Рерих Елена Ивановна
Письма. В 9 томах. Том II (1934)
2-е издание, исправленное и дополненное

Редактор-составитель, примечания Т. О. Книжник

Полное собрание писем Елены Ивановны Рерих из отдела рукописей Международного Центра Рерихов.

Во второй том вошли письма 1934 г., адресованные преимущественно Н. К. и Ю. Н. Рерихам, а также сотрудникам Музея Рериха в Нью-Йорке.

Все права защищены. Любое воспроизведение текста в целом или любой его части, а также иллюстраций допускается только с письменного разрешения издателя (МЦР).

© Международный Центр Рерихов, 2013

* * *

1
Е. И. Рерих – Ф. Д. Лукину
13 января 1934 г.

Родной наш Феликс Денисович, получила Ваше письмо, – такое оно задушевное, содержательное и строительное. Приветствую от всего сердца все Ваши благие начинания. Мила мне очень Ваша пекарня. В понятии хлеба есть нечто священное, и не забудем, что и столь почитаемый нами Преп[одобный] Сергий всегда сам пек просфоры и хлеб. И работа под чтение Учения имеет в себе столько возвышающего! Самый хлеб, испеченный при таких условиях, увеличит свою питательность, пропитается целительными эманациями духовной атмосферы.

Также шлю Вам, родной Феликс Денисович, и сотрудникам Вашим, помогавшим изданию книжечки о Преп[одобном] Сергии^[1], мою самую горячую благодарность. Книжечка эта вышла очень удачной. Все, что Вы пишете о трудностях, с которыми Вам пришлось столкнуться при ее печатании, так понятно. В наш черный век каждое благое начинание встречает отпор со стороны темных. Но при настойчивости мы всегда являемся победителями.

Также счастливы были получить работы по Учению, статью о Красоте и первые главы труда г-на Клиз[овского]^[2]. Такие работы чрезвычайно полезны, и, если бы явилась возможность их напечатать, следовало бы это сделать. Со следующей почтой отошлю их Вам. Хотелось бы больше знать биографических данных об авторах этих прекрасных и полезных работ. Прилагаю несколько строк, сказанных по получении этих работ и Вашего письма. «Письменные размышления об Учении полезны. Одобряю труды, которые присланы на просмотр. Можно предложить и другим сотрудникам приучаться к таким же работам. Они могут избирать части Учения, им близкие, и сопоставлять с прочими заветами. При этом можно заметить печать времени на тех же Истинах. Задание проследить эту эволюцию уже само по себе будет очень нужным трудом. Мы против осуждения, но сопоставление будет как бы шлифовка камня. Можно при любви к предмету находить много новых сопоставлений и прекрасных прикасаний. Такие размышления, как цветы на лугу… И мысль о пекарне хлеба хороша. Каждое усовершенствование уже будет трудом человеколюбивым. Можно думать о здоровой пище, можно упрочить ее полезными ингредиентами. Можно не забыть об Учении, которое стремится ко благу всей жизни. Когда же при печении хлеба читают Учение, что же может быть полезнее такого сотрудничества? Огонь хлеба насущного пусть напомнит об Огне зерна»^[3].

Надеюсь, что Ваше огненное напряжение утихает и Вы чувствуете себя легче. При всех огненных напряжениях мне очень помогает мускус и частые приемы двуугл[екислой] соды. Конечно, нужно быть очень осторожным при таком напряжении, ибо всегда есть опасность пожара, или, иначе говоря, возгорания многих центров одновременно. Такой пожар я уже испытала дважды. Особенно силен был первый, и я осталась жива чудом Владыки. Но страдания при этом испытывала немалые. При каждом напряжении нужна бережность и относительно простуды. Но при всем этом следует благословлять каждое напряжение, ибо оно дает нам следующую ступень утончения. Потому я радостно встречаю все эти болезненные проявления. При лучах Владыки ничто не страшно.

Берегите себя, родной Феликс Денисович, такие люди, как Вы, незаменимы, ибо где можно найти врача, вмещающего в себе две основы лечения – духовную и физическую?!

Как протекают Ваши наблюдения над одержимыми? Ведь медиумы в большинстве случаев имеют разноцветные глаза. А, может быть, те коричневые точки, которые Вы подметили у одержимых, встречаются и у медиумов, ибо медиумы тоже мог[ут] <…>^[4].

Третьего дня приехала к нам мисс Лихтман^[5], и сейчас у нас длиннейшие беседы о великом времени и испытаниях, через которые они прошли в Америке^[6]. Во всем было проявлено столько чудесной помощи, такое мудрое Водительство. И последнее событие – Конвенция в Вашингтоне^[7] – дала также много замечательного. Через десять дней уезжают Н. К. и Юрий^[8]. Несмотря на разлуку, радость живет в наших сердцах. Шлю Вам самые сердечные пожелания всего лучшего, радуемся каждой Вашей весточке. Надеюсь, что получили последние страницы «Мира Огненного»^[9]. Скоро начну посылать Вам вторую часть.

