В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена…
 

А.С. Пушкин

Гримасы фортуны

Интервью

Корр.: Добрый день, Варвара!

В.Л.: Здравствуйте!

Корр.: Варвара, прежде всего позвольте вас поздравить с оглушительным успехом вашего сериала «Марта».

В.Л.: Спасибо.

Корр.: Вы сейчас опять снимаетесь у режиссера Шилевича в его новом фильме, но уже для кино?

В.Л.: Да, только съемки давно закончились.

Корр.: Когда мы его увидим?

В.Л.: Я не могу сказать, но предположительно осенью.

Корр.: Варвара, а почему вы расстались с Симбирцевым?

В.Л.: Знаете, это касается только нас двоих.

Корр.: Но публика жаждет знать…

В.Л.: Я уже все сказала!

Корр.: Говорят, он вас бил?

В.Л.: Что за ерунда?

Корр.: Все знают, что Стас человек невыдержанный… Не стесняйтесь, Варвара, скажите!

В.Л.: Без комментариев!

Корр.: Но ведь это была такая любовь!

В.Л.: Без комментариев!

Корр.: Он пил?

В.Л.: Послушайте, я не хочу говорить на эту тему, скажу только одно – Стас Симбирцев потрясающий артист, добрейшей души человек, а вовсе не пьяница и дебошир, каким вы любите его представлять! Это все!

Корр.: Но если он такой ангел, почему же вы расстались?

В.Л.: Потому что я не ангел!

Корр.: То есть в разрыве виноваты вы?

В.Л.: Да!

Корр.: Это был любовный треугольник?

В.Л.: Какой к черту треугольник? Я вообще отказываюсь от интервью! Мне сказали, что речь пойдет о моих ролях, а не о личной жизни.

Корр.: Ну что ж, поговорим о ролях! Ваш спектакль «Песни шмеля» пользуется большим успехом, билетов не достать… Как вам работалось с Рубаном? Он, говорят, сложный человек?

В.Л.: Мне и было сложно, но когда у тебя такой партнер, как Дмитрий Бурмистров…

Корр.: Вот, кстати, Бурмистров был вашим партнером и в «Марте»?

В.Л.: Да!

Корр.: Он тоже человек непростой.

В.Л.: А мне вообще интересны только непростые люди, особенно в работе.

Корр.: Симбирцев оказался слишком прост для вас?

В.Л.: Без комментариев!

Корр.: Варвара, а не Бурмистров ли послужил причиной вашего развода?

В.Л.: Развода не было, поскольку мы не были женаты. И мы закрываем эту тему!

Корр.: Ну хорошо! Тогда о другом. Ваше появление на кино– и театральном небосклоне оказалось подобно комете!

В.Л.: Надеюсь все-таки, что комета не мой космический объект.

Корр.: То есть?

В.Л.: Ну, комета пролетает быстро, а мне хочется задержаться на этом небосклоне.

Корр.: В качестве звезды?

В.Л.: Я этого не говорила.

Корр.: Варвара, а почему вы живете одна?

В.Л.: Без комментариев!

Корр.: Нет, я имел в виду другое! Почему ваши сын и мама живут в Германии?

В.Л.: Потому что там экологические условия значительно лучше, чем в Москве.

Корр.: А у вас есть еще предложения сниматься?

В.Л.: Очень много.

Корр.: Вы на чем-то остановили свой выбор?

В.Л.: Да, но говорить об этом еще рано.

Корр.: А в театре вы собираетесь что-то еще играть, ведь ваш театральный дебют был так же высоко оценен критикой?

В.Л.: Да, я уже репетирую все с тем же Рубаном.

Корр.: Все были крайне удивлены той невероятно высокой оценкой, которую вам дал Филипп Рубан. Он сказал: «В этой актрисе поразительным образом сочетается трепетность Одри Хепберн и мощь Бэтт Дэвис! Казалось бы, эти актрисы полярны, а госпожа Лакшина оказалась как бы в центре, на экваторе, и потому представляет собой нечто уникальное и новое для нашего времени, как в свое время обе эти великие актрисы!»

