёрного колдовства, и несколько разных способов избавления себя от ненужного бремени. Только вот бремя это было ей нужно. Она хотела выносить и родить этого ребёнка, хотя и понимала, что это будет проблемой.

Андрей умеет видеть болезни и лечить их руками – эту полученную от Яны информацию Юля считала своим спасением, поэтому и не торопилась соглашаться на прерывание. Полный запрет на колдовство в период беременности и впредь её вполне устраивал, поскольку магические способности она получила не по доброй воле. Нужно было просто договориться о встрече с Туриным и попросить его посмотреть, что с ребёнком, но… Ей было страшно. А вдруг он скажет то же самое, что в один голос твердят врачи? Невролог, у которого Юля стояла на учёте, постоянно ныл о длительности срока реабилитации после серьёзной черепно-мозговой травмы и комы, сокрушаясь по поводу того, что своей неосмотрительностью пациентка усугубила ситуацию. Коллеги других специализаций ему вторили – рожать нельзя, нужно прерывать. Теперь ещё выяснилось, что плод отстаёт в развитии, хотя Юля знала, что на ранних сроках многие женские врачи допускают погрешность в пару недель. Она хотела верить, что с малышом всё в порядке, и боялась убедиться в том, что это не так.

Подработку в Интернете она нашла довольно быстро, но стабильным доходом там и не пахло. С поиском нормальной работы уже второй месяц не клеилось. На собеседованиях Юля умалчивала о беременности, поскольку не была уверена, что сможет сохранить этого ребёнка. Дома тоже всё встало с ног на голову. После развода Роза Антоновна очень сильно изменилась, причём не в лучшую сторону, и общаться с ней стало очень сложно. Матери о своём деликатном положении Юля не говорила – опасалась, что реакция будет резко отрицательной. И посоветоваться не с кем, потому что все друзья и подруги остались где-то в прошлой жизни, а навязываться… Зачем? Была бы нужна, хоть кто-нибудь пришёл бы осенью в больницу проведать, но, кажется, разрыв Сашей отношений положил конец и всем дружеским связям тоже.

– Между прочим, он тоже имеет отношение к этому ребёнку, – проворчала Юля себе под нос, наблюдая за девочкой, которая ползала по газону на четвереньках, собирая букетик из одуванчиков. – Если хочет стать отцом, поеду за консультацией к Турину. Ну а если Саше это триста лет не надо… Тогда пошло всё к чёрту!

Да, струсила. Да, переложила ответственность за принятие ответственного решения со своих плеч на Сашины. А что ещё оставалось делать? Любой другой в таких обстоятельствах… Любой другой не оказался бы в таких обстоятельствах, и Юля прекрасно это понимала. Магические способности не раздают налево и направо, а источником всех её проблем были именно они.

* * *

В марте Саша говорил Розе Антоновне о своём намерении уехать к родственникам в Сургут. После этого уже больше двух месяцев о нём не было никаких известий, и Юля давно пришла к выводу, что её дважды несостоявшийся жених всё-таки покинул родной город. Судя по настойчивому «абонент недоступен» автоответчика, Александр ещё и номер телефона сменил, но когда и кого это останавливало? У него есть отец, и они наверняка общаются.

Улица Садовая утопала в сочной майской зелени. Кое-где ещё цвели плодовые деревья, но большинство из них уже осыпалось невзрачными сморщенными лепестками на тротуары, на которых в это время буднего дня прохожие встречались редко. Где-то неподалёку жужжал триммер, и Юля очень живо представила, как жёсткая леска сбивает яркие соцветия весенних сорняков, оставляя за собой почти голую землю, покрытую лишь тонким слоем измельчённой травы.

Черный остов сгоревшего дома Рысковых она увидела издалека. С грустью вспомнила об Олесе и её матери, пострадавших, а потом и погибших по вине Сашиной матери. Саша рассказывал о том, что на суде Рысков обвинил Светлану Борисовну в поджоге, за что и отомстил ей. «Он видел, как мама что-то бросила через забор, а потом дом загорелся. Бред полный. Возгорание внутри произошло», – ворчал тогда Александр. Бред или нет, колдовство это было или просто глупая убеждённость одержимой женщины в своём всемогуществе, но в одном Юля была уверена на сто процентов – без вмешательства паразитировавшей на Светлане Борисовне сущности там не обошлось. Да, Раиса Рыскова обеспечила себя и дочь какой-то защитой, но настолько ли надёжной была эта защита, чтобы противостоять намерениям обитателя астрального уровня реальности? Юля склонялась к мысли, что энергетический паразит всё же имел доступ к сознанию и воле Раисы. Он заставил её поджечь дом и оставаться внутри. Он запретил ей спасать себя и Олесю. Это было единственное логичное объяснение случившемуся. Светлана Щупова хотела напакостить соседке, и её желание исполнилось. Не зря ведь она потом звонила с угрозами, что обвинит во всём Юлю. Даже не расстроилась ведь из-за смерти бывшей подруги. Страшно. И горько. Невинных людей жалко.