Духом и сердцем с Вами.

Е.Р.

2
Е. И. Рерих – американским сотрудникам
31 января 1934 г.
«Урусвати»

Родные наши и любимые, не писала Вам не по лености, но из-за сборов к отъезду Н. К. и Юр[ия], из-за приезда нашего человечка и вследствие моего недомогания. Страшное, незапамятное землетрясение в Индии сказалось на мне сильным напряжением и воспалением зубов. Очень мучилась трое суток, и только два дня тому назад обилие вышедшей крови из десны прекратило воспаление. Вот уже третья неделя, что с нами Иентусь, который приехал и привез с собою целый департ[мент] сторс^[10]. Прямо диву даешься, как смогла она все это привезти без пошлины! Конечно, это было возможно лишь благодаря тому, что оффишиалсы^[11] гораздо больше интересовались ее перепиской, которую она везла, и потому пропустили без внимания все эти куски материй, бесконечные свитера, туфли, сапоги, галоши, шляпы, перчатки, кашне, костюмы и другие принадлежности. Очень и очень благодарю Вас, родные, за все это баловство, но, должна признаться, мне ужасно стыдно, что в столь трудное время мы вовлекли Вас в такие расходы! Ведь мы предполагали, что просимые нами вещи будут куплены из нашей суммы. Никак не ожидали, что Пор[ума] и Логв[ан] примут это на себя. Все вещи превосходны, но повторяю, что мне стыдно, тем более что не могу сейчас отдарить. Спасибо и Зиночке, и Франсис, и С[офье] Мих[айловне] за все прелестные вещи. Также Катрин прислала целый магазин! Поцелуйте ее от меня. У меня столько вещей, что носить не переносить. Прошу передать сердечную благодарность и Флейшерам за чудесные платки и шляпу. Также и теплая лизез^[12] от г-жи Зейдель очень пригодилась, и во время моего последнего недомогания я с ней не расставалась. Также и теплые туфли от Джесси, а ее маленький брэкф[ест] сет^[13] очарователен, каждый вечер пью из него горячее молоко с содой. Поцелуйте обеих от меня. Кози^[14] от мисс Кеттунен уже покрывает чайник с валериановым чаем и своим цветом очень подходит к моей спальне. Передайте ей мою признательность за внимание. Тронута была очень браслетом со знаком Знамени работы Ферг., шлю ему маленькую фигурку Тары и лучшие мысли. Пусть эта Тара несет ему счастье. Горюю, что в нашем медвежьем углу сейчас ничего не достать. Стоит зима, и никто ничего не несет. Н. К. из-за моей болезни перенес отъезд на следующий пароход, но задержки не будет, ибо этот пароход идет скорее, и они наверстают три дня в пути и останутся меньше в Париже, чтобы поспеть к первой половине марта в Ам[ерику].

Теперь хочу сказать, Модрочка, родная, очень важно укреплять Гал[ахада] в его эксп[ерименте]. Конечно, это есть желание Вл[адыки]. Истинно, эта мысль ему была внушена, и Вл[адыка] желает^[15], чтобы он ее осуществил. Потому пусть эта мысль живет, и проводится, и охраняется им прежде всего. Ведь это мост, и нужно понять все значение моста! Снова и снова повторяются Указания об опасности со стороны Р[айерсона]. Он должен предупредить Шаткого^[16] и сам быть на усиленном дозоре, ибо тип этот опасен и ему, и всему. Сейчас нужны крайняя осмотрительность и осторожность. Но осторожность эту не следует понимать как осторожность бездействия или сумрачность боязни. Наоборот, осторожность должна быть усилением действия, зоркости и мужества. Можно всему противостать напряжением магнита Иерархии. Пусть все огненно напрягут сердца свои к Иерархии, ведь проходим грозное, небывалое время, и события спешат. Итак, осторожность, самая великая осторожность! Письмо это придет меньше чем за месяц до приезда Н. К. Помните, родные, приезд будет краток, и столько должно быть налажено и начертано для будущего. Иентусь привез интереснейшие подробности всей Вашей славной и тяжкой борьбы за великое право и охрану культурных ценностей. Наши родные воины, продолжайте так же неуклонно отстаивать свои права и продвигать идеи Света. Чудо у дверей! Все наши помыслы летят в будущее, также и Вы, родные, устремитесь огненно всем духом в будущее, и Н. К. будет говорить лишь о будущем, ибо нет времени ни для чего другого. Когда мы стоим у преддверия чудес, неприлично думать о прошлом! Модрочка, родная, если Г[алахад] проведет то, что нужно, он встанет в ряды ближайших сотрудников и жизнь его осветится радостью и красотою Великого Служения. И страна ко времени поймет, кому она была обязана и кто удержал ее от пути ужасного. Если он удержится, многое может быть ему доверено. Конечно, Модрочка передаст ему это. Шлю ему всю силу духа моего. Ежедневно посылаются ему самые благие стрелы, также и Шаткому, но последний как дырявый мешок! Лишь здоровье удалось ему укрепить, он ведь проходил через очень опасный для себя период. Много интересного рассказала О[яна] и о Конвенции. Оглядываясь назад, можно видеть, что не худо было бы начать Конвенцию с оповещения о посещении През[идента] выборными делегатами Орган[изационного] Комитета и сообщить о сочувствии и интересе, выраженных През[идентом] Пакту и Знамени, не говоря ничего о представл[енной] резолюции. Этим самым он был бы прикреплен. Ведь при свидетелях было выражено им полное сочувствие и дано обещание, которое не было выполнено. Н. К. полагает, что при издании Просидингс Конв[еншн]^[17] хорошо бы вставить об этом посещении, конечно, предварительно посоветовавшись с почетным председ[ателем] Постоянного Комитета^[18] и прочими членами. Превосходна речь Скотта, ценнейший сотрудник!

