Он еще помнил, как его звали Рейнардо. Он был самым маленьким в сиротском приюте и физически самым слабым. Его детство было адом. Такие же, как он, отвергнутые обществом или родными, постоянно издевались над ним, а самым постоянным мучением было, когда его макали башкой в унитаз. Опасность, грозившая из любого темного угла, научила его быть хитрым, изворотливым и опасным. Он не мог выстоять в схватке с помощью силы, поэтому использовал любые подвернувшиеся под руку предметы и, не раздумывая, бил ими, куда придется. Кто-то однажды назвал его Ренаром– французским лисом. В его лице действительно было что-то лисье, может, слегка вытянутый, словно принюхивающийся, нос, а может, маленькие злые глазки под нависшими светлыми бровями. Кличка прижилась. Ренар, так Ренар, ему было все равно. Два раза он пытался бежать. Его находили и возвращали. В один из осенних дней он очень глупо попался местным парням. Жившие неподалеку ненавидели приютских. Озлобленных, вечно голодных, готовых на любую драку. В тот день его избивали особенно жестоко.

А потом его спас тот человек. Отогнал местных, утер кровь и отвез в больницу. Он назвал себя Алдо Морани. Но, для маленького озлобленного Лиса, он стал Богом. Бог пообещал, что с этих пор Ренара будут бояться все. Нужно только перетерпеть маленькую операцию здесь, в больнице, по изменению какого-то генокода. Лис торопливо согласился. Тогда Алдо поставил перед ним условие. Только одно. Когда тот вырастет, найти и убить человека. И маленький несчастный лисенок, поверив в чудо, дал клятву. А потом, после операции, Лис удрал из больницы, прикрываемый Алдо. Конечно, была погоня. К вечеру полицейские почти нагнали их возле небольшой железнодорожной станции. Кто-то открыл стрельбу, Алдо отстреливался в ответ, и, уже смертельно раненный, успел подсадить Лиса в медленно проплывающий мимо вагон товарного поезда. Уцепившись за дверь, Алдо кричал какие-то непонятные слова: «Перстень… не давай… принудить…» Последним усилием закинув свою сумку в ноги Лису, он упал на грязный перрон лицом вниз. Трясясь в холодном жестком вагоне, Лис повторял про себя клятву. Убить человека. Через 20 лет. Сашу Тихомирову. Из Москвы.

*************************

Саша изо всех сил махала ладошкой вслед отъезжающему такси, прощаясь с мамой и бабушкой.

–Погостевали и хватит.

Так сказала мама.

–Здесь у вас, конечно, море, а там дача, огурцы-помидоры, поливать, полоть, заготавливать. Ты все равно через две недели будешь в Москве, не успеем соскучиться.

–Хороший у тебя дом, -кивнула невпопад бабушка.– Мы на будущий год приедем.

Саша послушно оглянулась: дом действительно был хорош. Уютный, утопающий в летней роскошной зелени, дом стоял на поляне, с одной стороны отсекаемый старой каменной лестницей, ведущей вниз, к пляжу, с другой–высокой скалой, защищавшей дом и обитателей от ветра в ненастные дни. Внизу мирно рокотало море. Единственными соседями Саши и ее мужа Игоря были здесь природа и одиночество. Они купили этот дом сразу, как увидели. Прошлым летом.

Мама с бабушкой уехали. А Саша оглянулась, почувствовав, как тоскливо сжалось сердце. Не от того, что они расстались, нет, Саша действительно собиралась скоро в Москву, но как-то скучно будет без ехидных бабушкиных «утро начинается не с кофе», бесконечных маминых «чем помочь, дочка?». Она тряхнула рыжими, отросшими за год кудрями и по крутым каменистым ступенькам спустилась к морю. Забралась на огромный гладкий валун, наполовину скрытый в воде, легла, раскинув руки. Затем принялась бездумно смотреть в небо, слушая, как шуршат волны, обтекая толстые нагретые каменные бока, и вскоре задремала. Потом сразу, сильно вздрогнув, проснулась. Может, пора уже идти? Скоро Игорь приедет. А с ним Павел со своей девушкой. И Хантер. Новые гости. Друзья.

С Павлом и Хантером Саша и ее муж познакомились в прошлом году, и с тех пор регулярно встречались. За этот год ничего особенного не произошло. Саша все также работала дизайнером в фирме, производящей настенные фрески. Игорь все также обожал все, что было связано со старинными часами. Бывший куратор Илья помог устроить в свою суперсовременную Клинику Сашину бабушку, «подремонтировать шалившее сердечко». Та с удовольствием всю зиму лечилась. Вполне себе благополучный год, сделавший их богаче на кругленький счет в банке и на вот этот, сразу полюбившийся ей, дом.

