Думаю, не все так мрачно в жизни талантливых людей, но их светлое дарование замешано на страданиях.
Марии не до итальянского. Свободное время посвящает Леону. Они много гуляют, разучивают песни про дальние страны, иногда подолгу молчат, слушая ветер.
Дарья теперь работает вместе с Жаном, малыша оставляет у нас. Благодаря ему наша жизнь обрела новое значение.
«После Досту я перекрыла в себе некий источник, ради самосохранения. С годами стало его не хватать, и Леон помог к нему вернуться». Мария варит ребенку куриный суп, пока Дарья купает сына.
Еще три года назад Леон не смотрел в глаза, не откликался на имя, затыкал уши, когда к нему обращались, или повторял заданный ему вопрос. «Иногда мне казалось, что ему все равно, рядом я или нет. Было больно. Я не сдалась, продолжала заниматься с сыном. Помогали коллеги – психологи, дефектологи. Спасибо им».
Таблетки от аутизма нет. Обычно психиатры подсаживают таких детей на препараты, которые еще больше затормаживают ребенка. Если медикаментозная терапия не сопровождается работой психологов, все впустую.
Мария включает телевизор, время «Улицы Сезам». Леон хохочет, когда его любимый персонаж Коржик – синий лохматый монстр с глазами навыкате – выкрикивает свое коронное: «Печенье!»
Дочь, почему взрослые перестают быть детьми? Почему только к старости мы вспоминаем о том, что такое настоящее счастье?..
Скучаю. Папа
19
Не проклятье ли – вечное, неизменное счастье?
Досту,
во мне нет баланса и гармонии (возможны ли они на земле?), но есть любовь и благодарность. Дни, когда меня, как вилку, выдернули из розетки, случаются все чаще. Хотя в семьдесят чувствам следует быть постабильнее – казалось бы, давно уже принял этот прекрасный и ужасный мир.