– Жизнь, – сказал Макар.
– Что – жизнь?
– Жизнь сильнее всего.
Бабкин поморщился и вяло отмахнулся.
– Везде пробивается жизнь, – настойчиво продолжал Илюшин. – Я это видел, и не раз. Там, где все было уничтожено, закатано в асфальт, облито ядом и подожжено, все равно лезет какая-нибудь чахлая травинка. Сначала травинка, потом цветок. Потом дерево. Потом зреют яблоки. Потом дети.
– Что – дети?
– Дети рождаются. Пробивают асфальт и растут. Один вон вообще в хлеву родился, считай, у беженцев.