Пролог

Они все мертвы, все… Лежат с закрытыми глазами, уткнувшись носами друг в друга, изогнувшись в неестественных позах, лица бледны, с легким синеватым оттенком, с темными веками, кожа покрыта ледяной изморосью. Хочется дотронуться до каждого, растревожить, заставить раскрыть глаза, но страшно даже прикоснуться.

Оглядываюсь в поисках помощи, но её неоткуда ждать, я здесь одна, никто не придет и не спасет меня. Возможно, скоро и меня ожидает та же участь, я тоже буду мертва, и меня тоже сбросят в колодец с мертвой водой.

Вдруг слышу шаги, оборачиваюсь, кто-то спускается по каменной лестнице, которую в полумраке я сначала даже не заметила, в страхе пячусь назад, и на светлую стену падает тень волка…

Глава 1. Дух реки

– Да ты подумай только – увидеть настоящий древний языческий свадебный обряд, это же вообще невообразимо круто! – в который раз уже уговаривает меня Олеся.

Она падает на мою кровать, где я сижу по-турецки, завернувшись в пушистый теплый палантин, читаю статью в ноутбуке, чтобы подготовится к завтрашнему семинару.

– Ну, не знаю, – неопределенно произношу я.

Я, правда, не знаю. Ехать непонятно куда в тьму-таракань, да ещё и на несколько дней. Может там связь вообще не ловит. И где ночевать?

– Мы можем курсовую об этом написать, будет здорово, тема не избитая, Николай Борисович наверняка одобрит. Он всегда поощряет, когда народ вживую выходит «в поля», чтобы проработать тему, а не сидит тупо в Интернете. Наберем материала и за месяц напишем, считай и пятерки у нас в кармане, и от курсака по-быстрому отделаемся. – Олеся пытается найти новые точки воздействия на меня. Заманчиво, но я уже догадываюсь по хитрому блеску в её глазах, что истинная цель поездки совсем иная. И она выдает: – Может подгляжу какие-нибудь моменты и для своей свадьбы.

Вот оно что. Закатываю театрально глаза. Это её идея делать торжество в виде древнего свадебного обряда меня раздражала. Вернее, такая стилизация прикольная, необычная, даже модная. Меня больше бесило её упорство делать свадьбу именно сейчас – выскакивать замуж, когда тебе едва исполнилось восемнадцать. По мне так это вообще полный бред. Можно же пока так пожить, необязательно сразу в загс бежать. Хотя, наверное, во мне говорил эгоизм: Олеся выскочит замуж, переедет к Антону, и я останусь одна.

Да ладно бы одна, по-любому подселят ко мне в комнату непонятно кого. А с Олеськой мы знакомы с детского садика, вместе учились в школе, вместе приехали в этот город, вместе поступили в университет на один и тот же факультет, попали в одну и ту же группу, вместе заселились в двухместную комнату в общаге. Одна я бы побоялась уезжать в другой город, училась бы в своем, а Олеся меня уговорила, сказала, что будем жить вместе. И вот – начало всего-то второго курса, а Олеся уже замуж выходит, к парню переезжать собирается, а меня бросает.

– С этого и надо было начинать, – вздыхаю я, – а то курсак… Николай Борисович одобрит…

– Да он, правда, одобрит, Дарина, вот увидишь, – машет массажной расческой Олеся, сползает с моей кровати и возвращается к зеркалу, её светлые волосы рассыпаются по спине.

Шикарные всё же у неё волосы – густые, приятного светло-русого оттенка, она их даже не красит, и длинные, почти до попы. Этим, наверное, и берет. Вьются вокруг неё парни, хоть плеткой отгоняй. Снова вздыхаю и возвращаюсь к статье в ноутбуке.

– Я ребят позвала – Игоря, Аню, Кирилла… – бросает между прочим Олеся, продолжая расчесывать волосы.

На имени «Кирилл» мое сердце на миг подскакивает и делает сальто, и дальше я уже не слушаю. Мой взгляд не ползет по-прежнему по строчкам, а замирает на одной точке. Кирилл… Как же давно он мне нравится, с начала первого курса, но Олеся даже не догадывается об этом. Я полгода молча носила в себе эту тайную влюбленность, считала праздником те мгновения, когда случайно видела его в универе, а Олеся в середине весны просто как-то хоп и запросто сошлась с той тусовкой, где обитал он. И ребята её приняли, враз посчитали за свою. Ну и благодаря ей, я стала видеть его чаще. Кирилл учился на третьем курсе, у него уже была девушка Анна.

