– Давным-давно, когда Столица еще не являлась столицей, со стороны Туманного ущелья выходили волчаки. Какой магией они размножались, неизвестно. Но было их так много и такой они отличались организацией, что представляли серьезную опасность для жителей города. Тогда и поставили на выселках, в устье ущелья, сторожевую башню. А для оповещения жителей города повесили на башне колокол. И назвали его Волчьим, – неторопливо прихлебывая кофеек, рассказывал Тивас. – Отправляли туда бойцов из городской стражи. Те еще вояки. Хотя волчаки, строго говоря, тоже воинами не считались, но были их налеты столь ловко построены, что казалось, ими управляет кто-то. Весьма разумный и весьма злобный. Все большие потери несли караулы, отбивая атаки волчаков, пока в некий день одна из смен не пала целиком. И вот тогда городская стража отказалась отправлять караулы к Волчьему колоколу. В Магистрате умных голов всегда хватало. Подумали умные головы и решили нанять для службы у башни Вольный Отряд. Года два продолжалась с переменным успехом борьба с волчаками, пока наемники, призвав на помощь другие Вольные Отряды, не заманили зверей в огромную обложную засаду и не уничтожили всех. И пастыря волчьего достали. Хотя и сами кровью умылись. После этого Магистрат отдал Волчий колокол Вольным Отрядам. В плату и для жителей города сбереженья. Теперь там целый городок. Со своим Советом, законами и даже стражей. Там мы сможем укрыться. Магистрат уважает их автономию и во внутренние дела не суется. Хотя нравы там, конечно... Но попробуй сунься. Если там каждый житель – или ветеран, или боец, или желающий стать таковым. Около сорока тысяч народу там обитает. Тысяч восемь мечей выставить может Бирагзанг. Враз. Ну а если время будет, то и больше. Много больше. Городская стража с ними не связывается и права заходить в пределы не имеет. Только вот... Он на другом конце Столицы.

– Придется рискнуть. Возьмем шарабан, – кивнул я в сторону многочисленных экипажей, снующих по улице. – И поедем.

– Наемники не ездят в экипажах, – подал голос Граик. И все-то он знает.

– А мы не наемники. Ты браннер из Земли Сагат’Ат. А мы – твой гоард.

– Браннеры ездят верхом.

Я хмыкнул.

– Граик, друг мой, покажи мне хоть одного столь рискового городского стражника, который полезет с таким вопросом к браннеру. Тем более, так шикарно одетому.

– А коса?

– Что коса?

– Браннеры бреют голову, а оставшийся клок заплетают в косу, – пояснил он мне, темному, кокетливо встряхнув буйной черной шевелюрой.

– А ты у нас оригинал. Будет браннер нисходить до объяснений со стражей. – Знал я про этих буйных забияк только понаслышке, но анекдотов об их гипертрофированном высокомерии наслушался. – Отмашемся, – легкомысленно махнул я рукой.

– Согласен, – обреченно кивнул головой Граик. – Буду браннером.

И вдруг породистое лицо его несколько оживилось. Я обернулся.

К столу нашему двигалось совершенно чудесное видение. Облако белоснежных волос, смазливое томное личико, полупрозрачное одеяние голубого струящегося шелка очень кокетливо обнажает длинные загорелые ножки приятнейших очертаний. Рядом вторая. Смешливая кошачья физиономия, лукавые зеленые глазищи, буклированная ткань перчаткой облегает невысокую ладную фигурку. Гости.

– Сколь суровы и мужественны лица этих достойных яров. Может быть, танец сотрет с них печать озабоченности. Как ты думаешь, Ярика, – приятным нетрезвым голосом спросила первая. Нескромно раздела всех по очереди взглядом. Оценила. Остановила взгляд на Граике. В своей усыпанной каменьями одежде он даже среди здешнего великолепия выглядел вызывающе.

– Мне нравится аристократ, – наконец объявила она результаты исследования.

– А мне вот тот, малипусенький, – указала ее подруга на Баргула. Баргул покраснел.

– Сагат. Браннер, – представился вставший Граик. Молодец. Сразу в легенду вживаться начал. А барышня ему, похоже, понравилась. Шею раздул. Орлом смотрит. Руку протянул. Неторопливо. Величественно так. Голову склонил. – Прошу принять мое приглашение на тур.

В ответ лукаво блеснули голубые глазищи.

– Отказать столь бравому и отважному браннеру... – и еще один взгляд. Добивающий.

