Главная тайна прошлого века — это ответ на вопрос, что же случилось с Адольфом Гитлером? Из-за разрозненной информации блуждала самая безумная версия — Гитлер сбежал в Аргентину. Но многочисленные показания свидетелей и очевидцев доказывали смерть лидера нацистской партии. Тогда встал другой вопрос — как умер Гитлер? И вот тут версии расходятся до сих пор. Западные эксперты считают, что Гитлер застрелился. Существует также версия о том, что сначала он принял яд, а потом застрелился. Но медицинские специалисты считают ее маловероятной. По версии Советского Союза, смерть Гитлера наступила в результате отравления цианистым калием. Ряд современных западных историков отвергают эту версию, называя ее советской пропагандой.
Елена Каган родилась в еврейской семье в городе Гомеле в Беларуси. Позже она переехала в Москву. Во время нацистской атаки на Советский Союз Елена изучала философию в Московском институте философии, литературы и истории. Она хотела пойти на фронт. Благодаря знанию немецкого языка, ее перевели в школу для военных переводчиков. В феврале 1942 года Елена Каган присоединилась к войскам советской армии, и в следующие месяцы продвигалась вместе с ней по всей Беларуси и Польше на запад.
Псевдоним Ржевская Елена взяла уже чуть позже, когда начала публиковать материалы и мемуары военного времени. Фамилия Ржевская появилась в память о жестокой защите города Ржев.
«Берлин, май 1945. Записки военного переводчика» реконструируют события тех майских дней, когда группа, в которую входила Ржевская, пыталась не просто найти тело Гитлера, но и получить неопровержимые доказательства его смерти. На страницах этого длинного дневника, который содержит личный опыт, эпизоды из жизни сослуживцев, фрагменты мемуаров советских военнослужащих и немецких чиновников, а также кусочки переписок, ясно прослеживается сложная диалектика между необходимостью антинацистской миссии и проблемой управления успехом в будущем.
Западные исследователи, журналисты и мемуаристы часто настаивают на том, что Гитлер застрелился. Одни — по неведению, из-за курсировавших неточных данных о смерти Гитлера; другие — из желания хоть как-то приукрасить обстоятельства его конца: по традиции германской армии командир, если он кончает жизнь самоубийством, должен прибегнуть к огнестрельному оружию. Но характерно, что и генерал Кребс — «военная косточка» — предпочел принять яд как более надежное средство. Мы не придавали значения тому, каким именно способом покончил с собой Гитлер, и не вникали в традиции германской армии, не знали, каковы они. Нам это было безразлично. Но доктор Фауст Шкаравский и его компетентные коллеги произвели тогда тщательное медицинское исследование и установили, что Гитлер принял яд.
С февраля 1945 года Ржевская работала в Познани, а в конце апреля ее перевели в Берлин. Отряд, в котором служила Елена, стал частью 3-й армии Кузнецова, ответственной за атаку на Рейхстаг.
Когда 2 мая советские войска захватили канцелярию Рейха и подземный бункер Фюрера, были обнаружены и идентифицированы тела Йозефа Геббельса и его жены Магды. Эту информацию публично опубликовали в последующем докладе. Это якобы разозлило Сталина, который сразу же приказал сохранять втайне все записи, связанные с поисками Адольфа Гитлера. Контакты с прессой и фотографами были запрещены, а информация отправлялась напрямую Сталину.
В последующие дни появилось много спекуляций и противоречивых фактов относительно предполагаемой смерти Гитлера. По словам Ржевской, тело Гитлера было найдено случайно. Незадолго до их отъезда из Берлина, 4 мая, группа советских солдат во главе с командиром СМЕРШ Иваном Клименко посетила сад канцелярии. Там 2 мая было найдено сожженное тело Геббельса. Возле входа в бункер советский рядовой Иван Чураков нашел яму от снаряда, наполненную свежей землей. После обследования нашли обгоревшие мужское и женское тела. Они перезахоронили тела и ушли без дальнейшего расследования, так как Клименко был сбит с толку появлением якобы тела Гитлера, найденного накануне, ночью 3 мая. Позже выяснилось, что предполагаемый труп Гитлера — это совсем другой человек. Рано утром 5 мая советская группа, в которую входила и Ржевская, пробрались не на свой участок, в сад Канцелярии, и извлекли два трупа, а также выкопали тела двух собак.
В условиях строжайшей секретности они перевезли тела в импровизированный морг в Берлин-Бух. Это произошло в ночь с 5 на 6 мая, чтобы командир города Николай Берзарин и его 5-я армия не смогли написать собственную версию о находке. Однако именно Берзарин поручил полковнику Василию Горбушину, на которого работала Ржевская в качестве переводчицы, расследовать судьбу Гитлера.
По словам Ржевской, рано утром 6 мая они завернули обгоревшие тела в простыни и перетащили через забор сада канцелярии, поместили в два больших ящика (по-видимому, для боеприпасов) в советский грузовик. По словам советского судебного эксперта Фауста Шкаравского, он получил останки Гитлера именно в таком деревянном ящике. Зубные останки фюрера были на месте и прижаты к языку. Их удалили 8 мая во время аутопсии. Эти зубы — единственное доказательство, по которому можно идентифицировать тело Гитлера. Эта находка состояла из золотого максиллярного мостика и фрагмента нижней челюсти с зубами и зубными протезами. Горбушин передал Ржевской коробочку, содержащую зубные останки, и сказал ей хранить ее, поскольку женщина была менее склонна к пьянству, чем мужчины.