– И что они, согласились? – стараясь придать своему голосу равнодушный тон, спрашиваю я, поднимая на неё глаза.

– Конечно, – кивает Олеся.

Так и хочется уточнить – а Кирилл точно поедет? Зачастую, когда Олеся говорила, что ребята идут на какую-нибудь тусовку, то бывало, что Кирилла с ними не было, и тогда я очень жалела, что соглашалась пойти. Мне всё казалось скучным и пресным, и ребята бесили. Но я молчу об этом.

– А твой Антон?

– Он не сможет, у него работа, – отмахивается Олеся.

– Когда ты меня уже с ним познакомишь? – спрашиваю я.

Лучшие подруги, называется. Только и слышу о нем с начала лета, когда Олеся познакомилась с ним в какой-то своей поездке, но я так его ни разу и не увидела. То он домой уезжает, то работает, то ещё что-то. На неё-то он всегда время находит. Начинаю подозревать, что Олеся боится, что я уведу у неё парня или сильно раскритикую. Есть у меня такой большой косяк – многие ребята мне не нравятся. И, конечно, мне вообще не нравится эта идея с её свадьбой всего-то через пару месяцев после их знакомства.

– Да скоро, Дарина, скоро, – ерзая отвечает Олеся.

Всегда, когда я завожу о нем речь, она начинает нервничать.

Пожимаю плечами и возвращаюсь к статье. Взгляд отлепился от точки и пополз дальше по строчкам.

– Ну так что? Погнали давай, – через некоторое время решительным тоном зовет меня Олеся.

– Ладно, – наконец сдаюсь я. – Только если Николай Борисович утвердит, – добавляю я в надежде, что наш преподаватель не одобрит такую идею.

Но он одобряет.

– Какие вы молодцы, девочки, и где вы только раскопали? – удивляется Николай Борисович, когда после его пары мы подходим к нему и излагаем суть своей курсовой работы.

– В Интернете нашли, – хвастается Олеся. – Вот.

Она вынимает из кармана смартфон и быстренько находит нужный сайт, показывает Николаю Борисовичу ту статью про свадебный обряд. Колонка небольшая, пара пестрых фотографий – жених и невеста в простой белой одежде на фоне старого высохшего дерева, и совсем немного текста про то, что проходит когальская свадьба по древнему обычаю с 19-е по 25-е сентября на Вырае у реки Иречь близ села Неклюдовское Окаевского района. Приглашаются все желающие, вход свободный, питание и проживание по скромной стоимости.

– Вам несказанно повезло – когалы народ скрытный, никого к себе не подпускают. Живут обособленно, чужаков не любят. Они немногочисленны и иногда для продолжения рода им всё-таки приходится жениться на девушках не из своего племени. И вот тогда они устраивают открытую свадьбу, приглашают разделить хлеб и радость людей из мира, то есть нас с вами. Выезжают на большую поляну, расставляют шатры, празднуют громко, с размахом. Это крайняя редкость попасть на когальскую свадьбу и увидеть своими глазами древний ритуал, которому они следуют испокон веков. В Интернете навряд ли найдете описание обряда, держат они его в тайне.

– Ага, – кивает Олеся. – Я пыталась что-нибудь поконкретнее узнать, но ничего толком не нашла, только пара упоминаний о том, что когалы относятся к вымирающему народу.

Я тоже пыталась что-нибудь про них раскопать, но нашла лишь небольшую статейку, где говорилось, что когалы – народ давно вымерший и о нем ничего не слышали уже более двухсот лет. Один из ученых археологов предположил, что они владели тайным знанием и перешли в другое измерение. Я показала это Олесе, но она лишь посмеялась, сказала, раз они проводят свадьбу, значит, они не все вымерли, ещё существуют. В общем, сложно разобраться, где тут правда.

– А где они живут? – спрашиваю я Николая Борисовича.

– В лесах, в труднодоступных местах, чтобы чужаки не лезли к ним, – отвечает он. – Найти их поселения сложно, поэтому свадьбы они делают на больших полянах, куда съезжаются когалы из всех деревень. Езжайте, вы соберете отличный материал. Только будьте осторожны, не лезьте туда, куда нельзя, у них там много что под запретом, ну, они вам сами скажут, где нельзя ходить.

У меня почему-то сразу мурашки побежали от такого предупреждения и ещё Николай Борисович говорил это таким серьезным тоном.

– Они славяне или тюркский народ?

Я не успеваю договорить, он перебивает меня:

– Скорее всего они, как и многие племена под влиянием чужих религий, распространенных на этих территориях, были подвержены синкретизму ещё в древние времена. Так что сложно их причислить к одной какой-то конкретной группе.

