Современная реальная история поисков себя в нашем мире. Это философский, автобиографический роман россиянки Алёны, как она впервые увидела Гоа и как из туристки превратилась в местную жительницу. В самом маленьком штате Индии отражаются целые пласты внутренних человеческих культур, менталитетов и взаимоотношений.

Гоа – прямо или косвенно это Вавилон Азии. Именно сюда стекаются искатели себя всех концессий со всего мира, ведомые желанием вовремя задать себе нужные вопросы и найти ответы. Это способ разобраться в себе и начать действовать не так, как хотят от нас другие, а так, как мы сами считаем нужным, правильным. Ведь Бог (кем бы он ни был) любит нас такими, какие мы есть, как детей своих.

Во всём мире нет более веротерпимой и толерантной страны, чем Индия. Это единственная в мире страна, получившая независимость бескровно, Индии есть чем гордиться. Но во что мы превращаем все наши завоевания и как ими распоряжаемся? Человек и общество, личность и система – в популярнейшем международном туристическом курорте Индии – Гоа.

А. Манвайлер

Заповедь

 
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор Вселенной,
И малодушным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
 
 
Умей мечтать, не став рабом мечтаний,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.
Сумей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что нажито трудом,
Всё потерять и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Сумей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Всё пусто, всё уже давно сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"
 
 
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и прост с врагами и друзьями,
Пусть все, в твой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь, во владенье,
Тогда, мой друг, ты станешь Человек!
 

Р. Киплинг

Глава 1
Алёна. Возвращение в Москву

Радужная жизнь прошла. Бледная, заплаканная, похудевшая на десять килограмм за последний месяц, я больше никуда осознанно не стремилась. Я отдалась течению жизни, и меня уже не привлекали никакие жизненные перемены. Создавать себя заново у меня уже не было желания потому, что я не имела больше никаких целей. Мне нужна была срочная трансформация, но концентрироваться, ни на чём я не могла. Поэтому я просто отдалась потоку. Процесс жизни уже проходил безучастно, удовлетворения от жизни было ждать напрасно. Все ресурсы были исчерпаны. Я больше не хотела ни прислушиваться к себе, ни вглядываться в мир со стороны. Всё равно новых горизонтов для меня больше не было, а текущие только расстраивали. Я избавилась от предрассудков и разочаровалась в свободе, которую выстрадала. Я чувствовала себя снова куклой, роботом, запрограммированным неизвестным кукловодом.

Не только мой чёрный кудрявый хвост из волос безжизненно свисал по плечи, но и семь счастливых лет также мёртво оставались за спиной, и только солнцезащитные очки напоминали о светлом, солнечном прошлом жизни в Гоа, Индии, где я по-настоящему любила. Я находилась в прострации: всё шло не так, как бы мне хотелось, хотя в моём состоянии говорить о каких-либо желаниях было бессмысленно. Прошёл один месяц, как опустела без Абу Земля.

Наступило 16 февраля – день моего отъезда из вечного лета Гоа в зимнюю Россию. Проводить меня настоял Раджив Антао, муж младшей сестры Абу. Сама сестра Дезире улетела уже в Кералу по своим делам. Радж явился на офисном авто сам за рулём. Казалось странным, что лишившись личной машины, своё решение Радж не отменил, даже после аварии в день карнавала – панихиды, только чтобы лично отвезти меня в аэропорт.

По дороге в окне с заднего сидения машины мелькали знакомые картины вдоль дорог, хранящие живые истории с моим любимым Абу. Но всё казалось безжизненным. Разговаривать мне совсем не хотелось, мыслями я была далеко, а глазами вбирала последнее солнце и бесконечную яркость пейзажей моей приветливой Индии, которую, возможно, я ещё не скоро увижу. Увижу ли?…

Из оцепенения меня вырвал визг тормозов и замедленная, как в кино, картина аварии, разворачивающаяся прямо у нас на глазах: огромный жёлтый расписной «под хохлому» грузовик, дико визжа тормозами, влетел в синюю малолитражку. Уже привычная картина. Слава Богу, обошлось без жертв. Радж старательно выбирался из моментально образовавшейся вокруг пробки, внедряясь в какофонию сигналов окружающих скутеров, авто и рикш.