В.Л.: Филипп Юлианович человек очень импульсивный…

Корр.: Но он вовсе не щедр на похвалы, и это всем известно.

В.Л.: Я, разумеется, чрезвычайно польщена таким отзывом, но ни в коем случае не принимаю его на свой счет. Филипп Юлианович был, вероятно, воодушевлен успехом спектакля.

Корр.: Но тем не менее отзыв прозвучал и наверняка возбудил зависть ваших коллег… Вы это уже ощутили?

В.Л.: Знаете, у меня сейчас столько работы, что мне просто некогда об этом думать. Кстати, я уже опаздываю на репетицию.

Корр.: Благодарю вас, Варвара, хоть вы были не слишком откровенны.

Варя хотела сказать, что откровенничать с журналистами и впредь не собирается, но сочла за благо промолчать. Сказала только:

– Прошу вас, скиньте мне на мэйл готовую статью, я ведь предупреждала, что без моей визы…

– Ну разумеется, разумеется! Дальнейших вам успехов, Варвара!

– Благодарю!

Варя пулей выскочила из кафе, где давала интервью, плюхнулась на раскалившееся от солнца сиденье своего «опеля» и поспешила включить кондиционер. Она и вправду опаздывала на репетицию. А после репетиции надо еще попасть в Останкино, где снимается какое-то дурацкое ток-шоу. Она терпеть не могла ток-шоу, где все орут как резаные, не слыша друг друга, но ее агент Катя Вершинина, с которой Варя подружилась, настаивала:

– Варь, что за дела! Надо значит надо! Ты сейчас нарасхват, надо этим пользоваться! Поверь, пригодится! Ты пока засветилась только в «Марте», спектакль Филиппа, каким бы гениальным он ни был, не многие знают, это не аудитория! Ты обязана мелькать на экране, тебя должны узнавать! И интервью давать нужно! Ты поздно начала, правда, сразу прогремела, но одной роли мало! Поверь мне, я знаю, что говорю!

– Но вот Дима же не таскается по всем этим ток-шоу?

– Сравнила куцего и зайца! Димка уже может себе это позволить, заслужил, а когда-то тоже таскался. Правда, его больше таскала эта его, прости господи, жена… тьфу на нее! Впрочем, неважно.

И Варя покорно делала все, что говорила ей Катя. Тем более что эта почти круглосуточная карусель помогала заглушить мучительную боль от разрыва со Стасом.

– Бася, душа моя, ты понимаешь, что мы играем?

– Филипп Юлианович…

– Твоя ценность в том, что ты синтетическая актриса, ты могла бы быть звездой у Таирова!

– Ну, это вы загнули!

– Ничего я не загнул! Коонен играла все! И высочайшую трагедию, и водевиль! И, кстати, русскую драму… Островского… А ты мне тут устраиваешь Мосфильм! Это надо забыть как страшный сон! Сейчас мы играем водевиль! Пойми, водевиль в моей постановке – это уже само по себе сенсация, и ты должна выглядеть сенсационно! Ты же поешь, танцуешь, это спектакль на тебя! Значит, ты должна понимать… – Филиппа опять унесло в космические дали.

У Вари мутилось в голове, а Димы рядом не было, чтобы перевести с языка Рубана на русский. У нее был чудесный партнер, молодой артист из «Табакерки» с хорошим голосом, отменной пластикой, но помочь Варе он был не в состоянии, так как и сам мало что понимал.

– Толик, ты когда-нибудь любил?

– А как же, Филипп Юлианыч!

– Кого?

– Ну, однокурсницу свою… – смутился Толик.

– Она тебя долго мучила?

– В каком смысле?

– О боже! Не давала долго?

– Практически сразу дала…

– О времена! О нравы! Значит, эти муки тебе не знакомы… Но вообразить себе их ты в состоянии? – уже начинал накаляться режиссер.