Единственное, о чем сожалела Саша– это исчезновение потрясающей красоты Зеркала будущего, которое случайно досталось им вместе с покупкой дома. Она грустно улыбнулась. Успела сходить туда всего один раз, сразу после находки. Но, ничего не смогла узнать и спросить. Зеркало вдруг стало уменьшаться. Прямо на глазах. Саша едва успела из него выскочить назад к мужу. Свернулось сначала в маленький, цветной, будто воздушный, шарик, потом в разноцветный теннисный мячик, потом в непонятного цвета точку и с громким хлопком исчезло совсем. На память о прошлогодних событиях остался только перстень. Саша поклялась себе, что не допустит, чтобы он попал в руки таких, как Алдо Морани, берегла его и думала, что воспользуется его свойством принуждения только в случае крайней необходимости, может, придется спасать детей или что-то еще такое же героическое. Так что, все кончилось. Кончилось ее приключение.

Все кончилось… все кончилось… все кончилось… шуршали волны.

Сверху, от дома раздался звук подъезжающей машины. Приехали! И Саша отправилась встречать гостей.

Хантер выпрыгнул из машины первым, с удовольствием потянулся и, раскрыв широко руки, пошел здороваться с Сашей:

– Хозяйка! Накорми, несчастного! Последний раз я ел пять часов назад, в самолете! Пашка напоил меня двумя чашками кофе и все!

–Потерпи, я дам тебе бутербродов, а на ужин мясо будет, – улыбнулась Саша.

Пока мужчины жарили шашлык, Саша с Региной накрывали на стол. Саша искоса поглядывала на девушку Павла. Трудно было найти двух, столь неподходящих друг другу людей. У невысокого, темноволосого, говорившего мягко и негромко, Павла, было красивое, немного ассиметричное лицо. И глаза необычного, сине-зеленого оттенка. А Регина была похожа на галку. Такая же любопытная. Едва войдя в дом, сразу осмотрела оценивающе обстановку, из двух предлагаемых спален выбрала лучшую, не советуясь с Павлом. Просто сказала:

–Эта спальня– наша.

Саша тогда пожала плечами. Ей было все равно. Если эта маленькая аккуратная брюнетка с острым носиком и круглыми черными (птичьими!) глазками нравится Павлу, значит, что-то есть в ней такое, что сразило ее друга. Надо присмотреться внимательнее, вот и все.

Регина быстро разобралась в нехитром устройстве кухни и сейчас быстро сновала с приборами от шкафов к столу.

–У меня задержка пять дней, представляешь, может, у нас будет ребенок! Павлик сделает мне предложение!

– Поздравляю! Вот это новость! Не забудьте пригласить на помолвку.

Саша помолчала, задумавшись. А у них с Игорем будут дети? И когда? В прошлом году было не до этого, а сейчас, когда все успокоилось, может быть, стоило попробовать?

Со двора донесся веселый шум. Кто-то хохотал. Саша, переглянувшись с Региной, как по команде одновременно, сбросили на стол фартуки и выбежали наружу.

По двору бегал смешной пегий козел, вернее, козленок. Мужчины, веселясь, пытались его поймать, а тот ловко лавировал, проскакивая между рук. У сарая стояла, опираясь на клюку, бабка Малена, живущая в соседней деревне. Игорь с Сашей иногда покупали у нее овощи и молоко.

–Вот,– сурово произнесла Малена,– козища моя родила двух козочек и козла этого. Козочек я продала, а его,– она указала клюкой на виновника веселья,– никто не хочет. Уж больно шкодный.

–У вас тут просторно, нет соседей, нет огорода,– она неодобрительно покачала головой,– пусть живет. Значит, отдаю вам во владение домашнюю скотину. Бесплатно. Откажетесь– придется на мясо пустить,– она скривилась.

–Малена, да ты что!

Саша всплеснула руками.

–Куда я его дену? И кормить чем?

– Кормить – травы полно кругом, не сдохнет. А жить, вон, хоть в сарае. Поеду я, у меня хозяйство.

Тяжело опираясь на клюку, Малена поковыляла к ожидавшей ее машине – старенькому допотопному шевроле. И, развернувшись, махнув на прощание рукой из открытого окна, уехала.

А Саша посмотрела на компанию. Все, отвернувшись, откровенно хихикали.

– А у вас шашлык сгорит!

И Саша зло выдернула веревку с привязанным козленком из рук мужа, который, в конце концов, ухитрился поймать проказника, а потом гордо прошествовала к сараю. Регина метнулась в дом, а мужчины пошли снимать шампуры с мангала.