Наконец, выбравшись из плотного потока, мы подъехали к зданию аэропорта «Даболим». Выйдя из машины, наблюдая, как Радж извлекает из багажника мои вещи, я не сдержалась и заревела. Всё стало чужим, я перестала узнавать знакомые мне места, я потерялась. Меня пронзила некая резкая, абстрактная перемена, меня переключили на другую программу. Как я могла так внезапно измениться? А если не я, то что? Этот город, природа, аэропорт? Предстояло выбирать. Всё поменялось: впервые за несколько лет, меня провожал не любимый, не Абу. Из последних сил я пыталась остановить поток слёз и гнетущие мысли, судорожно ища ответы на уже давно заданные вопросы: "А что дальше? Вернусь ли? Как жить?"

Одиночество. Очень вовремя меня посетило осознание того, что способность хорошо переносить одиночество – это показатель духовной зрелости, что всё самое лучшее мы делаем, когда находимся в одиночестве. И если любовь меняет человека быстро, то отчаяние – ещё быстрей. Только не впадать отчаяние – приказала себе я, ибо, «заблудиться – это наилучший способ найти что-нибудь интересное» П. Коэльо

Радж, выгрузив вещи из авто, душевно обнял меня, приговаривая: «Алёна, возвращайся обязательно! Мы все будем скучать, и ждать тебя» Совершенно отрешённо, я достала паспорт и распечатанные электронные билеты, иначе в аэропорт не пускают. Прошла проверку у стоящих на входе военных с оружием, всматривающихся больше в бумажки, чем в лица, делая это рутинно, но очень дотошно, и двинулась к стойке регистрации.

Наконец, все формальности были пройдены и впереди, зал ожиданий.

В зале локальных рейсов было много народа. Среди них стояла маленькая длинноволосая индийская девушка, подруга по несчастью, – Амрита. Она специально взяла билет на то же число и то же время, что и я, только – в Дели. Амрита даже несколько раз прибегала и высматривала, как продвигается моя очередь на реристрацию.

В это время мне позвонил Радж, и попросил отдать ключ от нашей с Абу квартиры – Амрите. И, хотя у родственников Абу уже была целая связка ключей от всех квартир и мотоциклов Абу, Радживу зачем-то понадобился ещё и мой ключ…

На меня с новой силой нахлынули чувства. А если я через несколько месяцев или через несколько лет вновь очнусь изнурённой, разочарованной среди новых руин? Хочу ли я этого?

Конечно же, подсознательно я понимала, что этому предательству больше не будет конца, но усилием воли я отогнала от себя подозрения. Я оставила последнюю надежду на то, что в этих людях есть ещё что-то человеческое. Заперев мысли в тёмном чулане в недрах своей души, я запретила себе думать об этом вообще, дабы не терзать себя больше. «Прими все и вся таким, как есть! Смирись» – твердила я себе.

Наконец, пройдя все оставшиеся контроли и процедуры, я оказалась с Амритой вдвоём: одни в аэропорту, среди толп улетающих, совсем одни. Молча, обнялись. Ещё недавно такие счастливые и полные жизни, сегодня разбитые, усталые и опустошённые – две вдовы. Вдруг снова Радж, словно подтверждая всю нелепость окружающего нас мира, позвонил уже Амрите с просьбой забрать всё тот же ключ.

С некоторым фаталистическим безразличием я отдала ключ от своей счастливой прошлой жизни Амрите, а она, также молча, его приняла. «И это пройдёт», – подумала я.

Стиснув зубы, я освобождалась от приступов очередной меланхолии, причины которой мне слишком хорошо были известны. Обнявшись, мы недолго постояли, обмениваясь дружескими эманациями, готовясь улететь навстречу новой, неизведанной, полной тайн и загадок жизни, и, возможно, великих свершений.

