Глава 1
Настя номер семь

Так получилось, что девочек с именем Настя в восьмом «Б» классе было семь. Нет, никто специально не подстраивал так – для путаницы или для смеха. Просто, когда после начальной школы формировали профильные классы – математический, класс «В», и гуманитарный, соответственно, «Г», учеников двух общеобразовательных классов тоже изрядно перетасовали. Девочек с именем Настя в этой параллели оказалось очень много, поэтому их делили-делили, и поделили по-честному – шесть в один класс, шесть в другой. В «Г» класс изучать гуманитарные науки отправилась всего одна Настя, а в класс точных наук не попало ни одной. Со временем в класс «Б» пришла ещё одна Настя, а спустя год Настя из «А» класса перешла в другую школу. Вот так и получилось. Зато в восьмом «В» было три Даши, в «Г» две, в классе «А» всего одна и в «Б» ни одной.

Ещё во всех четырёх классах было много Иванов и Александров. Но речь сейчас не о них.

А об Анастасии.

О Насте Ладыжковской. Точнее, о Насте седьмой.

Среди девочек восьмого «Б» уже давно существовал рейтинг популярности. Каждая знала своё место в этом рейтинге, и, чтобы подняться или опуститься хотя бы на одну позицию, нужно было приложить колоссальные усилия. Вернее, это подняться было трудно, практически невозможно, конкуренты давили и сверху, и снизу турнирной таблицы. А вот опуститься-то можно было вполне.

Но только не Насте седьмой. Которой падать было уже некуда. Седьмая в рейтинге Насть, она и в общем списке занимала последнее, одиннадцатое место. Хуже неё не было девочки. Да, все шесть Насть, одна Анжела, одна Марина и две Оксаны были лучше её. Так считали они сами, и так было определено справедливым и беспощадным рейтингом. Первой девушкой класса – самой лучшей, самой красивой, самой популярной и самой стильной (не говоря уже об отличнице, спортсменке и прочем) была Настя Первая. Первая, первая, первая во всём. Она была прекрасна, как звезда с неба. Её волосы с натуральным платиновым отливом, её безупречное лицо и точёная фигура, её лидерский характер – всё было самого высокого уровня. До неё не дотягивался никто. И даже не пытался дотягиваться. Звезда – она звезда и есть. Самая красивая девочка параллели. А может, и школы. Её порядковый рейтинговый номер даже произносился уважительно – как будто с большой буквы. Настя Первая…

Как, впрочем, и номера Насти Второй и Насти Третьей. Тройка лидеров – а дальше уже не так почётно. Вот потому-то борьба за эти места была наиболее ожесточённой. Три девушки, тоже три Насти – Горошкова, Балабкина и Потапчук, имели примерно равные шансы. И потому изо всех сил старались переплюнуть друг друга. Так что в течение одной недели Настя Вторая могла оказаться Настей четвёртой – и выпасть из тройки лидеров. Точно также и наоборот. Неудачный макияж, облезший лак на ногтях, неуспех на дискотеке или прилюдная оплошность – за всем этим неусыпно следили девчонки. Да и мальчишки тоже. И фиксировали, фиксировали. «Ну-у, Настя, это не круто! Облажалась ты, Настя!» – не совсем в серьёз, но и почти не в шутку разочарованно говорили промахнувшейся Насте добрые одноклассники. И все понимали, что расклад на рейтинговой таблице снова изменился. Кто-то опустился в её низ, и кто-то поднялся. Это была давняя и любимая игра. Которая бодрила и делала однообразную школьную жизнь интереснее. Не давала расслабиться. И заставляла девчонок быть всегда на высоте.