Оставшись одна во дворе, Саша с сомнением посмотрела на сарай, потом на козленка. Может, лучше в грот? Там сухо, просторно, дверь закрывается. Игорь вкрутил лампочку, и теперь там всегда светло.

–А как ты его назовешь? –послышалось от крыльца.

– Бяшка, Малыш, Рыдай…-со всех сторон посыпались насмешливые клички.

–А назови его Чапай,– Хантер уже не смеялся,– смотри, какой воинственный, будет двор вместо собаки охранять.

–Уж лучше тогда Петька, какой из него Чапай! – Игорь вопросительно взглянул на жену.

– Значит, Петька, -покоряясь неизбежному, вздохнула Саша. И повела Петьку в грот. Он послушно трусил на веревке. Боится, бедное животное, что прежняя хозяйка его на мясо пустит, если этот Петька и здесь не приживется, заключила Саша, с сомнением поглядывая на свою новую домашнюю скотину.

Распахнув двери грота, она оглянулась на козленка:

– Вот твой дом теперь, заходи!

Однако Петька вдруг замер и встал, намертво уперевшись передними ножками в грунт.

– Что, не нравится? Тепло, светло, отдельная жилплощадь. Что не так?– удивилась Саша и заглянула внутрь.

Она снова смотрела на вытянутое вверх, визуально безупречное нечто, которое переливалось и волновалось поверхностью, и каждую секунду колебалось, словно по нему скользили невидимые волны. Цвет время от времени трансформировался, сначала глубокий серебристый, через мгновение изумрудно-зеленый, и, наконец, пепельно-розовый. Как в прошлом году.

Осторожно прикрыв дверцу грота, привязав Петьку к короткому пеньку, торчащему возле скалы, Саша, почти не дыша от волнения, пошла в дом.

–Зеркало вернулось– едва слышно шепнула она Игорю,– в гроте опять колышется .

************************************

Быстро темнело. Саша носилась между кухней и столовой, убирая лишнюю посуду, сервируя стол к чаю. И неотступно думала о гроте. Вернее, о Зеркале, которое все еще плавало в нем. Когда теперь оно исчезнет? Может, есть какие-то временные стабильные периоды? И очень хотелось все бросить и прыгнуть в будущее. Пока Зеркало снова не исчезло. Перстень Саша подзаряжала каждое полнолуние. Так, на всякий случай. Она оглянулась на компанию, расположившуюся в доме. Нужно проводить гостей, тогда она и попытается. Нет. Саша замерла с заварочным чайничком в руке. Зачем ждать? Все же хотят узнать свое будущее. И Павел с Хантером, и уж конечно, Регина, ждущая ребенка. Саша выглянула в окно, где смешной козел Петька щипал траву, отойдя как можно дальше от двери в грот. Кивнув своим мыслям, она понесла на огромном блюде творожный пирог, последний привет от бабушки.

Регина откровенно зевала, положив голову на плечо Павла. Хантер с Игорем сидели над шахматной доской. Причем было видно, что игра их интересует мало, они о чем-то горячо шептались.

–Пойдем, Регина, я тебя уложу,– решившись, произнесла Саша,– а мы посидим еще. Вон закат какой красивый.

Спустя полчаса Саша вошла в зал и остановилась напротив мужчин.

–Паша, а ты хотел бы знать, кто у тебя родится и вообще, как сложится жизнь твоего ребенка?

–Не знаю, не знаю. А вдруг, если сын, то бандит, а если дочка, то содержанка? Шучу, конечно. Но, как-то боязно. Вот если бы прямо сейчас узнать, и если все плохо, то успеть исправить, воспитать как-то по-другому. Так, да, хотел бы.

– А ты, Хантер? Хотел бы узнать свое будущее?

Хантер напряженно смотрел на Сашу.

–Это, как в прошлом году, Зеркало прошлого, только будущее, да? Конечно. Я с тобой.

–Игорь?

–Меня можно не спрашивать. Я тебя одну никуда не отпущу.

–Эй, а что происходит?– Павел переводил ошарашенный взгляд с одного лица на другое.

–Пойдемте. Я вам покажу кое-что.

Они стояли вчетвером в гроте. Прямо перед Зеркалом. Павел даже не пытался скрыть потрясение. Хантер восхищенно обходил Зеркало вокруг. Саша с Игорем ждали, когда друзья успокоятся.

–А как ты собираешься узнавать будущее? Откуда тебе знать, где ты будешь, например, лет через пять? У кого спросить?