Чем ближе Юля подходила к дому Щуповых, тем сильнее нервничала. Она волновалась, что хозяина не окажется дома. Боялась результата предстоящего разговора с Сашей. К счастью, у Петра Васильевича в этот день был выходной, и он возился во дворе, ремонтируя собачью будку. Под ногами у него вертелся пузатый лопоухий щенок, который разразился заливистым лаем, стоило Юле подойти к калитке.

– Здравствуйте, Пётр Васильевич! – крикнула она через редкий, требующий покраски штакетник забора.

Мужчина посмотрел на неё внимательно, сощурился, будто что-то вспоминая, а потом положил инструменты на крышу будки и подошёл поближе.

– Юля, если я не ошибаюсь… – адресовал он гостье вопросительный взгляд.

– А я думала, что вы меня в ту нашу единственную встречу и не заметили даже, – нервно улыбнулась девушка.

– Ну отчего же не заметил? Заметил. Запомнил. Значения только не придал. Ты мимо идёшь и просто поздороваться решила, или надо чего?

– Надо, – вздохнула Юля, чувствуя, что здесь ей не особо рады. – Я у вас номер Сашиного телефона попросить хотела. Он сказал, что я могу звонить ему, уехал, а новый номер не сообщил.

– Новый номер… – Пётр Васильевич поморщился и почесал затылок. – Ты ничего не знаешь, да? Ну да. Не хотел он, видать, чтобы ты знала.

– Знала что? – по спине Юли прополз озноб дурного предчувствия, и она, не задумываясь, позволила своему врождённому телепатическому дару забраться в мысли собеседника.

– Я не стану ничего объяснять, раз Санька так решил, – нахмурился Пётр Васильевич. – И не ходи сюда больше. Оставь его в покое. Ты и так уже наворотила достаточно.

– Извините, – машинально пробормотала девушка, отходя в сторону от калитки, но не прерывая ментальной связи.

Мысли Петра Васильевича были о том, какого диаметра цепь нужно купить для пузатого щенка Филимона, чтобы не покупать новую, когда он вырастет. Если этот пёс вообще вырастет – лапы-то у него вон какие тонкие. Казалось, что мужчина старательно пытается не думать о сыне, но разговор с незваной гостьей всё же всколыхнул в его памяти нужные Юле воспоминания. Мало, но хватило и этого – Саша в психушке, потому что пытался свести счёты с жизнью. Когда? Как? Почему? На эти вопросы ответов не было.

Казалось бы, чего проще – оставить идею пообщаться с бывшим женихом, вернуться в поликлинику и взять у врача направление на анализы, которые необходимы перед операцией. Саша – псих. Он не в состоянии принять адекватное решение насчёт ребёнка, и Юле всё равно придётся всё решать самой. А что решать, если «против» больше, чем «за»? Точнее, «за» вообще ничего нет, кроме её нелогичного желания сохранить эту беременность.

– Щупов, что у тебя в голове творится? – проворчала Юля себе под нос, добрела до ближайшей лавочки, села, закрыла глаза и расслабилась, мысленно пытаясь дотянуться до бывшего жениха.

Бессмысленная затея, потому что это ничего не решало. К тому же, девушка понятия не имела, в какой клинике и в каком вообще городе находится Александр. Она цеплялась за идею увидеться с ним только потому, что не хотела соглашаться на аборт. Знала, что всё равно придётся, но…

Дар справился с поставленной задачей неожиданно быстро. Перед мысленным взором замелькали обрывки каких-то видений, а в ушах глухо зашумело, словно кто-то пытался разговаривать через плотный комок ваты. Слов Юля так и не разобрала, зато поняла, где содержится объект её поисков.