© Залесская Е., 2025

© Абеленцева А., (худ.) 2025

© ООО «Яуза-каталог», 2025

* * *

Драгоценным моим человекам по обе стороны ленты посвящается.

…

В.Г., моему soulmate.

Нам никто не обещал легких путей, но дали интересные. Методом проб, ошибок и любви мы вместе превратили их в зеленые бесконечные мили. От первой до последней строчки эта книга – мое признание тебе в чем-то большем, чем способно вместить одно человеческое сердце. Война показала, кто есть кто и с кем можно шагнуть за любой край. Главное условие – крепко держаться за руки. Не отпускай мою.

…

 
С одной стороны дороги Сиваш, с другой – Азов.
Две тысячи километров и лет несутся без тормозов.
Те из нас, которые кожей чувствуют вечный зов.
Ты говоришь, я дурко, а знаешь, что я про любовь,
Нас не понять. Не хмурь лоб. Не вскидывай бровь —
Если Бог создал того, кто носит внутри войну,
То Он создает и ту, что хранит внутри тишину,
Рядом с ней умолкает эхо любых самых грозных атак
И рождается любовь. В этом мире все только так:
Ты создаешь ей барьеры, препятствия, насыпи лжи,
А она за тебя готова порой отдать даже жизнь.
Ты можешь молчать, а она не смеется уже, смотри,
Пропускает сердце удар и ломается что-то внутри.
И Бог, создавший любовь и войну,
Ей приходит на помощь, сотворив тишину,
В которой однажды умолкнет твоя война
И останутся только любовь. И она.
 

Москва – Стрелковое

28.12.2022

*Все имена, фамилии, позывные изменены, все совпадения случайны.

Пролог

Я стою на крыльце в Кременной под козырьком подъезда обычной советской хрущевки. Этот непрочный навес на покосившихся от времени бетонных столбах дарит ложную иллюзию защиты от летающего где-то рядом FPV-дрона. День ясный, и дроны распоясались. Берг смотрит на экран «Булата». Прибор истерически пищит.

– Где-то тут он, показывает метров 500.

– Над нами?

– Пока нет, но рядом.

Машина подъехала, надо собрать в горсть все крохи храбрости и сделать шаг на открытое пространство. Пробежать 5 метров и запрыгнуть в джип. Который тут же резко стартанет по ухабам, вывозя нас из города, в километре от центра которого первая позиция наших. Но я не могу сделать ни шагу: взгляд намертво прикован к воронке от снаряда на том месте, где два месяца назад еще были детские качели. Тот январский день, дождливый и пасмурный, запомнился как-то особо. Так же привычно бухали снаряды в считаных километрах от дома. Мы собрались сделать вылазку в Луганск. Я так же, как сегодня, вышла на крыльцо, приготовившись в три прыжка преодолеть расстояние до машины. Но замерла на месте, услышав громкий детский смех. Мальчик лет пяти, радостно хохоча и раскачиваясь все сильнее, взлетал на обычных старых, судя по всему, советских еще качелях в дождливое небо. А его отец стоял рядом, улыбался и был готов подхватить своего сынишку в любой момент. И не было у них двоих в эти минуты занятия важнее, и не было у них войны, раскатов артиллерии, звуков реактивных снарядов и «грачей», пролетающих над городом на те и другие позиции. Не было ничего, кроме детства, радости, и где-то словно звучало: «Взлетая выше елей, не ведая преград, крылатые качели летят-летят, летят…»

Но не качели, а «грады» прилетели в мирный двор. Целый пакет был выпущен по домам, в которых проживали обычные люди и лишь немного военных было раскидано по брошенным квартирам. Люди, у которых в этой жизни не осталось больше ничего, кроме нескольких десятков квадратных метров, заклеенных картоном или темной пленкой окон и войны, пришедшей как стихия: неотвратимо и на неопределенный срок. Я смотрю на эту воронку, слышу детский смех, вспоминаю разрушенный двумя «химарями» магазин, где тем же январем мы покупали хлеб и овощи, и какие-то необратимые процессы запускаются внутри. Кажется, именно в этот момент я осознала, что нет никакого прошлого. А, значит, и возвращаться больше некуда.

