Как и полагалось хорошей ответственной девочке, я «на отлично» закончила школу, защитила диплом с отличием в Университете, поступила в аспирантуру, написала и защитила диссертацию и начала работать в исследовательском институте. Я все время совершала подвиги, превышала все нормы, делала все совершенно. Я вышла замуж и родила троих детей, а когда защищала диссертацию, двоим из них было по три года, а старшему – девять. И это без бабушек! Иначе я просто не могла. Ведь я такая ответственная! Мое основное жизненное кредо проявлялось очень ярко в то время, как будто его свет должен был показать мне направление движения. Долг, правила, дисциплина, последовательность, ответственность, структурирование, организованность – все, что подчиняется разуму, логике и левому полушарию. Конечно, я немного сгущаю краски, чтобы высветлить свой основной урок.
Другая часть моей личности бунтовала и требовала танцев, веселья, праздников, любви. Ведь я закончила хореографическую школу, отлично танцевала, могла похвастаться прекрасной фигурой, несмотря на троих детей. Иногда я даже слышала нелестные замечания в мой адрес от научных дам, которые считали, что я слишком много уделяю времени своей внешности, чтобы заниматься серьезными научными исследованиями. Но как натура творческая, я хотела видеть все вокруг красивым и не могла допустить, чтобы, глядя в зеркало, я видела нечто с моей точки зрения несовершенное. Как бы то ни было, творческая часть моей личности устраивала мне передышки, но слишком короткие, чтобы гармонизировать мои духовные потребности и осознать, что же мне действительно надо.
К этому времени я уже кое-что начинала понимать, во всяком случае то, что для постижения жизни и ее энергий необходимо смотреть не вовне, а внутрь себя. То, что я видела внутри, не очень меня радовало. Внешне – красивая, молодая, успешная женщина, мама троих чудесных детей. Внутри – сомнения, страхи, чувство вины, неудовлетворенность, низкая самооценка, излишнее чувство ответственности, контроль над жизнью и страх перед ней. Тогда я не думала, что эти качества и есть тот вид опыта, который мне предстояло постичь и сбалансировать. Я изо всех сил искала точку опоры, на которой мог прочно стоять мой разум, давая душе возможности для развития. Мои детские интуитивные воспоминания о прошлых воплощениях, смешанные со страхами, не давали мне покоя.
Я начала с первого, что меня мучило с детства, – со страха перед смертью. Казалось бы, память о прожитых жизнях должна было стереть этот страх. Но именно он проявлялся сильнее остальных, не давая остановиться в поисках себя. Этот страх был настолько силен, что заставлял меня просыпаться ночью и пугать заботливых родных настоящей панической атакой. Замечу, что я не была нервным слабым ребенком, я выдерживала большие физические нагрузки во время репетиций и концертов, проявляла упорство в достижении целей, имела отменный аппетит и могла противостоять жизненным проблемам, которые встречались на пути любого взрослеющего человека. На самом деле сейчас я понимаю: это был не страх в традиционном смысле, ведь на внутреннем уровне я носила детские воспоминания о других воплощениях. Я боялась быть отделенной от целого, боялась того, что мир будет, а я – нет. Очевидно, это был страх отделения от божественного источника, когда я вновь небольшой частицей своего Божественного Я вошла в материальный мир, но он был очень искусно задрапирован под традиционный человеческий страх перед смертью. Теперь я понимаю, что так и было запланировано мной до воплощения в физический мир, иначе сильное отчаяние не привело бы меня на тот путь, который мне предназначено было пройти.
Изо всех сил я заглядывала за границу смерти, не находя ответа на вопрос, что же нас там ожидает. Еще совсем малышкой я спрашивала мудрого дедушку, куда мы уходим после смерти и зачем нас так упорно убеждают в том, что за этой гранью ничего не существует. Дедушка, очень образованный человек, убежденный атеист, смотрел на меня с большим любопытством, как будто пытался и сам поискать некое знание в глубинах памяти, и говорил: «Ты у нас настоящий философ!» На некоторое время мне удавалось припрятать свой страх и запереть его в маленьком сундучке подсознания. Но он стучался все громче, и я решила выпустить его наружу, просто исследовать на сознательном, интеллектуальном уровне. Другими словами, мне просто настоятельно требовались доказательства бессмертия души. Многие из нас росли в атеистических семьях. Любой интерес к религии тщательно скрывался. Все, что я помнила в детстве о своих прошлых жизнях, тускнело под напором разума, который был отлично откорректирован сначала в детстве, потом позднее – обществом, не принимавшим никаких духовных увлечений. Я счастлива, что не отказалась от детских воспоминаний и продолжала свои странные поиски.
