Открыла глаза – ухмыляется. Выдернула свою губу из захвата и, тяжело дыша, попыталась оттолкнуть его. Не очень-то и старалась. Я злилась. Только на этот раз на себя.
Боже… что же это только что было?..
– Не строй из себя недотрогу. – Шейн не отпускал меня, обнимал так же крепко и находился в нескольких сантиметрах от моего лица. А мои ладони вновь вернулись на позицию «Щас как толкну»… Только лицо адски горело, а перевести дыхание – просто непосильная задача. Впрочем, Шейн тоже выглядел не лучше.
– Ты ответила, Миллер, – пыхтел он с болью в глазах. С болью от того, что пришлось заставить себя прерваться. – На поцелуй…
– Это ни о чём не говорит, – задыхалась я.
– Ты ведь знаешь, как сложно остановиться? – хрипло произнёс Шейн, опасно нависая над моими распухшими губами. – Ты знаешь, – горько усмехнулся, – конечно, знаешь.
– Думаешь, после этого приду к тебе за новой «дозой», Шейн? – произнесла отрывисто.
Его ладонь оказалась на моём лице, и шершавые тёплые пальцы коснулись губ. Шейн смотрел мне в глаза:
– Сопротивляться бесполезно.
– Звучит так, будто ты меня обвиняешь в этом.
Шейн спрятал ухмылку, лицо помрачнело:
– От этого бессмысленно бежать.
– Спасибо за предложение, но я должна отказаться.
– Ты ведь чувствуешь это, – коротко помотал головой, всё ещё не отпуская меня от себя ни на сантиметр, – то же, что и я.
Я невесело усмехнулась:
– Именно, Шейн. Это всё, что я к тебе чувствую. И это печально. А тебе… тебе просто кажется, что ты этого хочешь. На самом же деле ты хочешь всех. Кого-то больше, кого-то меньше, суть не меняется.
Лицо Шейна вдруг наполнилось яростью, челюсти плотно сжались, а на глаза стало страшно смотреть.
– Это всё, что ты видишь, Миллер? – тихо прорычал он.
Я не колебалась:
– Да.
– Думаешь, я только отыметь тебя хочу?
На этот раз ответила не сразу: