Цитаты из книги «Про что кино»

Одна китайская девочка в шестнадцать лет уже играла Прокофьева в Карнеги-холле, правда на ее домашнем рояле обнаружили следы зубов.

Ты мне спасибом-то своим не тычь… Ты жизнь проживи так, чтобы мне за тебя не было стыдно.

Но чем глубже вниз, тем выше небо.

«О, женщины, ничтожество вам имя! Как? Месяц… Башмаков еще не износила, В которых шла за гробом мужа… — Светлана успела выучить монолог наизусть. — …Как бедная вдова, в слезах… И вот — она, она! О боже! Зверь без разума и чувства Грустил бы более! она супруга дяди… И месяц только! Слез ее коварных Следы не высохли — она жена другого!»

Помнишь, Маня у меня на плечах с плакатом «Лучшее в переди»? Где оно, это переди? Впереди, что ли?

Представив себя, живущую половой жизнью в усах и бороде, Ольга Алексеевна рефлекторно прижала руку к груди

Будем встречать Леву в аэропорту форшмаком. Ты ему форшмак на рушник положи, как хлеб с солью… А оливье в карманы напихаешь… Если люди удивятся, скажем: аидише мама, у евреев такая традиция, у них форшмак – символ любви… – сказал Илья. Илья никогда не мог вовремя остановиться.

…Честное слово, иногда кажется, что хорошая мать – это та, что бросила ребенка в колыбели! Или хотя бы равнодушна к своему ребенку, но не нарочито, а искренне! Фира сына залюбила – как заспала, Светлана перепутала с возлюбленным… Разве что Ольга Алексеевна – хорошая мать: любит, но не внедряется в своих детей, как червяк в яблоко, наблюдает… Правда, у нее девочки.

а он считал: новый сарай на даче – это да, а переплачивать за фирменную кофточку – это нет.

На любые предложения провести с ней время был ответ «мы с Таней», а ведь раньше он так любил ходить с ней в театр, в кино, в Эрмитаж, и какое это было счастье – вместе испытывать одинаковые эмоции, коснуться его руки: «Ты здесь, малыш?» – «Я здесь, мама…».