Пролог

– Вылезай! – Павел захлопнул дверцу внедорожника и осмотрелся. – Дальше ножками придётся, Следопыт здесь не пройдёт.

Относительно широкая грунтовка за поворотом резко сужалась, теряясь в зарослях почти нехоженой тропой.

– Она нас точно выведет к месту? – Артём недоверчиво вглядывался вперёд.

– Все дороги куда-то выводят. – пожал могучими плечами Павел и, перехватив мутный тяжёлый взгляд друга, поспешил успокоить. – Не боись, доберёмся. Всё чётко по карте. Будь спок.

Они собрались быстро. Рассовав самое нужное по рюкзакам, направились в глубину леса.

– Далеко ещё? – минут через тридцать спросил Артём.

– Почти пришли. Сейчас будет расщеп, а следом и тот дом.

– Ты уверен, что именно тот? – Артём явно волновался.

– Примета уж очень яркая – разбитый молнией дуб и дом с совой. Всё именно так, как я и увидел тогда.

– Что ж не зашёл?

– Я же рассказывал… Не смог. Что-то удержало на пороге. Сигнал. Чуйка.

– А теперь осмелел?

– Тёмыч, – Павел обернулся к напарнику. – Я друзей в беде не бросаю.

– Засомневался я что-то, – нехотя признался Артём. – Боюсь, на пустышку повёлся.

– Вот и посмотрим. Даже если не найдём кольцо, какой-никакой хабар зацепим. – Павел нарочито бодрился, стараясь поддержать друга. Он тоже сомневался в успехе их предприятия.

Когда Артём пересказал случайно подслушанный разговор о кольце, Павел отнесся к информации скептически, но боль в глазах друга заставила его передумать. Уже вычислив по карте возможное место нахождения артефакта, Павел вспомнил внезапно и про дерево, и про дом, которые ему довелось увидеть раньше. Тогда он так и не решился заглянуть внутрь, да и теперь шёл туда через большое усилие – слишком хорошо помнил, что после рассказали ему про то место.

Дуб ничуть не изменился. Всё тот же почерневший рассеченный на две половины ствол и опущенные книзу редкие усохшие ветки.

Пристроенный за деревом дом сильно сдал.

Почти полностью провалилась крыша. Раскрошилась и каменная сова, ютившаяся в основании чердачного окна.

Позади с шумом выдохнул Артём и неожиданно кинулся бежать, резво опередив приятеля.

– Осторожнее, Тёмыч, – только и успел предостеречь Павел, когда тот скрылся внутри развалюхи.

В заброшке не осталось ни мебели, ни прочих вещей. Лишь в дальней комнатушке под окном стоял грязный ларь, перехваченный широким ремнём. По битым черепкам и каменному крошеву, огибая прогнившие доски бывшего потолка, Артём устремился к нему. Вытащив нож, резко черканул по потёртой коже.

– Погоди! – прохрипел Павел, смутно заподозрив неладное.

Но было поздно.

Крышка ларя откинулась. Изнутри повалил тёмный густой дым. Подавшись назад, Артём кувыркнулся через доску и, приложившись головой об пол, затих. Недолго думая, Павел повалился рядом, подполз под нависшую балку. Он молился лишь об одном – сделаться невидимым для того, кто выберется из глубины ларя.

Глава 1

Клавдия брела по тропинке вдоль корпуса и морщилась от яркого света.

Апрельское солнце, не по сезону задорное и настойчивое, разом растопило залежавшийся в низинах снег и заявило права на просыпающуюся землю. Острые нити нежной молоденькой травы резво проклюнулись повсюду, а на полянах рассыпались жёлтые глянцевые первоцветы. Клавдия не знала их названия, но каждую весну замечала одними из первых.

Ликование природы раздражало – душа требовала серости и тишины. Она и санаторий этот выбрала по принципу чем глуше, тем предпочтительнее. Понадеялась, что здесь, среди леса, сможет побыть наедине с своим разочарованием.

– Оглашенная весна нынче! – навязчивая бабулька из соседнего номера вывернула откуда-то с боковой тропинки и засеменила рядом. – Всё из-за ранней Пасхи. Все из-за неё.

Клавдия промычала что-то неопределенное и прибавила шаг. Однако оторваться от шустрой соседки не получилось.

– Слышь, что скажу, Клава, – короткопалая рука с натруженными пальцами цепко вцепилась в рукав. – Ко мне снова энтот приходил.

– О нет! – простонала про себя Клавдия, а вслух посоветовала. – Вы бы получше двери прикрывали, Евдокия Никаноровна. Тогда и посторонние беспокоить не будут.