Это была раздобытая где-то подержанная, темно-бордового цвета коробка с мягкой прокладкой внутри, обшитой атласом, — такие коробки делаются для парфюмерии или дешевых ювелирных изделий.
На следующий день, 9 мая, им удалось найти Кете Хойзерман, ассистентку личного зубного врача Гитлера Гуго Блашке. Хойзерман провела их в рейхсканцелярию, где хранились медицинские записи Гитлера, включая рентгеновские снимки его зубов. Во время допроса, проводимого Горбушиным, майором Быстровым и Ржевской в качестве переводчицы, она подтвердила, что зубы в коробке принадлежат Адольфу Гитлеру. Эту информацию впоследствии также подтвердил Фриц Эхтман, зубной техник, который работал в кабинете Блашке с 1938 года.
Однако советским властям нужно было получить прямое свидетельство от кого-то, кто непосредственно видел смерть Гитлера. Были арестованы Отто Гюнше, личный адъютант Гитлера, и Иоганн Раттенхубер, глава телохранителей РСД Гитлера. Поскольку их арестовали в разных секторах оккупации Германии, показания этих свидетелей были засекречены. Но 13 мая советская армия нашла и арестовала Гарри Менгерсхаузена, члена личной охраны СС Гитлера. В ходе допроса он подтвердил, что 30 апреля видел, как камердинер Гитлера, Хайнц Линге, и Гюнше вынесли тела Гитлера и Евы Браун через аварийный выход из бункера в сад за Рейхсканцелярией. Там их облили бензином и подожгли. Менгерсхаузен опознал место воронки от снаряда и предоставил множество других деталей.
В самом страшном кошмаре не могло привидеться фюреру, приложившему столько усилий для истребления евреев, что одна еврейка будет копаться в его внутренностях и описывать анатомические особенности его трупа, включая неаппетитные подробности, вроде отсутствия левого яичка, а другая — таскать коробку с его челюстями и досадовать, что они мешают ей отпраздновать капитуляцию Третьего рейха. Возможно, Бог все-таки существует.
Несмотря на попытки засекречивания, информация об их находке была зафиксирована и опубликована в газетах союзнических оккупационных армий. Реакция советского командования была необычной. По словам Ржевской, всем приказали искать Гитлера. Началось фейковое расследование. Советская пресса неоднократно сообщала, что Гитлер бежал в Аргентину или скрывается под защитой испанского диктатора Франко.
Первая часть книги «Берлин, май 1945» сосредоточена на проблемах наступления и опасностях жизни на фронте, где присутствуют свидетельства об обычных и личных эпизодах повседневной жизни солдат. Основная же часть повествования показывает свидетельства автора о самоубийстве Геббельса и Гитлера, а также попытки сокрытия последнего.
Подробно описывая все события с разных точек зрения, начиная с первых показаний и обнаружений, происходивших между входом Красной армии в Берлин, захватом бункера, где Фюрер и его генералы провели последние моменты своей жизни, и до послевоенного периода, Ржевская одновременно раскрывает две тайны: с одной стороны — тайну смерти Гитлера и его ближайших соратников (особенно ужасает история Магды Геббельс, которая по приказу мужа убивает детей во сне, чтобы не обременять их жизнью в мире без Рейха), с другой стороны — поведение Сталина, который сначала призывает расследовать фактическую смерть своего врага, но после получения неопровержимых доказательств решает все скрыть.
Убийство детей в случае приблизившегося поражения Геббельс задумал давно и вменял послушной жене. Еще в августе 1943 года он посвятил в свое намерение преданного сотрудника фон Овена. Тот записал, что при этом «его мысли были направлены на одну цель: на эффект перед историей».
Елена Ржевская очень точно описывает факты и заявления, которые она видела и слышала в мае и июне 1945 года, и не выражает никаких суждений, даже в отношении истории юных Геббельсов. Напротив, она не скрывает своего возмущения по отношению к ограничениям, наложенным Сталиным, и отвращения к стратегии напряжения, питающей миф о преследовании Гитлера, направленной на обеспечение стабильности советского режима. Автор также сообщает о своих контактах с Ростовом, генералом, победившим и позже павшим в немилость, и с нежелательными свидетелями смерти Гитлера, такими как зубной врач, который идентифицировал тело.
Однако страницы Елены Ржевской — это не только военные мемуары. Здесь яркая роль принадлежит женской чувствительности. Ее дневник насыщен маленькими повседневными историями, в которых главными героями становятся русские, цепляющиеся за прошлое и веру; поляки, которые не захотели или не могли покинуть свои дома, потрясенные бомбардировками; влюбленные солдаты; и множество, множество разных женщин, с которыми Елена делилась моментами, предназначенными для одиночества в иной ситуации.
Она также говорила мне, что под Берлином, в дачной местности, закопала, спасая от бомб и пожаров, свои платья, ей было жаль бросить их. Это удерживало ее здесь.
Все записи событий и транскрипции слов офицеров и политиков в мемуарах переводчицы принимают тона интроспективного романа, который приглашает к размышлениям о войне, о наступлении мира, о страхах, зачастую касаясь нежных и почти поэтических тонов.
