Глава 1 Наталья

Тихий час. Дети спят. А я наблюдаю из окна второго этажа, как возле ворот останавливается машина. Сразу видно, очень дорогая, начищенная до блеска. В таких абы кто не ездит. Неужели кто-то из спонсоров решил вспомнить о нашем детском доме? Очень кстати, деткам нужна новая одежда. Старая вся износилась.

Водитель помогает выйти женщине. С интересом рассматриваю ее. Одета с иголочки, на высоких шпильках, а на глазах черные очки. Ярко-красные губы сжаты в жесткую линию. Ну и особа, так и веет холодом. Сразу понятно, что хорошего от такой ждать нечего. Можно смело идти работать.

Усмехаюсь своим мыслям и почти отхожу от окна, но замечаю, как следом из салона выбирается маленькая девочка. Лет примерно шести. В цветастом комбинезоне и копной непослушных кудряшек. Женщина грубо хватает ее за руку и тащит в здание. Ничего себе ситуация. Детей к нам обычно не водят. Хотя я работаю здесь без году неделя, откуда мне знать, какие здесь порядки.

Меня это не касается. Надо отмахнуться и идти работать, но любопытство побеждает, и я иду навстречу колоритной парочке. Они как раз поднимаются по лестнице. Девочка с любопытством смотрит по сторонам, а женщина тащит ее к директору.

– Здесь жди, – сухо бросает она и без стука заходит в кабинет.

Девочка послушно присаживается на стул. Болтает ногами и рассматривает фотографии на стене. Такая смешная и улыбчивая, светится, словно солнышко.

– Привет, – подхожу к ней. – Как тебя зовут?

– Вера. Ой, – закрывает рот ладошками и округляет глаза. – Мне же нельзя разговаривать с незнакомыми.

Такая добрая и непосредственная.

– Давай познакомимся, – добродушно улыбаюсь ей. – Меня зовут Наталья Михайловна.

Настороженно хмурится, переваривая мои слова, а затем тоже расплывается в улыбке.

– Ты здесь работаешь? – уточняет она шепотом, словно кто-то может услышать.

– Да. Я воспитатель. А ты?

– Маме нужно по делам, – пожимает Вера плечами.

– Ну ладно, не скучай.

Инстинктивно провожу по мягким кудряшкам ладонью и ухожу. Все здесь нормально, а у меня еще много работы.

Спускаюсь в мед кабинет, чтобы уточнить про прививки. Пока болтаем с медсестрой, время пролетает незаметно. Смотрю на часы – тихий час заканчивается. Пора возвращаться.

– Мамочка, не бросай меня! – слышу крик Веры и выхожу на улицу. – Я буду хорошей и послушной! – кричит она и цепляется за подол пальто женщины, но та не реагирует и продолжает спускаться по лестнице.

– Вера, не устраивай сцену, – резко отвечает, вырывая пальто.

– Я ведь хорошая, правда? Почему ты уходишь? – Девочка всхлипывает, огромные слезы катятся по ее щекам.

Мать замирает на мгновение и смотрит на маленькую Веру. И мне кажется, что передумает. Хочется верить в чудо.

– Вера, хватит, – бросает она через плечо. – У меня есть свои дела. Ты останешься здесь.

– Здесь? – девочка ошеломленно моргает. – Но я не знаю никого! Я боюсь! Нет, мама!

– Привыкнешь, – женщина поворачивается и, не оглядываясь, направляется к выходу. Каблуки ее стучат по асфальту с гулким эхом.

– Мамочка! Вернись! Не бросай меня! – Девочка падает на колени, ее руки судорожно скользят по холодному бетону.

– Наталья, забери ребенка, – раздается громкий голос директора.

Инстинктивно ловлю девочку и удерживаю, давая возможность женщине удалиться.

– Отпусти! Я хочу к маме! – плачет она навзрыд. – Мама!

Так и не обернувшись, женщина уезжает, а Вера остается рыдать в моих объятиях.

– Тише-тише, – шепчу ей на ушко, а сердце кровью обливается.

В голове не укладывается, как можно бросить собственного ребенка.

– Мама же вернется? – поднимает на меня огромные, наполненные страхом глаза. – Она обещала…

Не отвечаю, лишь крепче прижимаю к себе. Как отнять у ребенка последнюю надежду?

– Наталья Михайловна, – перехватываю строгий взгляд директора. – Отведите девочку в комнату и зайдите ко мне.