– Дак запирай или нет, всё одно заявится! Уж третий день вечеряем вместе! Я и докторице на него нажаловалась.

– И что она?

– Таблетки новые прописала. Сказала, после них перестанет ходить.

– Вот и принимайте, как велено. – покивала Клавдия.

– Не можно это. Дура я что-ль какая – всякую химию в организм совать.

– Тогда не жалуйтесь, – Клавдия тщетно попыталась вывернуться из захвата. Ей было наплевать и на Никаноровну, и на её невидимого, явно вымышленного гостя.

– Ты на ужин-то пойдёшь? – продолжила допытывать соседка. – Или опять силосом своим давиться станешь?

– Вам-то что с этого?

– Смурная ты, – Никаноровна не обратила внимание на грубость. – Нет в тебе задору, субтильность одна. Вот мужики и шарахаются. Не за что им удержаться.

– Не ваше дело! – Клавдия уже сто раз пожалела, что разоткровенничалась с приставучей бабулькой и рассказала про нескладывающуюся личную жизнь.

– Не моё так не моё. – миролюбиво согласилась та и, отпустив, наконец, рукав, прикрикнула вдогонку рванувшей с места страдалице. – Ты на ужин-то приходи, Клав. Мужики любят, чтоб в теле…

– Вот же заноза! – Клавдия поклялась себе, что не станет больше общаться с Никаноровной. Да и прогуливаться начнёт подальше от корпусов, чтобы оставшиеся десять дней нигде не пересекаться с ней.

В номере-люкс было чистенько и свежо. Балконную дверь после уборки оставили приоткрытой. Длинная тюлевая штора чуть подрагивала под слабым ветром, тихонько бубнило радио на подоконнике.

Прослушав сообщение от подруги, Клавдия написала коротенький ответ. Немного подумав, сменила спортивный костюм на синие джинсики и свитер.

Делать было решительно нечего, и она потянулась на балкон, постояла немного, вглядываясь в открывающийся пейзаж.

В прозрачных ещё кустах гомонили суетящиеся птахи. За дальними ёлками в пруду гортанно турлыкал лягушачий хор.

Неужели уже проснулись, удивилась Клавдия. Нужно будет сходить, посмотреть.

– Оглашенная нынче весна… – задумчиво пробормотала она, вспомнив слова Никаноровны.

Обогнув корпус, внизу приостановилась группа болтающих женщин. Некоторых из них она встречала раньше, когда бродила по территории пансионата. Те явно побывали в деревне – тащили в руках румяные кругляши хлеба и бутыли с молоком.

Клавдия невольно сглотнула – так захотелось намазать на поджаристую горбушку масло и шлёпнуть поверху толстенный кусок острого пряного сыра. И запить это великолепие свежесваренным кофе с щедрой порцией сливок!

Рот мгновенно наполнился слюной. В желудке тоскливо ёкнуло.

– Ну нет! Я выдержу! Я сильная! – как можно увереннее отчеканила Клавдия. – Сыроедение – лучшее средство омоложения и ясности ума!

Об ужине она позаботилась заранее – прорастила зелёную гречку, пшеницу и какие-то невнятные заморские семена. Отдельно от них замочила несколько фиников и миндаль.

Это добро, как и небольшой погружной блендер, Клавдия притащила на отдых с собой. Специально для того, чтобы не прерывать полезную систему питания, которую с большим трудом пыталась выстроить.

Представив, как станет жевать осклизлую безвкусную массу с шелухой, вздохнула и решила, что ограничится на сегодня коктейлем. Перемелет ингредиенты блендером, разбавит водой и выпьет.

Желудок снова напомнил о себе, и Клавдия направилась во вторую комнату, где на подоконнике томились составляющие унылого меню.

Аккуратно расставленная поутру тара теперь небрежно валялась на полу. Кто-то перевернул и разбросал вокруг всё её драгоценное добро.

– Неужели, уборщица постаралась? – вознегодовала Клавдия и собралась к дежурной по этажу – жаловаться.

Когда же подошла к дверям, из-под окна донеслось чавканье и невнятное бормотание:

– Тьфу, пакостя! На энтом силосе запросто откинутьси можно.

– Кто здесь? – вскрикнула Клавдия в испуге.

В ответ прозвучал тихий смешок.

– Кто здесь? – повторила она вопрос. – По какому праву вы проникли в мой номер??

Прихватив валявшийся в кресле зонт-трость, выставила тот перед собой на манер шпаги.

