х слов я размякала и обнимала его, пытаясь поцеловать. Он немедленно отстранялся, поясняя, что пришел только поговорить, показать мне, с кем именно я прожила все эти пятнадцать лет. Марио описывал свои детские страхи, мерзости, которые он вытворял подростком, болезненные отклонения времен ранней юности. Он старался очернить себя, и что бы я ни противопоставляла этому его страстному самоуничижению, все было напрасно, муж непременно хотел, чтобы я видела его именно таким – ничтожеством, не способным на настоящие чувства, посредственностью, мало чего добившейся даже в собственной профессии.