Цитаты из книги «Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями»

Грабарь нокаутировал противника, но все честно и без нарушений. – Тот помер? – Да. То есть нет. – Определенности хочется, – попросил Илюшин.

Тот однажды в зоопарке чихнул, и в пятом вольере медведица разродилась. – Бывает! – флегматично отозвался Сысоев. – Что такого. – Ну, она не была беременна.

Все вертелось, кружилось, бранилось и пело, злилось и хохотало, и Саша почувствовала, что и ее захлестывает и несет эта дурная волна. Хотелось то ли выпить, то ли набить кому-нибудь морду. И чтоб плечо раззуделось, а рука размахнулась.

Ты отец? – Потенциальный, – огорчил его Макар. – П-потенциальный? – Григорий нахмурился, осмысливая, и вдруг просветлел: – То есть с потенцией!

Петруша был человеком смирным, покладистым и лишенным инициативной жилки в той же степени, насколько лишена ее тля, безропотно позволяющая доить себя муравьям. Вершины устремлений у лейтенанта Сысоева попросту не было: его желания представляли собой ровное плато. «Быть сытым и в тепле – что еще нужно человеку? – рассуждал Петруша. – Ну еще чтоб жена добрая и детки». Нина попыталась укоренить в муже стремление к лучшей жизни. С тем же успехом можно было прививать ветку сакуры к арбузу. Тогда Нина сама выступила в роли главнокомандующего и отдала Петру приказ стремиться ввысь. Сысоев с тоской посмотрел в небеса и зажмурился. Нина раздала родне духовые инструменты и закатила скандал с увертюрой и ораторией. Сысоев упал на спину и притворился дохлым. Нина испробовала все. Но стало ясно, что рожденный ползать ни летать, ни бежать, ни кувыркаться не станет. Нина надеялась, что ее Петр – камень. А оказалось, что в кулаке у нее зажата горсть щебенки. К чести Лобановой следует сказать, что она могла задушить мужа мутоновой шубой, так и не переродившейся в норковое манто, однако не сделала этого. Когда их семейную лодку после всех водопадов вынесло в спокойное русло, роли распределились так: на носу сидела Нина, указывала, куда грести, и сама же махала веслами. А Петруша лежал в лодке, улыбаясь, и целиком полагался на волю провидения и жены (причем жене доверял больше).

«Когда я одна, меня как будто нет. Я ощущаю себя целой, только если рядом человек, который меня любит. Тогда я начинаю четко осознавать, что я думаю и чувствую. Я словно призрак, возникающий лишь тогда, когда напротив него ставят зеркало – и он с облегчением в нем отражается. Убери зеркало, и от меня ничего не останется. Оставшись одна, я мучительно пытаюсь понять: кто я? Что я? Чего хочу? Я все время напряженно вслушиваюсь в себя. Но я панически боюсь того дня, когда взгляну в зеркало и в нем уже никто не отразится».

Это, знаешь ли, старинная русская примета: посадить мертвую старушку за свадебный стол и притвориться, что она живая. Бывает, по дворам сваты ходили, старушек у соседей занимали. Кстати, с этим связан и известный обряд отсроченных похорон. Мало ли, кому-нибудь бабулька понадобится. Не зарывать же раньше времени!

Она полностью содержала Гришу – и пилила его за это каждый день. Она заставляла его искать работу – и шла на все, чтобы он эту работу не получил. Она требовала, чтобы он завязывал с выпивкой, и всегда держала в доме запас спиртного. Она убеждала, что он разбил ее сердце своими изменами, но как только Григорий засиживался дома больше чем на пару месяцев, принималась изводить его, пока он не сбегал в поисках тепла и ласки за очередной юбкой.

Каждый ее учитель хотя бы раз в день испытывал острое сожаление, что в России запрещена свободная продажа огнестрельного оружия. А некоторые пребывали в этом состоянии почти все рабочее время.

Когда обрывки лепестков рассеялись, на столе лежала Елизавета Архиповна, удобно пристроив голову в салат с крабовыми палочками.