– Вполне!

– Вот и играй муки неразделенной любви, но помни, это водевиль! Французский водевиль! Но не вздумай играть Мольера, это будет кощунство! Слушай музыку, музыку, улавливай ее всеми своими антеннами, настрой их, черт бы тебя взял!

– Но музыки ведь нет! – чуть не плача, проговорил Толик.

– Музыку сфер надо слышать, дубина ты стоеросовая! Вот Бася слышит, она научилась! Бася, сердце мое, в наше время почти никто не умеет порхать! Как я ненавижу, когда актеры, и в особенности актрисы, укладывают шпалы на сцене! Театр – это счастье, радость, воспарение! Толик, ты понял?

– Вроде да.

– И вот еще что… Завтра к нам присоединится не кто-нибудь, а сама Мария Францевна Толль!

– Ни фига себе! – присвистнул Толик.

– Вот кто умеет порхать, несмотря на свои сто килограммов! Вот кто моя любимая артистка! Жаль, мы с ней разминулись во времени и она будет играть твою тещу, Толик!

– Ни фига себе, – повторил Толик.

Варя возликовала! Мария Францевна Толль была питерской легендой. В силу разных обстоятельств она давно ушла со сцены. Лишь иногда снималась в сериалах. В свое время она была среди педагогов на Варином курсе и всегда отмечала ее.

– Как здорово! – воскликнула Варя. – Я же у нее училась!

– Мария Францевна мне говорила, что ты в некотором роде ее ученица… Я этому весьма рад! Ладно, на сегодня все! Толик, постарайся на следующей репетиции продемонстрировать нам, что ты вынес из всего сегодня сказанного! Аривидерчи, господа!

– Варвара, можно тебя на минутку? – не без робости спросил Толик.

– Ты хочешь спросить, что все это значит, да?

– Откуда ты знаешь?

– Сама это проходила, – засмеялась Варя. – Мне Бурмистров объяснил. Просто играй легче, без нажима, и все будет нормально!

– И все?

– И все!

– Это у него фишка такая?

– Ага!

– Но почему нельзя просто объяснить!

– Я тогда задала тот же вопрос, и Дима мне ответил: «Если просто, то никто не скажет, что он гений!»

– Значит, он вовсе не гений?

– Гений, в том-то и штука! Как он чувствует артиста, как выстраивает мизансцены… И несет вроде бы полную хрень, а какие спектакли получаются! Вот увидишь, он сперва задурит тебе голову, а потом начнет репетировать совершенно нормально, и все получится.

– Парадокс!

– Ты же знаешь, гений – парадоксов друг!

Когда поздно вечером, едва живая от усталости, Варя вошла в свой подъезд, в нос ей ударил запах гари. Она поморщилась. Пожар, что ли, у кого-то был? Лифт работал. Она поднялась на свой шестой этаж и обомлела. Дверь ее квартиры была обуглена, и на нее был налеплен лист картона с красной надписью: «Убирайся в свою Германию, сука!»

Она растерялась. Ее затрясло. Что же делать? Тут открылась дверь соседней квартиры, выглянула пожилая женщина.

– Вы из этой квартиры? Да?

– Да. Что тут было?

– Не знаю! Сама пришла, увидала этот ужас… Соседей спрашивала… Никто ничего не видел. Милицию надо бы… Хотя что милиция…

Тут открылась дверь третьей квартиры, на площадке их было всего три. Оттуда вышел мужчина лет пятидесяти в старом тренировочном костюме.

– Вы чего тут расшумелись? Ночь уже! Между прочим, раньше у нас тут такого не случалось. Ну чего пялишься? Ничего с твоим добром не сделалось, ну дверь хулиганы пожгли, ничего, новую поставишь, звезда!

– Девушка, не обращайте на него внимания, пойдемте ко мне, я вас хоть чаем напою. А скоро сын мой вернется, он с вами в квартиру зайдет, вам небось боязно?