Уважаемую группу крепких середнячков уверенно представляли Анжела, Настя пятая и Оксана первая – девочки неплохо учились, не отставали от общей тусовки, их мнение было почти так же важно, как мнение тройки лидеров и постоянно выпадающей оттуда четвёртой красотки. К тому же, именно они были главными составительницами рейтингов. С Настей шестой и Мариной единственной было всё понятно – Марина, спортсменка-акробатка, появлялась в школе нечасто, особо не желала ни с кем общаться, но могла так накатить в пятачину своим крепким акробатическим кулачком, что связываться с ней было себе дороже. А потому восьмое место, к которому Марина никак не относилась, переживая только за места в своих спортивных соревнованиях, вполне могло оказаться и седьмым, и шестым, и выше, если бы стройная и вполне симпатичная Марина сама этого хотела. И проявляла активность. Но она не проявляла – ей и так было хорошо. И плевала она на местные условности и порядки.

Настя же шестая была девочка из обеспеченной семьи, носила дорогие вещи – цене, качеству и престижности которых не предавала значения, сутулилась, пищала что-то себе под нос и часто болела. А потому и имела девятое место. Десятку замыкала Оксана вторая – ботаник в прямом смысле этого слова, цветовод-овощевод, круглая и комическая девочка. Она дружила с Настей шестой, училась хорошо, но как-то по-тихому, одевалась скромно, не тусовалась и остроумием не блистала. И тоже не имела никакого влияния в классе.

Ну так а Настя-то седьмая… Седьмая среди семи Насть и в рейтинге одиннадцатая. То есть последняя.

Вот кто тоже не участвовал в игре. Совсем не участвовал. И не имел никаких шансов – как имела их та же уверенная в себе спортсменка Марина. Или Настя шестая, которая могла расправить плечи, накраситься дорогой косметикой – маминой или своей, которую при первом же желании ей тут же купят, встряхнуть свои дорогие шмотки, стукнуть кулаком по парте и превратиться из лягушки в царевну.

А Настя седьмая не могла. Никак. Да и какой смысл подниматься из болотных недр завершающей строчки рейтинга?

Настя седьмая обладала всем набором Золушки, не имеющей шанса не только стать невестой принца, но даже и просто поучаствовать в борьбе за расположение доброй феи – чтобы та хотя бы подпихнула её в сторону дороги, ведущей на королевский бал. Ну, или расчистила место на этой многолюдной тропе и предоставила хоть какую-то возможность своей протеже в борьбе за успех. А, говоря проще, это была бедная, некрасивая, стеснительная, неуверенная в себе девочка. Настя седьмая сидела за партой одна – если можно было рассаживаться кто как хочет, или с тем, с кем классная руководительница её посадила. То есть со средней популярности мальчиком Аркашей, который за все несколько лет совместного проживания за одной партой сказал ей не больше двадцати слов. Да и Настя ему тоже. Если не меньше.

Как выглядела. Да, как Настя выглядела?… Понятное дело, что никак – ведь она была никакая. Конечно, какая-то она была, только никто не имел до этого дела. Среднего цвета волосы, среднее телосложение, средней выразительности лицо. Тихий неуверенный голос, учёба с тройки на четвёрку. Всё обычное и скучное.

Понятно, что никто из мальчиков на такую неинтересную девочку внимания не обращал.

А Настю это совершенно не расстраивало. Она даже не понимала, зачем нужно, чтобы тобой интересовались мальчики. Так что Настя мирно копошилась за партой, тихонько перебегала из кабинета в кабинет, скомканно и по-быстренькому отвечала, если её спрашивали на уроках. Смеялась вместе со всеми, когда артистичные Настя Первая, Настя Горошкова и Настя Балабкина (она чаще оказывалась Настей Второй – и потому, что была очень крута, и потому, что больше всех дружила с Настей Первой) показывали кого-то в лицах или разыгрывали сценку. А на переменах просто наблюдала за всеми.

Ей это было интересно точно так же, как и телесериалы, которые, придя из школы, она смотрела один за другим. Сериалы, да – вот это было главной её радостью! Чужая насыщенная жизнь. Настоящие события, переживания. Которых у неё не было.