Граик явно поплыл, больно уж хороша оказалась чертовка. А еще говорят, сильный пол, сильный пол. В две секунды сделала. Как пацана. Я собрался напрячься, но по здравом размышлении – визит наш случился совсем незапланированным. А врубить сразу машину поиска, всегда на начальных этапах весьма-таки неразворотливую, накинуть сеть на весь город... Очень слабореально. Разве что подстава местных гангстеров. Но вот их я, по зрелом размышлении, не очень боялся. Не та весовая категория. Не по зубам, так сказать, рыбка. Все это я перемалывал, глядя на спины удаляющейся парочки. Честно говоря, не на спины и не на обоих. Высокие каблуки умеющей женщине придают некую соблазнительную неуверенность в походке, которая удивительным образом отражается на амплитуде движений средней части ее организма. Барышня искусством перемещения на каблуках владела в высшей степени, да и средняя ее часть заслуживала всяческого внимания.

– Ну что, узкоглазенький, пойдем, потанцуем.

Вторая швырнула Баргулу столь откровенно провоцирующий взгляд, что я испугался, как бы буйный сын степей не потащил ее сразу в тень. Но нет. Круг общения Баргулу попался хороший. И частнособственнические инстинкты смирять он научился. А заодно и манер соответствующих поднабрался. Вскочил. Ножкой шаркнул. Ручку протянул.

– Почту за честь.

Зеленые глаза мазнули по нему уже как-то раздумчиво.

– Смешной ты. С виду степной, а манеры конта.

И тут Баргул выдал:

– Такая красота любого сделает галантным.

Я чуть вином не подавился. А тинэйджер уже и ручку колесом согнул и девушке подсунул. Та совсем удивленно головкой покачала, орла нашего кривоногого подхватила и танцевать повела. Я смотрел им вслед, и подозрения уверенно возвращались на место. Платье приятно облегало фигурку, изящную, спортивную, уверенно демонстрируя соблазнительные изгибы молодого тела. А червячок ковырялся. С такой прихватистой упругостью ходили умелые рукопашники. По молодости. Это потом показная ловкость спрячется, а пока готовность сорваться в прыжок сквозила в каждом движении. Тревожно мне стало. Пора было отсюда убираться.

Оглядел я остатки своего воинства. Тиваса посылать на поиски транспорта казалось рискованным. Хамыца – опасным. Он ведь вполне мог воспринять идею оплатить услуги негативно, что привело бы к последствиям фатального характера. Придется идти самому. Сложным мероприятие не представлялось. Что я, мотор тормознуть не смогу? Тем более что экипажей разнообразных конструкций и разной степени разукрашенности по проглядывавшей меж деревьев ярко освещенной улице перемещалось великое множество.

– Хамыц, брат мой, ты тут присматривай, а то Граик наш одет очень богато. Как бы жадность людскую не пробудить.

Тот в ответ белозубо ухмыльнулся. Не боись, типа, отец-командир. И по рукоятке меча так многозначительно щелкнул. Жаль мне стало возможных злоумышленников.

А вот Тивас меня определенно беспокоил. Молчит, грустит. Странный такой у нас премьер-резидент. Ни квартир тебе конспиративных, ни сети людей надежных. Дилетантизм сплошной. Хотя кто его знает. Ну да пусть погрустит до поры. А потом и его задействуем. Контакты ведь, несомненно, остались. А как из них пользу извлечь, это уж мы придумаем.

Я встал и направился к выходу. Кругом уютно так было, благостно. За столами мирно пьют, закусывают. Все такие разные-разные. Но схожие каким-то уверенным спокойствием. Веселятся мирно, чинно. Только от стайки тинэйджеров в радужных, кожаных одеяниях ощутимо веет агрессией. Да ладно, молодые еще, самоутверждаются. И смотрят на меня без симпатии. А на фига она мне, собственно? Остальные нормально так смотрят. Женщины взгляды бросают любопытные. Импозантен я, признаюсь. Мужчины смотрят ревниво. Ну не любит наш брат того, кто выше ростом. На здоровье. Грудь раздуем, подбородок задерем, взгляд потяжелее организуем. Все для вас, родимые. И взглядов поменьше стало, и неприязнь помягчала. Иди, свяжись с таким. Еще и бастард из-за плеча свирепым синим глазом поглядывает. Хлопот не оберешься. Так что до красивых, кованых, распахнутых в данный момент ворот добрался я без всяких приключений.

А танцы меня вот местные умилили. Детством повеяло. Когда я в дошкольное заведение ходил, играли мы там в игру. Ручеек называлась. Ну вот, очень похоже.

Тарантасов на улице оказалось действительно много. Разных. В названиях гужевого транспорта никогда я не был силен. Помню только дилижанс, карета и почему-то кэб. Но, думаю, в настоящий момент какого-то значения это не имело. Несколько экипажей стояли прямо у ворот, и я заозирался, решая, какой из них выбрать.

– Благородному яру нужна помощь? – раздалось сбоку.

