Глава 1

– Делия, детка, пора спать. – В комнату вошла мама.

– Да, мамочка. – Я оторвалась от книги и улыбнулась, предвкушая сон, в котором пропадала уже не одну ночь.

Матушка поцеловала меня, потушила светильник и, пожелав сладких снов, вышла из комнаты. Я послушно положила книгу на прикроватную тумбочку, повернулась на бок и закрыла глаза.

Однажды мне приснился чудесный сон и с тех самых пор он стал часто сниться мне. Вот и сейчас я лежала с закрытыми глазами в ожидании сна, который начинался с одного и того же момента: я «просыпалась» в удивительном лесу, где возвышались высокие деревья, росли самые красивые цветы и вкусные ягоды. А ещё в этом лесу жили гномы, эльфы и прекрасные феи. Мне нравилось наблюдать за феями, которые то и дело взмахивали воздушными крыльями и перелетали с цветка на цветок, собирая утреннюю росу и ароматную, вкусную пыльцу. Как-то раз, наблюдая за их таинственным полётом, я расправила руки, взмахнула ими, представила себя лесной феей и… «полетела». Вот так, «перелетая» с цветка на цветок, я не заметила, как вышла к удивительному по красоте горному озеру. Я немного устала, «летая» за прекрасными созданиями, и, едва мои ноги коснулись мягкой, душистой травы, уселась прямо на землю и прикрыла глаза. Пение птиц, шелест трав, отдалённый шум водопада создавали нежные колыбельные звуки, и я не заметила, как заснула. Когда я почувствовала, как чьё-то тёплое дыхание щекочет моё лицо, то лишь нетерпеливо отмахнулась и потёрла нос ладошкой. Однако не совсем приятное ощущение только усилилось: кто-то настойчиво продолжал щекотать моё лицо, шею, даже волосы шевелились от этого дыхания.

– Щекотно же, – сонно пробормотала я и снова потёрла нос, открыла глаза и увидела удивительное создание, которое с любопытством изучало меня.

Проворно вскочив на ноги, я, в свою очередь, принялась рассматривать необыкновенное громадное животное, тело которого было покрыто белоснежной чешуёй, а голова украшена двумя рогами.

– Ты дракон? – с удивлением спросила я, вспомнив книги про драконов, которые мне подарила мама. – Почему ты в моём сне? Когда-то давно вы бродили по земле, а теперь встречаетесь только в книгах. Хм… не только в книгах, но и в этом чудесном лесу. Вам он тоже нравится? Вы поэтому остались здесь? – тараторила я, продолжая разглядывать огромного дракона, имеющего длинную шею, сильный хвост и могучие крылья.

– Ты белокрыл! – догадалась я. – А можно тебя погладить? Я ещё никогда не встречала живых драконов.

– Ты не боишься меня, девочка?

– Нет. Не боюсь. Я знаю, ты хороший дракон, сильный и умный.

– Как ты оказалась в магдконовском королевстве? Как тебя зовут, девочка? – спросил он, и тут его взгляд упал на талисман, который выскользнул из-под моей одежды.

– Никак, я просто заснула.

– Заснула? А что за талисман у тебя на шее?

– Мне его подарил Лиам, мой друг. Только он уехал в столицу. Я скучаю по нему, и мне хочется увидеть его хотя бы во сне. Я касаюсь пальцами талисмана и зажимаю его в ладошке, но мне снится только этот лес, а сегодня и ты приснился.

– Это заслуга твоего талисмана, принцесса.

Нет, – рассмеялась я, – я не принцесса, меня зовут Делия. А тебя как зовут?

– Я Джургаф.