Я почувствовала в себе источник неуёмной энергии находящийся сразу и внутри меня, и снаружи. Надо только было найти путь к полезной трансформации этой яростной энергии, рвущейся наружу. Чтобы сформировать человека, Богу нередко приходится испытывать его. «Будь собой», – сказал мне Абу в эту последнюю новогоднюю ночь. Что Он имел в виду?

Именно в этот момент я осознала, что мой Путь, моя Сила – в смирении. Независимо от того, кем люди являются, все мы сталкиваемся с одними и теми же явлениями жизни и смерти. И я загадала, что если переживу всё это, то я непременно должна поделиться полученным знанием с другими людьми. Может, кому-то я помогу «открыть глаза», и возможно, именно этот мой опыт поможет кому-то познать мир других людей, а мне – себя. Но как только находились ответы – менялись вопросы.

А судьба продолжала быть последовательной во всём: рейс в Мумбаи задержали. Когда Амрита уже улетела, я сидела в ожидании ещё полчаса притом, что вылет моего рейса по расписанию стоял на полчаса раньше. На самом деле, это нормально для индийских внутренних рейсов.

Хоть я была и потеряна, но осознавала, что нахожусь всё ещё в Индии, вместе с хороводом былых весёлых историй о поездках по стране. Вспомнилось, как мы были с Абу в музее индийских железных дорог, в Дели. Почему-то ни на одном экспонате там не демонстрировали «зацеперов», людей, висящих гроздьями на крышах вагонов, как в индийской реальности. А ведь это неотъемлемая, современная часть особенностей Индии.

В получасовой задумчивости ожидания я мысленно барахталась в историях без начала и конца. Поезда на индийских железных дорогах раньше могли опаздывать на сутки и больше. Так, 4 года назад, когда Абу ехал встречать меня в Дели из Гоа, его поезд опоздал на 6 часов, потому что в индийском штате Раджастан их поезд сбил верблюда. Абу рассказывал мне, что он видел своими глазами, как ожидание и разборки утомили пассажиров, и они выскочили из поезда и там же, прямо на месте освежевали ещё тёпленького верблюдика. Кто-то оставил мясо про запас, кто-то тут же развёл костёр и занялся приготовлением спонтанного шашлыка! Невероятная Индия. Каждый день есть чему удивляться. А вот, наша подруга Лейла взяла билет до Дели на последние деньги и в последнюю неделю до конца её визы: есть такая крайность у наших туристов полагаться на "русский авось". Так вот, Лейла не уехала вообще, поезд отменили из-за забастовки в штате Гуджарат, где люди просто вышли и сидели на рельсах, как птицы на проводах.

Раздумья прервало объявление моего рейса. Пассажиров довольно быстро запустили. Тучные фигуры задевали меня локтями, утрамбовывая самолётные локеры под завязку, громко разговаривая и суетясь, как пчёлы в улье. Я же сидела в кресле, молча, размышляя о превратностях судьбы. Самые важные слова в своей жизни мы произносим молча.

За размышлениями два часа для меня пролетели, как мгновение. В. Индии, вообще, время течёт ощутимо иначе. Весь полёт, мне всё время казалось, что я наконец-таки ухватила за хвост тот самый ответ, вопрос к которому задала давно, но всё не могла подобрать решение. Что-то трогало мои струны израненной души во фразе Пауло Коэльо: «Иногда нужно умереть, чтобы начать жить» Я тщетно старалась отделаться от этой мысли. Но она осталась сидеть во мне, гнетущая, мучительная. Мне предстояло умереть.

Мумбаи. Получив свой багаж, я огляделась и поняла, что прилетела не в тот аэропорт. Терминал локального вокзала был предназначен только для местных перелётов, поэтому требовалось срочно спешить в международный аэропорт.

Волоча по улице свой багаж, становящийся с каждым шагом всё тяжелее, я старалась не отвлекаться на боль в спине и глазами искала рикшу. Сзади меня кто-то окликнул, обернувшись, я увидела таксиста, который предлагал свои услуги перевозчика.