Только вперед. И я сделала шаг к машине. Спокойно дошла до нее, села и наконец-то, впервые за год, как следует рассмотрела и сам город, и дорогу, по которой была намотана не одна сотня километров. Война сузилась до воронки на месте детских качелей и расширилась до масштабов целой Вселенной одновременно.

На выезде из Рубежного замечаю в руинах домов, не переживших авиаудары, совершенно целый храм.

– Останови машину.

– Куда ты собралась?

– Смотри, храм целый. Все погибло, все разрушено. А храм – целый. И даже кресты не сорвало.

Выхожу, делаю шаг в направлении храма, как вдруг где-то рядом со свистом вонзается в землю артиллерийский снаряд. Отдачей закладывает уши.

– ЛЕНА! В машину! – орет мой водитель.

Мы уезжаем. Но я знаю, что вернусь сюда и сделаю еще не одну попытку разгадать секретный элемент жизни, побеждающей смерть. Раньше мы думали, что смерть – это единственное, что нам гарантировано от рождения, и поэтому она победила уже в тот самый момент, как мы сделали первый вздох на руках акушера. Теперь, глядя, как жизнь берет верх там, где все, казалось бы, безнадежно мертво, мне кажется, что где-то в этой моей стройной формуле ошибка. И весь прошлый, и весь следующий год я только и делаю, что пытаюсь понять, где именно. Пока понятно только одно: побеждает жизнь. Но как она это делает?

Начало

2022

Москва – Стрелковое

Раннее утро, нет даже шести часов. Трасса М-4 «Дон». В машине играет любимый чиллаут. Слева от меня на чернильном небе завис огромный тонкий месяц. Скоро новолуние. Машин мало, и ощущение того, что в этом декабре я, как и в предыдущие полтора десятка мирных зим, еду в Европу кататься на лыжах, меня не покидает. Машина, музыка, пейзажи, ровная дорога под колесами – все на своих местах. Но вместо лыж в багажнике рождественское печенье, шоколад и пироги для моих любимых парней, в сумке не кашемировые свитера, а добротные темные спортивные костюмы и обувь, в которой можно долго куда-то идти. Все это мне не понадобится, но я пока об этом не знаю.

Звонить еще рано: мы договаривались, что я буду стартовать попозже. Переночую в Краснодаре или в Ростове-на-Дону, день погуляю и ночью без пробок пройду посты на мосту и рвану по пустому полуострову. Все было переиграно на ходу: мне не спалось, в 4 утра я поняла, что бессмысленно даже пытаться, быстро собралась, присела традиционно на дорожку и сообщила коту, что он за главного.

У нас был план, но мы еще не знали чей.

– Заправлены в планшеты космические карты… – мурлыкаю под нос, вбивая в навигаторе «Джанкой, МАПП Чонгар…».

– Маршрут построен, – сообщает милым женским голосом Яндекс-навигатор.

– Погнали, – включаю на стареньком айподе любимый сборник. Впереди – сутки пути.

И я стартую в утренней декабрьской темноте, не очень понимая, куда именно. Но это неважно. Там встретят те, кому доверяешь больше, чем себе самой.

Поездка сложилась удивительно и спонтанно. Все началось незадолго до вывода наших войск из Херсона. Я везла сына близких друзей, моего названного крестника Федора, на хоккей, когда на экране телефона вдруг выскочил международный звонок.

– Лена, привет! Это я, – сказала трубка знакомым голосом.

– Кто?

– Я, Вал. Ты что, не узнала?

От радости у меня задрожали руки. Я так давно и безуспешно писала им всем после 24 февраля, что уже миллион раз успела оплакать и в конце концов прочно уверовать, что иногда отсутствие новостей – новость на самом деле неплохая. Тем более что с Грином мы за этот год так или иначе были на связи. Я куда-то уезжала, просила подстраховать, встретить, просто кофе. И это было так важно – чтобы Грин был на связи.

Они появились в моей жизни в мирное спокойное время. Хотя в их собственной такое, пожалуй, не наступало и вряд ли когда-то наступит. По лезвию бритвы – как по хайвею. С Грином нас познакомила моя подруга, бывшая супруга шейха одного из султанатов залива. Девушка очень красивая и на Ближнем Востоке достаточно известная. Моя принцесса. Все произошло случайно, запланировано не было, но с того далекого лета перед разводом Грин и Вал стали неотъемлемой частью моей жизни. Меня будто бы вручили им со словами: «Пусть с ней все всегда будет хорошо». А мне моя принцесса сказала тогда: «Ты ему очень нравишься. Очень. Я не могу ошибаться, я знаю».