Мне было десять, когда я впервые увидела горное озеро и белокрыла. Это произошло сразу после того, как уехал Лиам, по которому я очень скучала. Каждый вечер, укладываясь спать, я лежала и думала о своём друге. Зажав в ладони талисман, я закрывала глаза и просыпалась в королевстве Джургафа. Белокрыл стал моим другом и старался отвлечь меня от грустных мыслей о Лиаме, который всё никак не возвращался в наш городок. Джургаф рассказывал мне замечательные истории, легенды и сказки, катал вокруг озера и даже летал, усадив меня к себе на спину. Я с восторгом взирала с высоты на лес, озёра и бушующие водопады. Почему не падала? Да потому, что мой Джургаф обладал могущественной магией. Я могла не только любоваться открывающимися видами далеко внизу, но и рассматривать замысловатый орнамент, украшающий спину моего дракона. Не спеша и нисколечко не боясь, я то ползала на коленях, то, распластавшись на ней, увлечённо водила пальчиком по витиеватым серебристым узорам. Когда приходило время возвращаться, точнее, просыпаться, он прощался со мной до следующей встречи в моём сне. Так прошло много лет, и снова, как в детстве, я спешу к белокрылу, пробираясь сквозь лесные заросли, которые за это время разрослись и стали ещё красивее. Не без труда выбравшись из леса, я поспешила к озеру ярко-бирюзового цвета. Стремительная огромная тень пронеслась над красивыми горами, расположенными вокруг живописного озера, грациозно проплыла над моей головой, сделала круг и скользнула вниз.

– Джургаф! – При виде его на моём лице заиграла счастливая улыбка. Белокрыл бесшумно опустился на луг, подобрал крылья и уткнулся горячей мордой в мои волосы. Я обвила его шею руками и прижалась к его щеке, по мягкости напоминающей бархатистую замшу.

– Моя принцесса, повелительница, вы звали меня.

Он зовёт меня, как и в детстве, «моя принцесса». Я смирилась с этим. Пусть называет, хотя бы во сне побуду немного принцессой.

Прошло ещё некоторое время, и в наш дом пришла беда: матушка серьёзно заболела. Домашние обязанности и забота о маме легли на мои плечи, оттеснив на второй план сны о Джургафе, на смену которым пришли кошмары, пугая меня своими одинаковыми сюжетами. Мне всё чаще стал сниться некий храм, одиноко примостившийся на крохотном плато, окружённом величественными горами. Я не знаю, что делала внутри этого загадочного сооружения, но, как только покидала его, небо вдруг темнело и молниеносная зловещая тень проносилась над моей головой. И стоило ей появиться, как я чувствовала исходящую от неё опасность, силу и злобу. Сделав круг, тень устремлялась вниз, прямиком ко мне, чтобы вцепиться в меня своими острыми когтями.

«Я успею, ей не добраться до меня», – шепчу я, пытаясь отыскать взглядом невидимый мост и не находя его. В отчаянии я призываю на помощь магию, и она огнём струится по моим венам, окутывая с ног до головы коконом серебряного света. Но тень уже близко, и я с сожалением понимаю, что мне не уйти от неё. Из моей груди вырывается вздох разочарования, и ледяное дыхание тени касается моей кожи. И нет никого рядом, кто поспешил бы мне на помощь, здесь только я и огромная безжалостная тень. Прижав руки к груди, я пячусь спиной к пропасти и останавливаюсь на самом её краю, наблюдая, как страшная тень приближается ко мне. Загнав меня в ловушку, она разражается победным хриплым хохотом. Я не вижу её лица, лишь слышу торжествующий смех. Её острые, сильные когти вонзаются в моё тело, причиняя сильную боль в области сердца. Жгучий, смертельный холод мгновенно сковывает разум, парализует мышцы и чувства. Слегка покачнувшись, я теряю опору под ногами, беспомощно взмахиваю руками и… здесь я просыпалась, испытывая страх и некоторое разочарование оттого, что мне снова не удалось досмотреть до конца этот жуткий отрывок сна.

Неужели я упала в пропасть или же, подобно птице, взлетела к небесам? Мне это было неведомо. Увы, на этом моменте мой странный сон обрывался. Моё подсознание вырывало меня из объятий сновидения, не дав возможности, увидеть его окончание.