Пришла почта. Правильно, что Порумочка примет меры, чтобы не делать врага из Р[унеса]. Многое можно изменить и пресечь тактичным подходом. Полагаюсь всецело на умение моей Порумочки. Очень одобряем приглашение лекторов противоположных и консервативных взглядов, это обезоружит многих недоброжелателей. Теперь обратите внимание, что совершенно невозможно было посылать письмо зятя Ад[ни]. Вообще ради экономии в почтовых расходах лучше сократить рассылку копий писем. Также очень просим оставить в покое «Таймс» и понять, что они нам враждебны, и ничего им не давать, и ни о чем не просить, разве не достаточно других органов? Н. К. указывал, чтобы миновали «Таймс», проверьте это по минутсам^[19]. Зачем напрашиваться на предательство? Также Иентусь на одной из фотографий показала мне Форм[ана], и мой градусник доверия, который стал опускаться после прочтения его книги «Впечат[ления от] Ит[алии]»^[20], быстро опустился на точку замерзания, а когда услышала, что он уехал до окончания сессий по Конв[енции], то ртуть показала значительный мороз. Так примите это во внимание, не делайте врага, но доверия он не заслуживает. Конечно, не следует показать ему резкую перемену в отношениях, просто лишь не допускайте его за известную границу. Надеюсь, что наш Пост[оянный] Комитет по Пакту явит полное сотрудничество и сумеет пойти на обоюдные уступки. Не видим причины, почему нельзя, чтобы перед «Знаменем» стояла столь «любимая» Н. К. частичка «the»? Пакт носит имя Рериха, и Знамя – его неотъемлемое следствие, и потому изъятие или вставка частички «the» перед «Знаменем» не меняет сущности. Не должно быть разъединения по этому вопросу среди членов Комитета. Теперь должна еще раз передать Указание о величайшей осторожности. «Самая великая осторожность! Безумцы не понимают, какие силы затронуты! Безумие неосторожности есть самое опасное предательство. Слышали Мое суждение. Нужно собрать все силы, чтобы противиться злу. Самая великая осторожность, внешняя и внутренняя, необходима»^[21]. Нужно оставить всякое легкомыслие и во всем, при всех случаях, прежде всего думать о бережности. Не было времени грознее, а мы все еще не можем усвоить, что враги не спят и из всего ищут извлечь себе пользу. Каждое слово должно быть продумано, каждый поступок взвешен, каждая посылка проверена. Поймите, поймите, поймите, не осложните и не обремените, молю!

Давно не получаю корректуры «Сердца»^[22]. Также отчеты по «Агни Йога Публ[икейшнс]»^[23] замерзли. Радночка, посланы ли были, как я просила, Муромцевой русская «Иерархия»^[24] и английские «Основы Буддизма»^[25]? Также Модр[очка] может сказать Г[алахаду] и дать ему «Основы Буддизма». Но «Криптограммы [Востока]»^[26] всецело из того же источника, что и книги Уч[ения].

Относительно особы, интересовавшейся картинами, мы полагаем, что давать ей на выставку в ее галерею не следует, но можно показать ей предназначенные к продаже в помещении Корпорации. Конечно, условия следует точно оговорить. Может быть, можно дать ей определенную цену, она же, со своей стороны, может продавать их за свою, более высокую цену, оставляя себе излишек, или же, если хочет, можно предложить ей известный процент, но тогда, конечно, цена должна быть соответственно повышена.