Мы все ошибаемся. Вопрос – насколько поправимо.

Бывшая шейха вышла замуж за французского бизнесмена турецкого происхождения и улетела в Швейцарию.

Я осталась разводиться с первым мужем, с которым мы прожили 10 лет. Знакомы были 15.

А парни остались – всегда где-то рядом.

– Братишка, милый! – высаживаю Федьку, сообщаю, что буду ждать тут, и возвращаюсь к телефону, – богатым будешь!

– Скорей бы. Ты как?

– Я хорошо, как вы там? Князь всея Руси с тобой?

– Со мной, отъехал. Велел позвонить и успокоить, сказал – ты писала. – Так у Грина появляется резервный позывной. Только для своих. To whom it may concern.

– Я так рада… ты не представляешь! – Минут 10 мы болтаем ни о чем. Спрашивать – нельзя. Называть точки и адреса – нельзя. Можно только тихо радоваться и благодарить все высшие силы за этот голос в телефонной трубке.

– Ты как там, Ленусик? В гости приедешь? Тут красиво. И еще тепло.

– Спрашиваешь! Конечно, приеду. Но у вас там небось стреляют?

– У нас нет. Хорошо у нас. На источники тебя свозим. На море. Тут такое море, ты на таком не была никогда точно. На речку тоже.

– Приглашайте скорее.

– Пригласим чуть попозже. Сейчас тут порешаем с делами. Звони и пиши на этот номер.

– Обнимаю вас, до хруста костей.

– И мы тебя. Будь аккуратна.

Звонок «оттуда» как лучи теплого солнца, как объятия, как теплый плед у горящего зимой в бревенчатом доме камина. Столько любви к ним всем вмещает мое маленькое человеческое сердце. Высказанная вслух идея – поехать в гости к моим самым близким на свете пацанам на войну – меня не отпускает. Я примеряю ее к себе. Волнительно. Боязно. Завораживает. Тянет как магнит. Где война – а где я… Теперь мы будем разговаривать чаще, Грин присоединится к нашим вечерним беседам. Будем много смеяться. Это всегда было традицией. Я смеялась с ними в самые черные дни. И темнота отступала, словно не выдерживая напора юмора. А заканчивать каждый разговор я буду вопросом: когда? Зерно пустило корни и дало всходы. Каждый раз они будут говорить: не сейчас, чуть позже. Надо кое-что закончить. А потом из Херсона выведут войска и разговоры на какое-то время умолкнут.

Светает. Обгоняю колонны машин с буквами Z и V. Осенью я уже ехала здесь в Сочи и обратно, те же машины, те же пейзажи, но тогда в моей жизни еще не было войны. Поэтому сейчас я понимаю на ней абсолютно всех. Кто за, кто против. Кто против, но в окопе. Кто за, но в Дубае. «Не судите, да не судимы будете», – Матфей знал, о чем Он ему говорил.

На заправке под Ростовом молодые парни видят на торпеде подаренную другом кепку с буквой Z.

– Девушка, а вы поддерживаете спецоперацию?

– Я поддерживаю людей.

– Выходите за меня замуж!

Смеюсь. Уезжаю. Снова «Уралы», парни из кузова машут руками, я мигаю фарами. Встречным – дальним, на обгоне – аварийкой. Такой вот странный способ поддержать своих мы изобрели той зимой. Тех, кто едет «за ленту». Среди которых те, кто вернутся оттуда уже грузом-200. Не удается разглядеть даже лиц, но все они для меня – свои. В Ростовской области отряд ребят в военной форме сопровождает гуманитарный конвой, на шевронах что-то про Донецк. Знакомимся в очереди, обнимаемся на прощание, я еду дальше и почему-то плачу. Вдруг приходит какое-то осознание. Я фантазер, мечтатель. Выдумщик миров и судеб разных людей. Этим мужчинам в холодных, продуваемых декабрьскими ветрами кузовах «Уралов» мне хочется придумать особую судьбу. С хеппи-эндом обязательным. Но не получается. Перед глазами кадры из фильмов про войну. Там все горит, взрывается, убивает. А это не кино. Все всерьез и по-взрослому.