«Вот и хорошо, что это всего лишь сон», – подумала я, слегка нахмурившись. И всё же я не понимала: почему только два отрывка из некой сказки я периодически вижу в своём сновидении? Белокрылов с голубыми глазами и выступающим на спине гребнем серебристого цвета не существует, а я далеко не принцесса. Я сирота, внезапно оказавшаяся на попечении тётки, не проявляющей ни капли доброты к неродной дочери. Но если прикрыть глаза и мысленно отправиться в прошлое, то можно вернуться в другое, счастливое время, когда рядом со мной была моя мама. Она происходила из старинного обедневшего рода, который когда-то был могущественным и богатым. Но прошло какое-то время, и родовое поместье обедневшей династии Веттейских пришло в некоторое запустение. В итоге из прислуги в имении остались кухарка, горничная и Лукан. Немолодой и преданный слуга помнил ещё родителей моей матушки, начав работать у них тринадцатилетним юношей. Когда же для нашей семьи наступили трудные времена, он не ушёл от нас. Лукан взял на себя обязанности конюха и кучера, и даже садовника. В перерывах между своими основными обязанностями он спешил в сад, где приводил в порядок цветники, деревья и кустарники.

Невзирая на трудности, матушка заботилась обо мне и смогла дать хорошее домашнее образование, которое я мечтала продолжить в академии магии. При жизни матушки моё желание могло бы осуществиться, даже несмотря на то, что в этом учебном заведении учились дети, принадлежащие к высшему сословию нашего королевства. Увы, сейчас мои планы на учёбу в академии имени Рулзериха потерпели полную неудачу. Мечты медленно рассеялись в воздухе, оставив после себя лишь горьковатый привкус несбывшейся надежды. Некому было мне помочь. К сожалению, помимо двоюродной сестры матушки, моей тётки, которую я впервые увидела, когда матушку уже предали земле, родственников у нас не было, или же они просто не желали знаться с нами. После похорон и тщательного осмотра усадьбы родственнице вдруг до слёз стало жаль несчастную сиротинушку, то есть меня, и она решила никуда не уезжать и поселиться в нашем имении.

Грустно усмехнувшись, я укуталась в старенькое одеяло и повернулась на бок, по-детски подложив под щёку ладонь. Несмотря на рухнувшие планы, я каждую ночь погружалась в мечты, в которых видела себя сидящей за партой в академии магии. На что я надеялась, мечтая об учёбе в элитном заведении? На своё благородное происхождение, от которого остался один пшик, или же на странную магию, которая с некоторых пор поселилась внутри меня и которую я безуспешно пыталась понять и изучить? Перечитав от корки до корки все свои немногочисленные книги, я не смогла найти в них нужного ответа. Это обстоятельство ещё больше убедило меня в том, что мне просто необходимы опытные преподаватели и наставники. Вот только не было уверенности, что меня там ждут с распростёртыми объятиями. Кому я нужна? Если только тётке, да и то лишь в качестве прислуги, а больше никому, я даже своему отцу не нужна, если он жив, конечно. Мир большой, и где-то там… живёт мой отец, которого я никогда не видела. В детстве я часто спрашивала маменьку о нём. Бывало, она вздохнёт, улыбнётся кому-то невидимому, и глаза её наполнятся светлой радостью. В такие минуты матушка обнимала меня, прижимала к себе и, погладив рукой по голове, уходила прочь из комнаты. Я уже тогда своим детским умом понимала, что ей нелегко говорить о моём отце. В итоге я перестала задавать ей вопросы на эту тему. Прошли годы, и я подросла. Девочка незаметно превратилась в стройную юную девушку, а матушка вдруг слегла. Это случилось два года назад. В памяти всплыло наше прощание. На глаза тут же навернулись слёзы, и спазм сдавил горло. С трудом проглотив горький комок, я мысленно вернулась в тяжёлые для меня времена и, словно наяву, почувствовала жар от ладоней матушки. Она сняла со своей шеи цепочку с талисманом, взяла меня за руку и вложила в раскрытую ладонь серебристую нить с руной, изображающей причудливое сплетение узла, окружённого неизвестными символами.