– Хорошо, – поджимаю губы и пытаюсь отстраниться, но Вера крепко держит меня за шею и не желает отпускать. Патовая ситуация, а палач почему-то я.

Девочка рыдает, ее плечи содрогаются.

– Тише, милая, – я осторожно опускаюсь рядом, обнимаю ее маленькое тело. Ее кулачки бьют меня по плечам, но я держу ее крепко.

– Я хочу к маме! Пусть она меня заберет! – ее крик пронзает меня до самого сердца.

– Все будет хорошо. Я рядом, Верочка, – шепчу я.

– Она же вернется? Она обещала…

– Конечно, вернется, – произношу я, зная, что это ложь. – Она обязательно одумается и заберет тебя домой.

Вера обнимает меня, ее рыдания постепенно затихают. Я поднимаю ее на руки и несу наверх. Ее маленькое тело легкое, но я чувствую, что несу весь груз ее страха и боли.

Когда-то я сама так же стояла на крыльце детского дома, глядя вслед женщине, которая обещала вернуться. Это был мой последний приемный родитель. Она оставила меня, тихо сказав воспитательнице: "Я не могу с ней справиться". Я помню, как мои ноги приросли к полу, как горло сдавило, не давая произнести ни звука. Я тогда отчаянно ждала, что она передумает, повернется и скажет: "Я пошутила. Конечно, я тебя заберу". Но этого не произошло.

Каждое утро я выбегала на крыльцо и всматривалась вдаль. Воспитатели говорили, чтобы я не строила иллюзий, что таких, как я, здесь сотни. Но я не могла поверить, что человек, который гладил меня по голове и называл дочкой, мог так просто исчезнуть из моей жизни.

Прошли месяцы. Меня переводили из группы в группу, но я так и не научилась никому доверять. Эти стены были холодными не только физически – они давили на меня своим безразличием. Ты или становишься таким же равнодушным, или разрушаешься под тяжестью одиночества. Я разрушалась, пока однажды ко мне не подошла новая воспитательница и не сказала: "Ты не одна. Я здесь с тобой". Ее слова тогда спасли меня.

Теперь я здесь, с Верой, и понимаю, что должна стать для нее тем, кого у меня не было в детстве. Она не будет проходить через ту же боль.

Я укладываю Веру на кровать. Ее пальцы крепко держат мой свитер.

– Ты останешься со мной? – ее голос звучит тихо и дрожит.

– Конечно, я здесь. Поспи, Верочка. Я никуда не уйду.

Она засыпает, но лицо остается напряженным, а ее маленькая рука все еще крепко держит меня.

Дожидаюсь пока малышка уснет и спускаюсь на первый этаж, едва не сталкиваясь с Марией Павловной у кабинета директора. Она лишь качает головой:

– Опять ты слишком привязываешься, Наталья. Они все приходят и уходят. Твоя задача – делать свою работу.

– Это просто ребенок… – начинаю я, но она перебивает.

– Все они дети. Ты не можешь спасать всех. Не забывай об этом.

Я не согласна с ней, но молча прохожу мимо. Ее слова звучат как приговор, но я не могу смириться с такой логикой. Сколько раз мне говорили то же самое, когда я была ребенком?

В кабинете директор смотрит на меня с усталостью и массирует виски пальцами.

– Наталья, как там девочка? Уже определили ее в комнату?

– Да все сделали. Она сейчас спит, – сухо отчитываюсь я. – Как можно так поступить? Как можно бросить своего ребенка?

Мне сложно это понять. В голове не укладывается.

– У всех свои причины. Мы не имеем права судить. Наша задача – помочь, – равнодушно отмахивается директор. Никому никогда нет дела до детей. Все они лишь цифры в отчетах.

Пока он говорит, мой взгляд скользит по столу. Я замечаю папку с именем "Вера Соколова". На обложке аккуратно вписаны все данные: имя, дата рождения, адрес. Директор перехватывает мой взгляд, его брови чуть хмурятся. Не говоря ни слова, он берет папку и торопливо убирает ее в шкаф, словно хочет спрятать от лишних глаз. Этот жест заставляет меня напрячься еще больше.

Я чувствую, как внутри меня загорается желание узнать больше.

– Наталья, – голос директора возвращает меня в реальность. Я мгновенно отстраняюсь.

– Я понимаю, – отвечаю спокойно и натягиваю на губы вежливую улыбку, но внутри меня бурлит буря.