Все они сейчас свои. Нет чужих. Чтобы это понять, надо было оказаться в этой точке.

Ближе к вечеру надо принять решение: Ростов-на-Дону или Краснодар? До Ростова долетаю за 10 часов. Дорога пустая, но кофе на заправках я пью долго и со вкусом, привыкая к путешествию. В Ростове тормозить на ночевку, кажется, еще рано. Хочется оказаться поближе к конечной точке маршрута, решаю ехать в Краснодар. Бронирую отель. Главное – практически на выезде из города, по маршруту. Чтобы не терять даже несколько драгоценных минут.

Парни стабильно звонят раз в несколько часов.

– Где ты едешь?

– Воронеж проехала.

– Не гони!

– Не буду…

– ЛЕНА!!!

– Не шуми. Я еду нормально.

– 190?

– Нет. 170.

Молчание матом удается Грину, как никому другому. Дня за четыре до отъезда телефон позвонил и заговорил его голосом.

– Ленусик, шалом!

– Если ты собрался меня отговаривать, то я уже в Чонгаре! – Шутка, конечно. Внутри между тем все сжимается: вдруг скажет, отмена? Как я тогда?..

– Да подожди ты. Значит, что нужно взять… – Список недлинный, запоминаю на слух.

Еду в «Азбуку». Там еще раз сверяюсь по памяти. Вроде все. Самое лучшее и вкусное. Единственное, чем я могу порадовать их. Решаю напечь бискотти, добавляю к яблочному соку муку, сахар, изюм. Орехи есть.

– И это… тебя там ребята встретят, нам некогда, мы работаем плотно. Оденут, обуют. Все покажут. Меня не тереби.

– Бога ради, как скажешь. Сами пригласили и сами пугают.

– Так, все. Слышать тебя больше не могу. Завтра наберу.

Звоню позже Валу.

– Чего он мне звонит так часто? Хочет отговорить?

– Нет, конечно. Боится, что ты передумаешь.

– Не дождется.

…Приглашение отправиться в поездку поступило неожиданно. В середине декабря я сидела дома и грустила. Собирались с Двиной, владельцем одного из ТГ-каналов по тематике СВО, приятелем нашего знакомого и его компанией в Рубежное, где тогда базировались наши. Еще в 54-м мотострелковом. Среди них – Аид. Мой бойфренд (кажется, это так принято называть? Когда никто никому ничего не должен). Снайпер. Талант. Умница. Holy child. Такие личности никогда не оставляют тебя равнодушными.

В 2022-м мы внезапно помирились после года тяжелого молчания и не менее тяжелого разрыва, а ровно через полтора месяца он уехал в Новочеркасск. Я в слезах позвонила Валу:

– Заберите его к себе? Я не выдержу… если вдруг. Как бы то ни было, он не должен погибнуть…

– Леночка, не плачь. Пусть наберет.

Ничего тогда не вышло. Как оказалось после, шло как надо. Ну а пока я сидела и грустила. Поездка, на которую я так рассчитывала, сорвалась. Коробки с мелочами, нужностями, вкусностями томились в прихожей, денег на какие-то сложные армейские штуки я перечислила нашему общему знакомому в качестве «платы за проезд». Но все пошло не так.

Позвонил Вал.

– Ты чего в печалях, Ленусик?

– Поездка отменилась.

– А ты настроилась? Собралась?

– Да.

– Приезжай. Числа 19-го, неделю тут потусуемся, покажем тебе все и поедем все вместе Новый год в Москву встречать.

Мир немедленно расцвел и заиграл всеми цветами радуги. Следующие несколько дней до отъезда я изучала карты и составляла список необходимого. У нас уже был канал в Телеграм, и такой контент упустить было грех. Но контент контентом. А главной целью путешествия оставалась та самая важная встреча. Мы еще не знали, что «после» уже никогда не будет так, как было «до». Война имеет свойство все расставлять по своим местам.

Время около девяти часов вечера, Краснодар, отель бывшей американской сетки. Чай в номер со вкусом лета и цветов. Две рюмки текилы, чтобы уснуть. Одну немедленно разлила. Звоню своим.

– Я в Краснодаре. Но у меня не хватит терпения до ночи сидеть. Я поеду, постою в пробке. Зато шанс засветло ненулевой приехать.