Я сдалась, разжала зубы и позволила языку Шейна проникнуть ко мне в рот и встретиться с моим языком. И вдруг его поведение стало абсолютно противоположным. Движения замедлись, хватка его рук на моей горящей огнём коже ослабла, и его ладони плавно двинулись вверх по обнажённой спине. Достигли головы, и Шейн запустил пальцы в мои волосы, слегка сжав их в кулаке, от чего моё дыхание стало ещё более частым, ещё более отрывистым. Я тонула. Поцелуй стал медленным и чувственным, а не диким и глубоким, словно Шейн доказывал мне, что страсть это не всё, что им управляет. Но я подумаю об этом позже…
Мир закружился вокруг нас двоих, звуки исчезли, оставив лишь два громко стучащих сердца. Каждый его поцелуй не похож на предыдущий; он ощущается по-новому – ещё ярче, ещё сильнее, ещё желанней. Его горячее дыхание, твёрдое тело, запах, вкус губ… Я должна была забыть всё это. Но он вновь напомнил.
Мои ладони так и оставались на его плечах, будто намертво приросшие, единственное, что изменилось, – это то, с какой силой я сжимала в кулаках его футболку, готовая разорвать её в клочья одним резким движением.
Губы Шейна двигались в такт моим, всё быстрее и быстрее… Быстрее и быстрее… Его язык творил невероятное. Жар прилил к лицу в тот же миг, когда я вспомнила, на что ещё этот язык способен. Шейн дышал тяжело и отрывисто, даже громче меня. Словно ему не только приятно – словно ему больно, дико больно. Словно его разрывает на части от желания и от сопротивления одновременно.
Страстный поцелуй. Сильный и глубокий. Так что тело превращалось в жидкую горящую субстанцию. Его губы и язык были ненасытными, покусывания зубами возбуждали всё больше. Ощущения внизу живота становились болезненно невыносимыми.
И Шейн остановился. Зажал зубами мою нижнюю губу и слегка приподнял свою голову.