– Ой, спугалси! Ой, забоялси! – фыркнула пустота. – Смени диету, шелапутная. Прислушайси к Евдокии.

– Где вы прячетесь? Покажитесь немедленно! Иначе пожалеете! – Клавдия сделала резкий выпад вперёд.

– Не маши лопастями, бабулька! Все винтики разлетятси.

– Бабулька… бабулька?? – сторонница полезного питания захлебнулась негодованием и раскашлялась.

Кто-то хихикнул совсем рядом и с размаху постучал её по спине.

– Бывай, старушка. – прозвучало возле самого уха, и по полу прошлёпали шаги.

Гигантским прыжком Клавдия метнулась в другую комнату. В ожидании нападения неизвестного злоумышленника, попыталась забаррикадировать дверь.

Позвать на помощь или всё же не стоит? Вдруг, это всего лишь злая шутка? Чей-то глупый розыгрыш?

Больше всего на свете Клавдия боялась оконфузиться перед людьми, показаться кому-нибудь смешной.

Что, если так развлекается сама Никаноровна? Это вполне в её духе.

Просверлила в стене глазок и вещает через стакан или трубу…

Невидимка больше никак не проявил себя и, отдышавшись, Клавдия засобиралась к соседке. Взглянув мимоходом в зеркало, осталась вполне довольна увиденным.

Для сорока с хвостиком она сохранилась совсем неплохо. Сухощавая подтянутая фигура, аккуратная стрижка, еле приметный макияж.

– Старушка! Придумает же такое, – пробормотала она возмущённо и выскочила в коридор.

У Никаноровны было тихо. Клавдия и стучала, и звала, но бабка так и не открыла.

Наблюдая за её манипуляциями, дежурная по этажу прокричала от своего столика:

– Они к ужину спустились. Ужинают они.

– Они? – Клавдия направилась к тётке. – Евдокия Никаноровна была не одна?

– Одна. Одна. – закивала та. – С кем ей ещё быть-то.

– Но вы сказали – они.

– Они и были, – подтвердила дежурная. – Вышли заранее, минут за десять. Как и всегда.

– Ясно, – пробормотала Клавдия. – А скажите, никто из отдыхающих не жаловался на … голоса?

– Да Никаноровна и жаловалась. – дежурная взглянула на часы и принялась поправлять перед карманным зеркальцем чуть потёкший макияж. – Это ничего. Попьёт бабуля таблеточки, глядишь, и выправится. Да и вам бы не мешало. Вон, дёрганые какие.

– Спасибо. Я как-нибудь сама решу, что мне пить и когда. – Клавдия быстро сдала назад и вернулась в свой номер.

Кто-то успел ликвидировать следы разора – плошки аккуратно стояли по местам. В каждой было насыпано по горсти сухих семян и зёрен.

– Этого не может быть, – прошептала Клавдия, рассматривая неаппетитный натюрморт. – Неужели со мной и правда… неважно? Я просто забыла добавить туда воды, а после словила глюк?

Присев на кровать, она попыталась сосредоточиться на происходящем. Но тут снова взбунтовался желудок, потребовав для себя хоть какой-то еды. Думать на голодняк не получалось совершенно, и Клавдии пришлось спуститься в столовую, поискать чего-нибудь диетического.

Внизу было малолюдно. Не глядя по сторонам, Клавдия прошмыгнула к окошку и присела за свободный столик.

Выискивая в меню свежий салат и гречневую кашу, невольно услышала разговор по соседству.

– Ни за что не вернусь! Только после их отъезда! – кричала в телефон какая-то невообразимая тётка. – Да, не простила… И слушать не хочу, Грапа. Ты меня знаешь! Не волнуйтесь. Я здесь недалеко. Не скажу, где. Решила пожить для себя. Передохнуть от бедлама!.. Да… да… Оне привет!

Клавдия не хотела да засмотрелась на говорившую.

Длинные серьги, искрясь, разлеглись по налитым плечам. На красном спортивном костюме красовалась огромная розовая брошь. Такого же цвета волосы обрамляли голову толстой косой.

Незнакомка перехватила её взгляд и грозно нахмурилась. И в эту минуту в помещение ввалилась взволнованная Никаноровна да закричала с порога:

– Случилось! Ой, такое случилось! Помогите! Спасите! Среди нас убивец! Убивец среди нас!

Глава 2

Убийство, произошедшее в санатории, взбаламутило всех.

Внизу у корпуса собралась толпа отдыхающих, возбуждённо обсуждая детали произошедшего.