И вот однажды, задержавшись в институте после работы, я разговорилась с коллегой. Он много ездил по миру, имел большой кругозор и расширенное мышление. Он только что вернулся из Швейцарии, где праздновали Рождество, и разговор вертелся вокруг темы рождения, смерти, божественных даров… Мы сидели в опустевшей аудитории, ощущали волшебное время Нового Года, и я как-то легко поделилась своими поисками. Вместо того, чтобы удивленно вскинуть брови и неодобрительно посмотреть на научного сотрудника, мысли которого заняты всякой «чепухой», он внимательно выслушал меня и предложил почитать книгу Раймонда Моуди «Жизнь после жизни». Из портфеля был извлечен перепечатанный на пишущей машинке экземпляр, очевидно, не раз передаваемый из рук в руки. В то время книги такого сорта не печатались в обычных издательствах, было очевидно, что книгу перевели энтузиасты и напечатали ее на пишущей машинке для друзей. Я была просто счастлива узнать, что кто-то еще из моего окружения интересуется подобной тематикой. Коллега поведал мне, что сам не раз перечитывал эту необыкновенную книгу и давал читать почти всем своим друзьям. Поняв, что не одинока, я с энтузиазмом взялась изучать это чудесное произведение. Я читала книгу днем и ночью и с каждой страницей чувствовала, что мой разум постепенно позволяет мне вернуться к моим детским «фантазиям» и поверить в них заново. Вся моя система убеждений начала стремительно перестраиваться, и я обрела надежду. Можно даже сказать, что, наконец, я сделала свой первый вдох в этой жизни, настолько важным для меня оказалось такое знание. Читая книгу об людях, оказавшихся на границе жизни и смерти, я вспомнила, что и сама видела этот чудесный тоннель, которые так часто описывают те, кто испытал подобный опыт. После рождения моего первого сына, я оказалась на операционном столе. Ничего страшного не происходило, мне сделали местный наркоз, но боль была такой сильной, что я начала терять сознание. Прямо надо мной я увидела довольно узкую яркую трубу, которая начала поднимать меня вверх. Это было очень странное медленное движение по спирали: внутри трубы были часы, вернее циферблат. Каждый раз, когда часовая стрелка пыталась преодолеть цифру девять, она задевала за нее, и я чувствовала сильную боль. Отдаленно я слышала крик врача, который прибежал откуда-то и отчитывал персонал. «Что вы творите, – кричал он, – посмотрите на ее давление». Но я была крепкой и тренированной, мой организм не дал сбоя, и я открыла глаза. Я вспомнила свои ощущения и удивилась схожести с воспоминаниями других людей. Очевидно, мы все в критические минуты видим нечто за границей физического мира. Я была очень благодарна обстоятельствам, которые привели меня к чудесной книге Раймонда Моуди. Мне нравились не только истории, которые он описывал, но очень точный анализ серьезного ученого. Все это помогло мне вновь поверить, что наша жизнь в материальной мире – это лишь половина, вторую мы проживаем в духовном мире, осознавая и интегрируя свой опыт. Мы можем воссоздавать эти воспоминания, но в обыденной жизни они закрыты плотной «вуалью». Каким-то образом я сохранила некоторые из них, и они не были фантазией.
Мои дети тоже рассказывали мне истории, которые больше походили на воспоминания. Старший сын писал рассказы о мирах, которые в привычной жизни казались фантастическими. Но то, как он описывал их, говорило о тонком знании далекой реальности и тоске по ней. Семилетним, он уже твердил о желании жениться и иметь свою собственную семью, что постоянно вызывало улыбку родных. Мой средний сын удивлял нас совершенно не характерной для нашей семьи системой убеждений. Он очень рано пытался встать на ноги, отрицая путь, по которому дети развивались в нашем мире, и отказываясь ходить в школу. Стоило немного ослабить внимание во время прогулки, как он исчезал, и я находила его около человека, который разбирал мотор своей машины, а мой ребенок уже пытался помогать. Тогда ему было около четырех лет. В семь мы нашли его сбежавшим с уроков во французской школе и пытающимся заработать собственные деньги мытьем машин. Он не связывался ни с какими дурными компаниями, просто проявлял редкие взрослые качества самостоятельности. Конечно, они не нравились ни нам, ни директору французской школы. Как мы ни пытались направить его по традиционному пути, в тринадцать он уже работал. Нам твердили, что мы упускаем ребенка, плохо его воспитываем, мы выбивались из сил, пытаясь что-то изменить, и не могли. Дети упорно выбирали свою дорогу. Интуитивно мы чувствовали причину. Выбор, сделанный до рождения в плотном мире, определял для всех нас некий вид опыта. Подсказками являлись странные взгляды, которые высказывал наш средний сын, больше похожий на человека, много повидавшего и в одиночестве путешествовавшего по миру, а также тихое, но очень упорное сопротивление старшего. Сыновья, каждый по-своему, постепенно разрушали наши пирамиды убеждений, те опорные волшебные «замки», которые помогали нам выжить, и шли какой-то непонятной, новой и, как нам представлялось, опасной дорогой. Теперь, когда они достигли успеха, в нужное время получили образование, которого желали, и использовали многие качества, которые мы им показывали своей жизнью, я особенно четко понимаю грандиозный Божественный план, когда-то созданный вместе. Иногда я думала, как было бы прекрасно знать его заранее, чтобы не наделать ошибок в воспитании. Задавшись таким вопросом, я на самом деле ожидала «услышать» ответы, как лучше обнаружить заданную дорогу, то есть обеспечить некие гарантии успеха. Но, как хорошо сказал Нил Дональд Уолш в одной из книг «Беседы с Богом»: «…Если вам нужны гарантии, тогда вам не нужна сама жизнь. Она не дает гарантий…». И действительно я получила совершенно другой неожиданный «ответ».