А у неё самой была квартира, в которой нужно убираться, готовить, стирать и всё остальное. Была мама, которую нужно ждать с работы. Магазины, в которые надо ходить за продуктами. И, конечно же, окно в мир – безлимитный интернет. Так что скучать Насте не приходилось.

Мама у неё была деловая. Она изо всех сил старалась выбраться в люди и как можно лучше устроить свою личную жизнь. На работу мама ездила из одного конца Москвы в другой и трудилась там до позднего вечера, стараясь поскорее подняться по карьерной лестнице. Выглядела Настина мама как девушка двадцати пяти лет, посещала курсы английского языка, фитнес и салоны красоты. Её модные вещи были куплены в хороших магазинах. Правда, в сезон самых последних скидок (хотя мама тщательно скрывала это от знакомых, сотрудников – да и вообще ото всех, кроме Насти). Как опытный охотник она сначала присматривала себе что-то, долго выжидала – а в распродажи приезжала и покупала. Конечно, часто её опережали такие же мудрые охотницы, но в основном Настиной маме везло, и качественные товары доставались ей с её любимой скидкой. Так что она умела экономить, делала это виртуозно, и приучила экономить Настю. Так приучила, что девочка постепенно поверила – ей вообще ничего не надо. Надо маме, потому что она, создавая себя – красивую, ухоженную и успешную, работает на их счастливое будущее. А у неё самой всё, что нужно, есть. А вырастет, будет ещё больше. И ничего не просила. Носила в школу форму – пиджачок и плиссированную юбку, которые купила ей мама в позапрошлом году, и была этим довольна. Они так до сих пор и были самый раз, разве что рукава пиджака, которые стали коротки, Настя сама отпустила и прострочила на машинке. Пусть политика в их школе была демократичной по поводу одежды – никакой формы, Настя неизменно, разве что кроме случаев самых лютых морозов и майской жары, появлялась в своём пиджачке и скучной юбочке. Менялись неприметные блузочки и водолазки. Да Настины причёски – иногда она закручивала волосы в хвост, иногда распускала или в косу заплетала. Всё.

Отсидела уроки – и скорее домой! По такой схеме была построена жизнь Насти. С раннего детства она находилась на хозяйстве, а мама работала. Поэтому девочка умела всё. Идеальная домохозяйка. Мама при такой горя не знала. Каждый день её ждали завтрак и ужин, изготовленные неутомимой дочкой. Настя вставала раньше мамы и принималась за хлопоты, каждый раз стараясь её порадовать чем-то новым – хотя мама не давала ей денег на разносолы, она всегда готовила что-то вкусненькое. Настя понимала, как трудно маме: чтобы тебя заметили, чтобы продвинуться, чтобы показать, что ты лучше других, – надо блистать. Так что мама это делала – на всю зарплату. И Настя, придумав, что мама находится на фронте битвы за жизнь, а она сама в тылу, старалась изо всех сил. Вот пробьётся мама – тогда и заживут они совсем по-другому.

А пока уж как есть. Нормально.

Мамой Настя гордилась. Хотя очень стеснялась показываться с ней на людях – чтобы не опозорить. Она хорошо понимала, что взрослая дочь такой молодой матери имиджево невыгодна. Несколько раз по выходным мама и Настя ездили отдыхать на открытом воздухе – когда корпорация требовала, чтобы сотрудники являлись на отдых вместе с детьми. Настя видела, как люди удивляются тому, сколько лет дочке её мамы. Ей хотелось провалиться сквозь землю или стать голопопым карапузом – ведь маме тоже не очень-то приятно было реагировать на это удивление и знать, что в этот момент её любопытные сотруднички подсчитывают в уме, сколько же тогда лет маме, если у неё такая взрослая дочка. Получалось, что не так мало, как кажется. И значит, зря мама старается выглядеть моложе. Так что она перестала брать с собой Настю. Начальству говорила, что дочь уехала на сборы – потому что активно занимается спортом: большим теннисом, да, да, да. «Не забудь, – втолковывала мама Насте, придумав эту версию, – если кто из моих знакомых спросит – ты занимаешься большим теннисом, и занимаешься серьёзно!» Настя сильно сомневалась, что кому-то из взрослых придёт в голову обратиться к ней с вопросом, каким именно спортом она занимается, но всё же послушно соглашалась.