– Это принадлежало твоему отцу. – В глубине синих глаз вспыхнул огонёк и тут же погас. Она улыбнулась, хотела сказать что-то ещё, но не успела. Тело её обмякло, глаза закрылись. Матушка выпустила мою ладонь, и её рука безвольно упала на одеяло. В этот страшный миг я потеряла самого дорогого человека. Самого доброго, любящего и единственного родного человека. Я осталась совершенно одна в этом огромном мире. Тётка с семьёй не в счёт. Приехав на похороны своей двоюродной сестры, она навсегда поселилась в нашем родовом доме, выделив мне небольшую комнатку для прислуги. Всхлипнув, я зажала в руке талисман и почувствовала приятное ответное тепло. Когда же я впервые надела его на шею, мне пришлось испытать на себе действие чужой магии, которая вдруг решила пробудиться в моём теле, признав во мне законную наследницу. Лёгкое покалывание в кончиках пальцев рук мгновенно переросло в пламя, которое, беснуясь, огненным потоком устремилось под кожу, заполняя собой каждую клеточку моего тела. Чужая сила, сливаясь с бытовой магией, немилосердно жгла, шипела и кусалась, мечась по венам раскалённой лавой. Я даже слышала её невнятный шёпот, который становился всё громче и вскоре перерос в крик, почти оглушивший меня. Внезапно с моих рук сорвалось яркое пламя и в считаные секунды полностью объяло тело, наполнив его энергией и мощью, ранее незнакомыми мне. Прошло ещё несколько секунд, и я почувствовала, как по телу заструились ласковые, успокаивающие прикосновения, словно те самые беснующиеся языки пламени теперь нежно зализывали мои невидимые раны. Продолжения я уже не увидела: облегчённо вздохнув, просто лишилась чувств. А когда очнулась, поняла, что лежу на полу. Несколько долгих секунд я сосредоточенно рассматривала потолок, на котором шевелились лиловые тени, затем осторожно встала, повела плечами, пошевелила пальцами, провела ими по лицу, отметив про себя, что не испытываю неприятных ощущений.

– Кажется, всё на месте. Ни ушиба, ни шишки, поцелуй с полом завершился весьма удачно. – Я поспешно оправила платье и причёску.

Возможно, никакого огня и не было. Просто закружилась голова от недосыпа и усталости. Когда приболела матушка, все обязанности по дому легли на мои плечи, а с её кончиной я потеряла часть себя. Вот силы и покинули меня, и проснувшаяся во мне незнакомая магия легко сбила с ног.

Матушка… в свои неполные сорок лет она была красивой женщиной и могла бы ещё выйти замуж. За ней многие пытались ухаживать, но, как я теперь поняла, она продолжала любить только одного мужчину – моего отца.

«Вот только любил ли он её? По какой причине его не было рядом с нами? Он не мог жениться на ней? Не позволил титул знатного рода? Его семья не захотела признать наличие у него дочери? Всё может быть. Возможно, именно поэтому она почти ничего не рассказывала мне о моём отце», – почему-то именно такой вывод сделала я. И всё же матушка не забыла о нём. Впрочем, это немудрено. Как можно забыть, когда рядом с ней живое напоминание о её любимом, ведь своей необычной внешностью я обязана именно отцу. У матушки были светлые шелковистые волосы и голубые глаза, в которых нет-нет да и мелькнёт блеск радости. Словно вспомнив о чём-то, она прикасалась к сокровенным глубинам своей памяти, и на её лице появлялась счастливая улыбка. Большие ярко-синие глаза с заметным тёплым оттенком – это единственное, что досталось мне от матери. Каждый раз, заглянув в зеркало, я видела в отражении темноволосую девушку с точёной фигуркой. Её овальное лицо с безупречно правильными чертами, с изящно изогнутыми бровями и пухлыми губами обрамляли густые волосы оттенка тёмного шоколада. Её мягкая, упругая кожа имела бархатистый вид, как у персика. В миндалевидных глазах насыщенного голубого цвета плескалось синее обжигающее пламя.