– Нет спасибо! – ответила я на хиндуглийском, уверенно двигаясь дальше – Я ищу рикшу!

– Здесь нет рикш! – крикнул неуверенно вдогонку таксист. – Нот эвелибл!

И видя, как очередная денежная жертва удаляется, таксист в сердцах сплюнул прямо на вымощенную дорожку, у аэропорта, красно-жёлтой слюной. Я уже знала, что это из-за «бетеля» такого оранжевого орешка, узаконенного наркотика для бедных. Бетель способствует обильному слюноотделению и лёгкому наркотическому эффекту, вызывая стойкое привыкание. Со временем дёсна и зубы становятся оранжево-красными, розовеют и мутнеют белки глаз, потом зубы и вовсе выпадают, а глаза начинают понемногу слепнуть. Каждый второй таксист в Индии жуёт или засыпает в рот уже измельчённый порошок этого дешёвого зелья, якобы, чтобы не уснуть за рулём. На самом же деле эффект от него сродни опьянению.

Самостоятельно докатила багаж до стоянки рикш, зная точно, что таксист просто врал, что их здесь нет, но меня уже давно ничего в таксистах не удивляло. Дальше: 14 км по шумному, пыльному, загазованному мегаполису. Поездка между аэропортами на рикше произвела нужный мне на тот момент эффект: резко переменила моё состояние, быстро протрезвив, полностью погрузив в суету города, звуковую какофонию и индийский стиль езды. Не только в России две беды: дураки и дороги, давно прибавилась третья – дураки на дорогах.

С рикшей я расплатилась по счётчику последней оставшейся сотней – 84 рупии. В. Гоа за такую поездку пришлось бы отдать минимум 500 рупий. В. Бомбее расценки другие, более гуманные, однако это относится только к такси.

На стойке регистрации неожиданно выяснилось, что мой билет позволяет провезти в багаже с собой лишь одно место не более 23 кг. Тут я начала паниковать, этот день и так дался мне нелегко. Но что, же делать? Куда девать дорожную сумку с такими нужными для меня вещами: кисточки, подставки, палитры? Паника уступила место вроде уже ушедшим слезам, и у меня снова началась истерика.

Я покинула очередь, пытаясь собраться с мыслями.

Решение, как всегда банальное и не подкупающее своей новизной, вылилось в сумму 7100 рупий доплаты за второе место багажа. Нужны были индийские рупии. Пришлось поменять валюту по грабительскому курсу и, я получила сразу два билета: Мумбай – Брюссель и Брюссель – Москва.

Сидя на последнем ряду салона самолёта с двойными сидениями прямо перед туалетом, я съежилась под покрывалом. Меня лихорадило, как от преддверья лютого холода, так и от мыслей о своей будущей судьбе. Сказывался перенесённый за последний месяц стресс.

Весь полёт я провела, в полубреду. Теперь я была одна. Но не совсем одна, была всё ещё эта мысль, она была рядом, Чёрной дырой в иллюминаторе. Я была с Абу, в его небесном царстве. Он был так близко ко мне, что мог даже обнимать меня. Мы снова были вместе, как и не разлучались. Быть собой, значит, как минимум, я ещё есть.

Девять часов полёта прошли, как один. Часы истекли, я не удерживала их и не торопила. Хотя иногда хотелось, чтобы ВСЁ исчезло быстрее и навсегда. За время полёта меня вырвали из этой желанной дрёмы только один раз, чтобы предложить самолётную пищу. Отказалась. И снова проваливалась в сладкое забытье, где со мной был Абу, такой живой, такой близкий и жизнерадостный. Мне хотелось к нему, за иллюминатор, в эту Чёрную дыру. Сумасшедшая скоростная пятилетка нашей совместной жизни с Абу пронеслась передо мной за 9 часов полёта. И я снова приобретала редкий и драгоценный потерянный смысл в дар от Абу. Смыслом явилась Любовь.