И сидела дома. Ей там было хорошо. Настя умела делать косметический ремонт в квартире, чинить краны и электропроводку, разобралась даже с кабелем от роутера, который однажды повредили в подъезде соседи, перетаскивавшие только что купленный гарнитур. Она время от времени устраивала дома перестановку мебели – тем более, что мебель была удобная, лёгкая, купленная в экономичном шведском магазине.

Так, за домашними заботами и хлопотами, день и проходил. Уроки Настя учила быстро – зачем тратить на них лишнее время? И неслась к своим делам. А большой монитор радовал её бурными событиями чужой жизни, показывал роскошных артистов, красивых артисток, которые играли страдающих и побеждающих мужчин и женщин, их любовь и ненависть. Ещё Настя очень любила смотреть ролики про то, как люди улучшают и упрощают себе жизнь, делают полезные вещи из всяких отходов. А не так давно полюбила передачи про то, как люди создают любовные пары, ругаются-мирятся, выбирают себе друзей и подружек, обследуя их жилища или машины, лезут за призом сквозь болота и джунгли – все такие без комплексов, уверенные, загорелые, красивые. Эти люди были ей как родные. Проблемы героев сериалов и реалити-шоу Настя воспринимала как собственные. И искренне переживала за своих любимцев.

А в реальности… В реальности она, понятное дело, ничего похожего не имела, ни с кем не дружила, потому что знала: слишком она неинтересна, скучна и неостроумна. А уж что касается того, чтобы встречаться с кем-то из парней – об этом Настя даже не мечтала. Это уж точно из другой, нереальной жизни – ведь даже у самой Насти Первой не было молодого человека.

Свою примитивность Настя ощущала непрерывно. Ну разве только дома, в родной хозяйственной стихии она об этом забывала. А в школе или на улице она старалась прошмыгнуть как можно незаметнее мимо стильных девчонок (вернее, мимо всех, потому что знала – любая девушка в облезлой куртке или немодных джинсах может оказаться кем-нибудь вроде их спортсменки Марины, которая, если что окажется не по ней, или без промедления засветит в ухо, или обложит такими словами, что будешь лететь от неё как колбаска по Малой Спасской). В присутствии мальчишек – ну разве что кроме учеников начальной школы и младше, Настя вообще старалась слиться с пейзажем.

Поэтому, конечно же, в классе с ней не считались. И если мама была в родительском чате восьмого «Б» и знала обо всех важных событиях, то Настю никто не добавил в чат класса. Кто-то увидел её кнопочный телефон – и разговор об этом отпал сам собой.

В классе даже присказка такая ходила: «Хуже, чем седьмая». «Страшнее, чем седьмая». «Тупее, чем седьмая». И тому подобное. То есть так плохо, что хуже просто быть не может… В прошлом году на восьмое марта мальчишки даже забыли купить для седьмой Насти подарок – выяснили это уже на торжественном вручении. И не постеснялись ей сказать: «Да, забыли, но ты бодрись и жди. На следующий год что-нибудь подарим».

Насте было тогда обидно. Ей было больно, горько и безысходно. Самооценка её забилась под плинтус и там, дрожа, доедала саму себя. Однако в школе Настя держалась до последнего: улыбалась, хлопала в ладоши вместе со всеми, когда мальчишки поздравляли классную руководительницу. А дома долго и горько плакала. Правда, только до того времени, пока не появилась мама – весёлая, довольная, с корпоративной восьмомартовской вечеринки. Портить маме праздничное настроение Настя, конечно, не могла. И, как обычно, ничего ей не сказала. О школьном рейтинге мама даже понятия не имела.