Ecce Signum! Вот знак, который можно увидеть в ближайшем будущем, проблема, которая будет тем самым вопросом грядущего века, о котором спросит себя каждый думающий серьезный отец, заботящийся о воспитании детей в XX веке. И давайте сразу же установим, что под «Оккультной наукой» здесь не имеется ввиду ни жизнь челы, ни самоограничение аскета, но лишь изучение того, что может дать ключ к тайнам природы и вскрыть проблемы вселенной и психо-физического человека – даже если кто-то не имеет склонности идти более глубоко.

Каждое новое открытие современной науки подтверждает истины древней философии. Истинный оккультист, если он движется в правильном направлении, никогда не встретится с проблемой, которую не способна разрешить эзотерическая наука; научные общества Запада же до сих пор не могут проникнуть в глубину или объяснить со всех сторон какой-либо феномен естественной науки. Точной науке не удается сделать это в данном цикле по причинам, которые будут изложены далее. Тем не менее, гордыня этого века, который восстает против проникновения в научную империю старых – и прежде всего трансцендентальных – истин, растет с каждым годом и становится все более нетерпимой. Скоро мир будет созерцать науку как бы плавающую в облаках самонадеянности, подобно новой Вавилонской башне, которая, возможно, разделит участь этого библейского памятника.

В одной современной научной работе по антропологии^[1] можно прочесть следующее: «В конце концов, нам дано знать (?), понять, объяснить и измерить силы, которые, как утверждается, исходят от Бога… Мы сделали электричество нашим почтальоном, свет нашим рисовальщиком, сродство химических элементов нашим ремесленником» и т. д., и т. д. Это написано во французской работе. Тот, кто знает что-либо о затруднениях в точной науке, об ошибках и повседневных признаниях ее приверженцев, склоняется к тому, чтобы, после прочтения таких помпезных заявлений, воскликнуть вместе с недовольным человеком из Библии: «Tradidit mundum ut non sciant». Поистине, «мир предоставил им то, что они никогда не узнают».

О том, сколь легко могут ученые достигать успеха в этом направлении, можно заключить из того факта, что даже сам великий Гумбольдт мог высказывать такие ошибочные аксиомы, как например эта: «Наука начинается для человека только тогда, когда его ум подчинил МАТЕРИЮ!»^[2] В этом выражении содержалась бы, вероятно, большая истина, если бы слово «материя» было заменено в нем на слово «дух». Но мосье Ренан не приветствовал бы тогда почтенного автора «Космоса» так, как он это сделал, если бы термин «материя» был заменен термином «дух».

Я намереваюсь привести несколько примеров, свидетельствующих о том, что знание одной лишь материи, с ее ранее «неуловимыми» силами, – какое значение не имело бы это определение для Французcкой Академии наук или Королевского общества в то время, когда оно было предложено, – всего этого недостаточно для целей истинной науки. Этого никогда не будет достаточно для того чтобы объяснить самый простейший феномен даже в объективной физической природе, не говоря уж об аномальных случаях, к которым физиологи и биологи в настоящее время проявляют такой большой интерес. Как высказал в своей работе отец Сеччи, знаменитый римский астроном:^[3] «Если бы были доказаны лишь некоторые из новых сил, это с необходимостью повлекло бы за собой допущение в эту область агентов совсем иного рода, чем силы гравитации».

«Я прочел немало об оккультизме и изучил каббалистические книги: я не понял в них ни одного слова!» – таково замечание, сделанное недавно ученым экспериментатором, специалистом по «передаче мысли», «цвето-звукам» и т. п.

Очень может быть. Надо изучить буквы прежде чем иметь возможность говорить и читать, или понимать что написано.

Лет сорок назад я знала ребенка – маленькую девочку семи или восьми лет – которая пугала своих родителей, говоря:

«Теперь, мама, я люблю тебя. Ты очень хорошая и добрая по отношению ко мне сегодня, твои слова совсем голубые»…

«Что ты имеешь в виду?» – спрашивала мать.

«Твои слова совсем голубые, потому что они такие ласковые, но когда ты ругаешь меня, то они красные… такие красные! Но самое плохое, когда вы ссоритесь с папой, потому что тогда они оранжевые… ужасные… как это»…

И ребенок показал на камин с сильно шумящим огнем и огромными языками пламени. Мать побледнела.

После этого восприимчивой девочке очень часто слышались ассоциации звуков и цветов. Мелодия, которую ее мать играла на пианино, приводила ее в экстаз; она объясняла, что видит «такие прекрасные радуги»; когда играла ее тетя, это были «фейрверки и звезды», «звезды, выстреливаемые из ракетниц… и затем взрывающиеся».

Родители были испуганы и подозревали, что что-то произошло с мозгом ребенка. Был вызван семейный доктор.

«Избыток детской фантазии», – сказал он. – «Невинные галлюцинации… Не давайте ей пить чай и сделайте так, чтобы она больше играла со своими маленькими братьями – боролась бы с ними и имела какие-нибудь физические упражнения…»

И он удалился.

В большом русском городе, на берегу Волги, стоит больница с примыкающим к ней сумасшедшим домом. Здесь жила бедная женщина, которая содержалась здесь более двадцати лет, то есть, фактически, до самой смерти, как «безобидная», хотя и душевнобольная пациентка. Никаких иных доказательств ее безумия нельзя было найти в истории болезни за исключением того, что плеск и бормотание волн на реке вызывало у нее видение «Божественной радуги»; а голос суперинтенданта заставлял ее видеть «черное и темно-красное» – цвета Дьявола.

Примерно в то же время, в 1840 году, французские газеты сообщали о чем-то сходном с этим феноменом. Такое аномальное состояние чувств – как думали тогда врачи – могло быть связано лишь с одной причиной; такие впечатления, если они проявлялись без какой-либо явно прослеживаемой причины, приписывались слабому мозгу и болезненно разбалансированному уму, с большой вероятностью приводящему такого человека к лунатизму. Таково было утверждение науки. Взгляды набожно настроенных людей, подтверждавшиеся уверениями местного кюре, склонялись к иному способу объяснения. Мозг ничего не мог поделать с этим «наваждением», потому что это были просто проделки «старого джентльмена» с раздвоенными копытами и сверкающими рогами. Как ученые люди, так и суеверные «порядочные женщины», должны были в какой-то мере изменить свои взгляды с 1840 года.

Даже в тот ранний период и до того, как «рочестерская» волна спиритуализма охватила значительную часть цивилизованного общества Европы, было показано, что то же самое явление можно вызвать посредством различных наркотиков и химических веществ. Некоторые отважные люди, которые не боялись ни обвинений в лунатизме, ни той неприятной перспективы, что их будут рассматривать как заключенных в «тенётах Дьявола», проделали опыты и публично объявили об из результатах. Одним их них был Теофиль Готье, знаменитый французский писатель.

Немного найдется знакомых с французской литературой того времени, кто бы не знал очаровательную историю, рассказанную этим автором, в которой он описывает видения человека, принявшего опиум. Чтобы проанализировать собственные впечатления, он принял большую долю гашиша. «Мой слух», – пишет он, – «приобрел удивительные способности: я слышал музыку цветов; звуки – зеленые, красные и голубые – втекали в мои уши ясно различимыми волнами запаха и цвета. Опрокинутый стакан, скрип кресла, слово, сказанное шепотом, вибрировали и звучали внутри меня как многочисленные удары грома. При самом легком прикосновении к какому-либо предмету – мебели или человеческому телу – я слышал длительные звуки, вздохи, подобные мелодичным вибрациям эоловой арфы…»^[4]