– Но я так и не поняла, где находится этот Вырай, – сетует Олеся, – Неклюдовское я нашла, а Вырая никакого нет.

– Ну это названое место, не географическое. Езжайте, найдете, местные подскажут. Да и навряд ли можно не заметить огромную поляну с большими шатрами, – улыбается Николай Борисович. – Если что – спросите.

Увидите, спросите, угу, хороший совет.

Пять часов изнуряющей езды на междугороднем автобусе до Окая, и вот мы теперь трясемся по кочкам на старом пыхтящем «пазике» до Неклюдовского. Хочется есть и пить. В дорогу с собой я взяла только одну булочку и маленькую бутылочку воды. То и другое давно закончилось.

За окном проносятся осенние пейзажи: холмы и равнины, иногда с россыпью бревенчатых избушек, вдалеке из-за высокой травы едва виднеются темные крыши. Сейчас стоит как раз тот период, когда деревья в золотом и багряном, отличное время для фотосессий, но погода подводит – небо хмурится, теряет свой насыщенный синий цвет, превращаясь во что-то блеклое, серое и невыносимо скучное.

Сначала автобус был битком набит, поэтому мы расселись как пришлось, в разные концы салона. Нас немного, не все смогли поехать, из всей нашей компании кроме меня и Олеси, только Кирилл, Аня и Игорь. Это единственное, что меня радует из всей этой поездки, это то, что Кирилл рядом. Видеть его, слышать его голос, хорошо так выраженный бас. Не то что писк этого Игоря. Как же я завидую Ане и ненавижу её. За то, что она может так легко касаться его, целовать, открыто любить. Я же прячу свою любовь от всех.

И вот сейчас они сидят рядышком, держатся за руки. Кирилл высокий, рослый с яркими голубыми глазами привлекает внимание всех. Аня, конечно, под стать ему, тоже высокая с рыжими кудряшками, с большими широко распахнутыми глазами. Всегда накрашенная и ухоженная, стильно одевается, словно сошла с обложки модного журнала. Такой можно и покапризничать, что она часто и делает, и Кирилл выполняет все её прихоти. Один у неё минус – плохо учится, постоянно ходит и пересдает экзамены. А Кирилл хорошо учится, даже какую-то там особую стипендию заработал за свой научный труд, да всё у него хорошо, он просто идеальный, у него не может быть недостатков!

Неожиданно освобождается место напротив Кирилла и Ани, и туда сразу же пересаживается Игорь, его я недолюбливаю, он молчалив. Нет, с Кириллом и Аней он разговорчив, очень часто улыбается ей, а мне вот ни разу и слова не сказал, никогда, не спросил ничего за всё время нашего знакомства. Словно ему противно разговаривать со мной. А мне противны его чуть проклюнувшиеся черные усики, которые он почему-то не сбривает.

Останавливаемся ещё в одной деревне и сидящая рядом с Игорем бабушка, подхватывает сумку-тележку и выходит из автобуса. И у меня сразу ноет сердечко – так хочется схватить свой рюкзак, пройти через весь салон и сесть к ребятам, поближе к Кириллу. Но я этого не делаю. Как всегда.

Вдруг на освободившееся место плюхается какая-то незнакомая девчонка примерно наших же лет. Темненькая, с таким наглым лицом, что сразу становится понятно, такой палец в рот не клади.

– Привет, – говорит она, обращаясь больше к Кириллу, чем к другим. – Вы случайно не до Неклюдовского?

– Ага, – отвечает он.

Между ними завязывается разговор, а я кусаю губу, что не пересела. Вспоминаю, как он один раз галантно помог мне надеть пальто, и от этого опять ноет мое сердечко.

Проезжаем перелесок и автобус останавливается на нашей станции. Через пыльное стекло вижу надпись: «Неклюдовское» на деревянном доме с высокой крышей. Выходим с Олесей через задние двери, потому что нам так ближе, а остальные ребята через передние.

– А это с нами, – говорит Кирилл, показывая девчонке на нас с Олесей и перечисляет по головам. – Знакомьтесь – Олеся и… – тут он немного притупливает, – Динара, кажется.

– Дарина, – хмуро поправляю я.

– А, да, Дарина, – нисколько не смутившись говорит он.

Даже не извиняется, по ходу ему пофиг.

– А я Лера, – говорит она нам с Олесей, – а это мой друг Даня.