–Я целый день только об этом и думаю. Предлагаю перенести нас всех в этот же дом, как ты говоришь, через пять лет? Ну, значит, через пять. Если дома кто-то есть, то спросить у него. Прошлый раз я говорила с Игорем. Если дома никого нет, мы откроем комп, каждый зайдет к себе в почту, фейсбук, твиттер, куда-нибудь, в общем, прочтет последние сообщения, может, даже фотки будут. Так и узнаем.

–А что, был еще и прошлый раз?– хихикнул Павел, – и как, узнала что-нибудь?

–Прошлый раз был, когда мы в первый раз сюда приехали. С тобой, между прочим. Но, там все как-то быстро произошло. Не успела я перейти на ту сторону, как Зеркало начало уменьшаться, потом совсем исчезло, я прыгнула назад и не узнала даже, какой это был год. И только сегодня оно вернулось.

–А если оно опять начнет исчезать?

–Оставим Игоря в гроте, он нас предупредит.

–А Регина?– Павел нерешительно посмотрел на дом.

–Да пусть спит, мы всего на полчаса, максимум час. Сначала я одна, посмотрю все и вернусь за вами.

–Ну, что, рискнем?

***************************************

Саша бродила по пустому дому, постаревшему на пять лет. Даже сквозь толстые кирпичные стены были слышны завывания ветра. Гроза началась, как только она зашла внутрь. Прозрачной стеной хлынул ливень, угрожавший смыть дом в море. Молния сверкнула в небе рваным зигзагом, затем громыхнуло. Содрогнулась даже крыша. Саша затопила камин, отблеск пламени заплясал на оконных стеклах, по которым стекали нескончаемые дождевые потоки. Стало уютно. Она провела пальцем по столу, оставляя неровную борозду на пыльной поверхности, сколько же здесь никого не было? Подключила компьютер. Интернет есть… Свет есть… Значит, счета оплачены. Значит, все в порядке. И она вернулась к друзьям, ждущим ее на той стороне Зеркала.

–Никого нет. И уже давно. Все в пыли. Ну, что, кто первый?

–Я первый,– вперед шагнул Игорь, -значит, меня оставите в гроте, а остальных в дом? Только вы там недолго, ладно?

По очереди Саша перетащила свою команду через Зеркало. Игорь остался караулить, а остальные, короткими перебежками, под ливнем, весело подшучивая друг над другом, понеслись к дому.

Пока Саша рассказывала Хантеру про свою прошлую попытку, со второго этажа, из комнаты, где был установлен компьютер, спустился сияющий Павел.

– У меня двое, представляете, двое детей уже! Мальчик старший и девочка. Виктор и Луиза. Там такие фотки потрясающие! Дом с бассейном! А вот жена на фото, не Регина. Даже не знаю, как ей сказать об этом. Иди, Хант, мне не терпится узнать все и про вас тоже.

Через пять минут Хантер вернулся, лицо его выражало недоумение пополам с торжеством.

–У меня своя фирма. В Москве. Два отделения. Телохранители и частные детективы. Тоже фотки смотрел. Ребята, я там такой крутой….

Саша открывала свою почту с опаской. Все-таки слои пыли по всему дому ее насторожили. Какое-то слабое беспокойство не давало ей нажать на «Вход». Вздохнув глубоко и приказав себе успокоиться, она надавила на кнопку клавиатуры. И… ничего не произошло. Почта не открылась. Саша попробовала еще. Потом еще. И разочарованно вздохнула. Похоже, она в будущем сменила пароль. Ну, ладно. Тогда почта Игоря. Может, его пароль остался прежним?

В почту Игоря Саша вошла сразу. И с облегчением засмеялась, начав просматривать последние сообщения. Постепенно улыбка сползла с ее лица. Все письма касались только работы Игоря. Ни в одном письме не было упоминания о ней, Саше. То есть, ни одного. То есть, совсем. И что это значит? Они теперь не вместе? Но, и ни о ком другом муж тоже не пишет. Как же узнать? Саша, с тоской посмотрев в окно, на нескончаемые струи дождя, решительно встряхнула волосами и набрала почту мамы.

…Вся заледенев, она медленно спускалась по лестнице вниз, к живительному теплу пламени в камине. Ее не покидало чувство нереальности происходящего, словно в кошмарном сне. Как будто тебе это снится, и ты знаешь, что это сон, но кошмар не становится от этого менее ужасным.

Ей предстояло умереть через две недели. Вот что она узнала из маминой почты.

– Саша, что с тобой?

К ней бросился Хантер.

–Я зашла в почту мамы. А там она подруге пишет, что «вот через две недели годовщина, как моя девочка погибла. Ровно пять лет прошло, а я все не могу поверить, что ее нет в живых». Понимаете? Пять лет! Это значит, что я погибну через две недели!

************************************