– Страсти-то какие! – обнаружившая пострадавшую одной из первых, Никаноровна купалась во всеобщем внимании. – И, главное, что на нашем этаже! Прямо под носом, слышь, Клав? – она отыскала глазами Клавдию и энергично кивнула.

Клавдии моментально захотелось спрятаться от изучающих взглядов. Она не любила выставляться, к тому же так и не смогла перекусить и теперь мучилась голодными спазмами.

– Я как глянула, так сердце и упало! – продолжила вещать Никаноровна. – Сидит, бедняжечка, лицо под платком спрятала и не шевелится! Я двумя пальцами за уголок ухватила, приподняла немного, а там!..

– Что там-то? Что? – заволновалась жаждущая сенсаций публика.

– Лицо без глаз! – торжествующе выпалила бабулька. – Ни кровиночки в нём, и веки тряпочками висят!

– Маньяк! Маньяк сработал! – дружно разохались женщины. – Раиска всё по женихам бегала. Крутила хвостом перед мужиками. Вот и довыбиралась.

– Вы о чём, бабоньки? – поинтересовался кто-то из подошедших. – У кого веки тряпочками?

– Дежурную по этажу шлёпнули, – ответил за всех рыхлый мужчина в тёмных очках. – Приехал нервы подлечить, и вот вам поворот.

– Все, все поляжем! – сухопарая старуха из соседнего корпуса принялась мелко и часто креститься. – Уехать бы, да денежек жаль. Столько их на путёвку потрачено.

– Да не нужны вы никому, – прокомментировал откуда-то со стороны бравый дедок. – Раиса молодая была, сочная!

– Маньяк! Маньяк! – снова зашептали в толпе.

– Она колечко носила, – вспомнила вдруг Никаноровна. – Простенькое, с камушкой красной. Наподобие моего. – продемонстрировала вросшую в палец тусклую полоску с едва различимой розоватой каплей. – А после, когда уж всё случилось… я кольца-то не увидала.

– Ограбление? – кто-то из отдыхающих моментально подхватил новую версию.

– Вполне допускаю, – со значением кивнула бабулька. – В нашем подъезде с одной тюхи парик украли. Прямо посередь улицы спёрли. Белым днём. А тут какая-никакая драгоценность.

– Грош цена вашей драгоценности, – собралась было возразить Клавдия, но в желудке снова неприятно ворохнулось, вынуждая промолчать.

Повернувшись, чтобы уйти, она едва не налетела на стоящую позади розоволосую дамочку. Та внимательно прислушивалась к разговору и хмурилась.

– Разрешите, – попыталась её обойти Клавдия.

– Погоди, – остановила незнакомка. – Нужно поговорить.

– В смысле? – Клавдия воспротивилась было, да в ухо шикнули сердито. – Не выделывайси, девка! Хватай очевидицу и шуруй за Матрёшкой.

Клавдия сразу узнала голос, раскритиковавший в номере её специфическое меню.

Значит, всё-таки нервы! Надо будет попросить у врача таблеток, пока не сделалось ещё хуже. Насколько же уязвим человеческий организм! Она представила, как коротает на пару с невидимым собеседником одинокие вечера и поёжилась.

– Евдокия Никаноровна, – розоволосая Матрёшка поманила бабульку пальцем. – Можно вас на пару минут?

– Это зачем? – Никаноровна с готовностью сунулась к ней. Вглядевшись в яркий прикид, поинтересовалась с надеждой. – Интервью будете брать?

– Вроде того, – хмыкнула дамочка. – Вы же звезда вечера! Хочу задать вам несколько приватных вопросов.

– Ну, вроде да… звезда! – приосанилась Никаноровна и предложила. – Тогда и Клавочку захватим. Мы с ней соседки, со второго этажа.

– Всенепременно захватим, – розоволосая подхватила упирающуюся Клавдию под ручку и повлекла в здание корпуса.

Никаноровна засеменила следом, бормоча что-то про кольцо.

– Мне вам нечего сказать, – попробовала было возмутиться Клавдия. – Я с Раисой почти не общалась.

– Вот и посмотрим, вот и поглядим, – Матрёша упорно тащила её за собой.

Номер розоволосой тоже оказался на втором этаже. Только в противоположном крыле.

Видимо, она въехала совсем недавно – по диванчику были разбросаны яркие тряпки, пара туфель на чудовищной платформе помещалась на полу.

Клавдия сразу приметила на столе початую бутыль без этикетки, колбасный хвостик на промасленной бумаге и одинокий надкусанный пирожок.

– Матрёш, ты? Мне такое приснилось! – приятная блондинка средних лет, зевая, появилась из соседней комнаты и замерла на пороге, заметив посторонних.