Показывает на высокого блондина позади неё, он скромно кивает нам в ответ. Непонятно: они просто друзья или что-то большее.

Осматриваюсь, мы стоим на каком-то пустынном пригорке: не то центр этого села, не то окраина – всё едино. Со всех сторон, насколько хватает зрения, видны лишь крыши деревенских домов, а за ними лес. Никакой полянкой с большими шатрами даже не пахнет. И народу ноль. А уже вечер, пятый час, солнце клонится к лесу и небо заволакивает серыми тучами. Не дай бог дождь пойдет. Кирилл бросает рюкзак на траву.

– Я пойду до магазина дойду, – кивает он через дорогу в сторону неприметной избушки с распахнутыми красными дверями.

Надо же как-то выцепил взглядом, а я даже не заметила.

– Так все, наверное, сходим, – подает голос Игорь.

– Ну так пошли, – соглашается Кирилл.

Поднимает рюкзак с травы, закидывает на плечо. Переходим дорогу и всей гурьбой вваливаемся в магазин, в маленькую тесную избушку. У продавщицы при виде нас увеличиваются и без того большие глаза – она, наверное, одновременно столько народу ни разу не видела в своем магазинчике.

Ребята наперебой заказывают то, что им нужно и продавщица выкладывает товары на прилавок. Тут не как в супермаркете, всё по старинке. Но из продуктов есть почти всё, ну кроме, возможно, дорогих деликатесов, да и зачем они нужны деревенским?

– Не подскажите, где находится Вырай? – спрашивает Кирилл у продавщицы, оплачивая свои покупки.

У неё ещё больше увеличиваются глаза, и она от удивления хлопает длинными приклеенными ресницами. Молча пробивает покупки следующего, игнорируя вопрос Кирилла.

– Ну, Вырай, где-то здесь, на реке Иречь, – настойчиво допытывается Кирилл.

Продавщица испуганно поднимает на него глаза и как-то съеживается, прикусывая губу.

– Вы к когалам что ли? – раздается из темного угла голос старушки. Она уже набрала полную сумку покупок, но не спешит уходить. – Пошто?

Кирилл оборачивается к ней.

– Да-да, – кивает старушке, – на праздник.

– А вон чё, так идите вниз к реке, они на старой пожне, – и старушка машет в сторону полок с лапшой.

– На юго-запад, понятно, – быстро соображает Кирилл.

Завидую его способности – находясь в закрытом помещении без окон он легко может сориентироваться по сторонам света.

– Всё вниз и вниз по дороге, потом свернете налево, увидите реку-то, – досказывает старушка.

– Спасибо! – благодарит Аня.

Ребята быстро расплачиваются и выходят из магазина, а я, робко стоящая позади них, только сейчас подхожу к прилавку:

– Можно минералку и чипсы…

– Это кто такие? – слышу позади себя голос другой старушки, ещё одной покупательницы.

– Студенты из города к когалам приехали, – объясняет первая.

– Пошто? – удивляется вторая.

– Праздник у них тама какой-то.

– Какой праздник?

– А я шо знаю?

Отдаю деньги под пристальным взглядом продавщицы и быстро сгребаю покупки. Мне как-то неуютно здесь одной среди чужих.

– Зря вы к ним собрались, странный они народ, не здешние, всякое чудное про них говорят, – вдруг размыкает уста продавщица.

– Какое? – переспрашиваю я.

– Нехристи они, – выпаливает она со злостью. – И никогда Христа и не знали. Всё у них шаманы да колдуньи правят. Язычники они, вот кто. Сунетесь и вас заколдуют, заговорят.

Мне становится как-то смешно от её слов, но я ничего не говорю ей в ответ, поспешно топаю к распахнутым дверям. Краем глаза вижу, как она достает из-под прилавка какую-то штуку, похожую на оберег и вешает себе на шею. Выхожу на крыльцо. Ребята не стали меня дожидаться, медленно бредут вдоль дороги навстречу заходящему солнцу – ярко-алому пятну в узком просвете между темной кромкой тучи и неровной золотой полосой леса. Интересно, они вообще заметили мое отсутствие? Приходится ускорить шаг, чтобы догнать их. И дождь всё-таки начинает накрапывать, не такой уж сильный, чтобы доставать зонт, но всё равно неприятно. Накидываю на голову капюшон ветровки.

Ребята как-то странно разбились на пары. Впереди самые высокие – Кирилл и новенькая Лера, следом Аня и Игорь, позади них Олеся рядом с Даней. Догоняю, встать третьей с Олесей мне не хватает места на узкой обочине, поэтому топаю последней.