когда годами смотришь в лицо лжи, то запоминаешь его до малейшей чёрточки. И сможешь узнать везде – даже по движению глаз. Ложь невозможно укрыть – она проступит даже на гладко отполированной маске.
Знаешь, брат, когда годами смотришь в лицо лжи, то запоминаешь его до малейшей чёрточки. И сможешь узнать везде – даже по движению глаз. Ложь невозможно укрыть – она проступит даже на гладко отполированной маске.
Говорят, любовь приходит незаметно…
Это неправда. Она сваливается на голову, словно ураган, вырывая прежнюю жизнь с корнем, и пуская собственные ростки.
И пока ты издалека наблюдаешь, как они тянутся вверх, за твоей спиной расцветает сад.
– Сдаётся мне, ты сравниваешь розу с лопухом.
– Ты странно говоришь, Миклош.
– А что тут странного? Роза в любом цветнике – царица. А лопух – он везде сорняк.
– У розы есть шипы, – грустно прошептала Ярушка.
– А лопухом удобно подтирать зад, – возразил Миклош.
– Знаешь, брат, когда годами смотришь в лицо лжи, то запоминаешь его до малейшей чёрточки. И сможешь узнать везде – даже по движению глаз. Ложь невозможно укрыть – она проступит даже на гладко отполированной маске.
Я приподнял её ягодицы и вошёл, почти не чувствуя сопротивления. Рейна лишь слегка поморщилась, принимая меня целиком. Тонкая преграда лопнула, и пару секунд я наслаждался ни с чем несравнимым чувством первого обладания, а затем меня понесло. Толчок за толчком я наполнял её всю собою, и тело пронзало молнией от каждого её стона. – Рейна, – прошептал я, целуя её губы, – Рейна…