«Почему она так и не рассказала мне о моём отце? Не успела? Не хотела меня расстраивать? Что произошло между ними? – Эти вопросы не давали мне покоя, и я снова и снова задавала их себе. – Возможно, между ними существовало некое тайное соглашение или же он просто бросил её с ребёнком?» Теперь уже ни у кого не спросишь. Тётка даже если и знает, то ничего не расскажет назло мне. Однако я очень сомневаюсь, что матушка доверилась бы такой, как моя тётка, а значит, имя моего отца навсегда останется тайной. Вот только вопрос: хотела бы я сейчас увидеть его? Скорее всего, нет. Он за столько лет не проявил желания познакомиться со мной, так что теперь и я не настаивала на этом. Все свои вопросы, касающиеся моего отца, я уже отправила в небытие. С возрастом эта важная для меня тема почему-то стала второстепенной и ушла на задний план.

Мою небольшую комнатку, точнее, клетушку, с маленьким окном, таким же маленьким столиком, узкой кроватью и платяным шкафом, в котором хранились мои немногочисленные, уже порядком изношенные вещи и несколько книг, которые я, в свою очередь, старательно прятала от тётки, коснулся робкий блеск утренней зари.

«Пора вставать, – мысленно напомнила я себе. – Нужно бы поторопиться на кухню, чтобы помочь Агафье с завтраком, иначе не избежать бесконечных придирок и упрёков “хозяйки” веттейского поместья».

Откинув одеяло, я решительно встала и поспешила умыться, склонившись над тазом и поливая себя из кувшина тёплой водой, которую быстренько нагрела с помощью бытовой магии, доставшейся мне от матери. Наскоро оделась, причесалась, уложив волосы в незамысловатую аккуратную причёску, и поспешила на кухню. Когда я вошла, там уже вовсю топилась печь, пахло сладкой выпечкой, ароматным чаем и вчерашним обедом, остатки которого разогрела кухарка.

– А вот и моя помощница пришла. – Она приветливо мне улыбнулась, ловко наливая сливки в сливочник.

Поздоровавшись с Агафьей, черноволосой, розовощёкой женщиной, которой на вид было чуть больше сорока, я схватила поднос, положила на него полотняную салфетку, расположила готовый завтрак и уже было направилась к выходу из кухни, когда услышала нетерпеливую трель колокольчика.

– Злыдня у тебя тётка. – Агафья неодобрительно покачала головой. – Иди, Лия, иначе она так и будет безостановочно трезвонить. Я приготовлю завтрак для тебя. А после завтрака сходишь на рынок, купишь продукты по списку.

– Это я с удовольствием. – Я благодарно ей улыбнулась и поспешила отнести завтрак.

– Где ты ходишь?! Всё спишь, лентяйка! Ты совсем разленилась, неблагодарная дочь! – Не успела я войти в столовую, как в мой адрес посыпался град упрёков. – Я же предупредила тебя насчёт раннего завтрака! Или ты забыла, что мы с Геллой отправляемся в столицу за покупками? Лентяйка, – повторила она, смерив меня взглядом, полным негодования.

Я стиснула зубы, подавив крик душевной боли и свою гордость.

«Не смей называть меня дочерью, ты мне не мать! У меня была и есть только одна мама, и она похоронена на семейном кладбище, принадлежащем древнему роду Веттейских», – хотелось бросить тётке в лицо, но я сдержалась. Не сейчас. Мне нужно взять себя в руки и постараться ничем не выдать себя, чтобы ни у кого из родственничков не закралось подозрения относительно моих дальнейших планов. Меня настолько достала эта «милая», «добрая» семейка, что пришлось заменить жирную точку, которую я поставила на своих мечтах и планах, на выразительное многоточие.

– Маменька, ваши слова совершенно справедливы. Ей досталось поделом, в следующий раз будет порасторопнее. – Гелла, родная дочь тётки, противно захихикала.

– Чтобы ни секунды задержки с подачей чая. Не люблю пить холодным, – ворчливо добавила тётка, снова бросив на меня недовольный взгляд.