Однажды я, как обычно, отправилась за ответами на лесную тропу. Я часто так делаю. В чистом энергетическом пространстве леса я могу спокойно «слышать» то, что нашептывает мне мое Высшее Я и ангелы-помощники, когда я спрашиваю их совета. Знание обычно приходит постепенно, его не надо торопить, оно рождается само среди обычных мыслей, которые всегда неспешно плывут в сознании. Просто задайте вопрос и обязательно верьте, что знание придет. Во время той прогулки я поняла, что мы специально не знаем наш план на сознательном уровне. Мы заложили его глубоко, в самой основе нашего духовного «ядра», где храним накопленный опыт. Недостающие части мозаики мы находим в виде опыта текущего воплощения. Однако, чтобы достичь желаемого, необходимо оказаться в исторической среде и времени, где царит определенная система убеждений, родиться в «родной» семье, где нам создадут условия не только поддержки, но и сопротивления. Мы же будем упорно подчиняться импульсам нашей глубинной сути, лавируя среди разных мнений и позиций, и следовать своим путем, создавая поле для получения опыта всех участников «проекта». Каждый из них обладает специальными качествами, способными подвинуть нас к новым знаниям. Например, мой средний сын никогда не давал нам спокойно засиживаться на месте. Все, что казалось нам удобным, понятым и принятым, он в момент разбивал, часто несмотря на активное сопротивление со стороны семьи.
Моя дочка всегда была прирожденным психологом. Она чутко улавливала суть проблемы и поворачивала ее так, что взгляд менялся, и решение приходило само. Мы всегда удивлялись оригинальности ее мышления, как будто посещение Земли было для нее в новинку. Вместе с тем мудрость, которая сопровождала ее высказывания с детства, говорило о жизни в очень развитых мирах. Часто она пыталась оформить в складный рассказ свои чувства о каких-то очень далеких, но чрезвычайно важных для нее воплощениях, повлиявшей на ощущение мира в этой реальности. Воспоминания ускользали от нее, но, в конце концов, некоторые она смогла передать:
«Я помню странный светлый стальной коридор. Думаю, все помещения скорее всего были под землей, хотя осталось смутное представление воды неподалеку. Слева находились отсеки, у каждого из которых было квадратное со скрученными углами отверстие приблизительно два на два метра. Я хорошо помню три таких отсека, расположенных на небольшом расстоянии друга от друга. Они представляли собой комнаты, у которых вообще не было дверей. В них находились кровати с двумя ярусами, по две с каждой стороны. Все казалось необычайно простым, чистым, сделанным из какого-то металла. Я помню себя молоденькой женщиной. Здесь была моя работа и проходила жизнь. Я ходила по коридорам, входила в отсеки и чувствовала себя немного одиноко. Это не было похоже на страдание, но ощущение, что всю свою жизнь я должна провести здесь, наполняло меня ощущением недостаточности и ограниченности. Я хорошо запомнила отдельное помещение, в котором на возвышении располагалась полка под углом 45 градусов. Там хранились какие-то странные черные прямоугольные бутыли литров по пять. Углы этих сосудов были закруглены, а на боковой поверхности виднелась горизонтальная искусная резьба. Материал, из которых они были сделаны, отдаленно напоминал пластик. Во всяком случае он был тонким, прочным и упругим. В сосудах хранилась какая-то жидкость. Очевидно, это были важные для жизни запасы, иначе я вряд ли о них вспомнила. Сосуды никто не охранял, так как все знали, что их некуда унести или спрятать. Кроме того, люди понимали, что от них зависела наша коллективная жизнь.
О проекте
О подписке