– Нет, благородному яру надо уехать, – сообщил я, поворачиваясь. Передо мной стоял средних лет мужчина. Кнут на длинном кнутовище, который он держал в руках, явно указывал на его принадлежность к кучерскому сообществу.

– Куда? – полюбопытствовал водила, не отрывая взгляда от серебряного кругляша, соблазнительно перекатывавшегося в моей руке.

– На Волчий Колокол.

– Еще одна такая марка...

– Я что, выгляжу больным? – И спеси побольше в голосе. – Или приезжим?

Дядька смутился.

– Идет.

– Жди здесь, я приведу друзей.

– Достойный яр едет не один?

– Тебя жена из дому за любопытство выгнала?

Дядька смутился еще больше.

– Но хватит ли места в лире?

Теперь смутился я. Но виду не подал.

– Покажи свою лиру.

Он мотнул кнутом в сторону некоего сооружения на четырех колесах. Длинная такая штуковина. Кони ухоженные. Судя по наваленным кучам, сытые.

– Сойдет. Жди здесь.

* * *

Народ в ресторации продолжал веселиться. Только танцевали что-то другое. Поклоны, реверансы, приседания. Только вот мальчишек за столом меньше стало. Один из них, увидев меня, встал. Мои пальцы рефлекторно пробежались по рукояткам ножей. У мальчишки на лице отразилось удивление. Потом узнавание, и он как-то неуверенно сел, повернулся к другому, что-то сказал, и оба вдруг склонили головы в поклоне. Я им тоже кивнул. Но поглядел сурово. Сколько у меня знакомых, оказывается.

А вот у стола нашего диспозиция решительно изменилась. Рядом теперь стояли трое юнцов в радужных, обтягивающих костюмчиках. На поясе у каждого висело по родственничку модернизированных дзюттэ. Тех самых, что прятались под пелеринкой моего плаща.

Хамыц, не вставая, посверкивал белоснежной улыбкой на молодежь. Рядом стоял надутый Баргул. Тивас по-прежнему пребывал в эмпиреях. А вот Граик, похоже, был серьезно рассержен.

А один из юнцов продолжал, скорее всего, начатую ранее тираду:

– ...и поскольку все то время, что достойные яры наслаждались танцем с милыми дамами, означенные студиозусы общества их оказались лишенными и пребывали в тоске и грусти, надлежит достойным угостить означенных студиозусов со всей возможной щедростью.

Детки приблизились вплотную к смерти. Просто Хамыц, заслушавшись чеканными периодами, еще не понял, что подвергся вульгарному вымогательству. И зная его нелюбовь к различным попыткам ограничения свободы воли, последствия представить было несложно. А вот Граик все понял. Баргул тоже, поскольку попытки запустить руку в его карман, причем высказанные на любом языке, понимал сразу, воспринимая их как личное оскорбление. В данный момент симпатией к гостям он не пылал.

– Если же достойные не пожелают возместить ущерб от душевных страданий означенным студиозусам, то нашим братством нам доверено вызвать любого из достойных в Круг, который благородный хозяин заведения сего представить обязан согласно эдикту Блистательного Дома «О поединках».

Этот молодой дурак явно выбрал не тот объект для вымогательства. Кого, интересно, он хотел удивить вызовом.

– А о чем, собственно, речь? – невинно поинтересовался я.

Средний обернулся. Приятный такой парнишка лет восемнадцати. Фехтовальное сложение, лицо породистое. Глаза наглые, веселые.

И на радужной одежке восемь изумрудных пуговиц лукаво улыбаются моим синим. Но вот то, что произошло потом, стало весьма неожиданным.

Он бросился меня обнимать. И двое других тоже обниматься полезли.

– Прекратить, – негромко пресек я проявление чувств.

Детки отлипли, встали в строй, но начальство взглядом есть не перестали.

– А нам сказали, что вы погибли, мастер, – пожаловался старший. И сразу перешел на официальщину. – Орден Радужный Змей счастлив приветствовать вас, мессир.

Час от часу не легче.

– Мы узнали магистра Граика и, помня о вашей с ним вражде, решили вызвать его.

– Хорошо, что не успели. Магистр Граик ныне воин моего гоарда.

Во взглядах разгорелось восхищение.

– Разрешите и нам, мастер.

– Чего разрешить? – не понял я.

– Ведь вы гоард собираете.

– Спокойно, – пресек я добровольческий энтузиазм. – Сейчас мне надо уехать. Срочно, – веско добавил, прочитав в глазах готовность следовать хоть к черту на рога. – Где отыскать вас?

– В фехтовальном зале «Радужный Змей», в квартале Ахуров, мастер.

– Баргул.

– Да, самый старший.

– Подкинь деньжат студиозусам.