Она потянула Варю за рукав. Та подчинилась.

– Ох, этот Васька, злыдень еще тот! На весь мир бесится…

– Так, может, он и поджег?

– Да ты что! Он же трус, каких свет не видывал. Садись, милая, чаю тебе сделаю… Есть хочешь?

– Нет, спасибо…

По лицу Вари катились слезы.

– Ладно тебе, не плачь. Подумаешь, ну покрасишь дверь…

– Надо все же милицию вызвать…

– И, милая! Наша милиция ничем не поможет, только нервы все измотает. Я тут на прошлой неделе не спала, встала часа в два ночи, к окну подошла, гляжу – внизу какие-то парни машины курочат. Две сразу! Я милицию вызвала! Приехали очень быстро, парней повязали, так веришь, их через день выпустили, а мне и жильцам нашим, у которых машины попортили, все нервы измотали! Меня часа четыре в ментуре промурыжили. Почему ночью не спали, как с шестого этажа разглядели, и все в таком роде. Я себе слово дала: еще что увижу, ни в жисть больше в милицию не позвоню! Какой смысл? У одного из этих парней дядька родной в нашем отделении милиции работает…

– Да, вы, наверное, правы.

Варя вдруг почувствовала себя такой несчастной, одинокой… Так захотелось домой, к маме и сыну… И Шилевичей, как назло, нет в Москве, и Дима на гастролях… Мелькнула даже шальная мысль – не позвонить ли Стасу? Он примчится… Но ведь дальше все начнется сначала, а я так больше не хочу. Позвонить Кате? Но Катя сейчас в Египте, жарится на солнце. Не ночевать же в самом деле у совершенно чужих людей… Лучше поехать в гостиницу! Да, это мысль! Подумать о том, чтобы зайти в квартиру, она не могла. Пока не поменяют дверь, поживу в гостинице…

Она выпила чашку чаю, просто из вежливости, сердечно поблагодарила соседку.

– Пойду…

– Куда ж ты, милая?

– К подруге… У меня машина внизу…

– Ну что ж, мне тебя жалко, но положить просто некуда, скоро сын с невесткой явятся.

– Да что вы, я так вам благодарна… Ох, простите, я даже не знаю, как вас зовут. Я Варвара…

– Надо ж! И я Варвара, Варвара Владимировна, тетя Варя! Ладно, езжай к подружке. Вот телефончик мой запиши и, если что, звони, тезка!

Варя оставила милой соседке номер своего мобильного и спустилась вниз. Уже в дверях подъезда она заметила, что у нее спущено заднее колесо. Только этого не хватало! Но ничего, я быстро его поменяю, слава богу, это я умею! Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что спущены все четыре колеса! Кто-то их проколол. И вот тут она ощутила такое бессилие, такое отчаяние! Вся скопившаяся усталость, вся нервотрепка последних полутора лет буквально свалили ее с ног. Она села на край тротуара. Позвоню Стасу, и будь что будет! Я не могу здесь без него… Я вообще не могу без него… Но телефон Стаса был выключен. Варвара, возьми себя в руки, сказала она себе. Сейчас ты поймаешь машину, поедешь в какую-нибудь гостиницу… В конце концов, все это одолимо! Дверь можно поменять, колеса тоже… Она достала из сумочки зеркало, вытерла зареванное лицо. И пошла ловить машину. К счастью, ей это удалось, и уже через десять минут она входила в гостиницу.

– Простите, мне нужен номер!

Девушка за стойкой спросила:

– Вы одна?

– Одна.

– У нас недешево.

– Знаю.

– Паспорт будьте добры!

– Пожалуйста.

– Вот ключ. Второй этаж.

– Спасибо. Скажите, в номере есть минибар или хотя бы бутылка воды?

– Ой, вы Марта?

– Что?

– Вы же артистка, да? Вы играли Марту?

– Да.

– Ой, как же вы мне нравитесь… Вы такая… У вас что-то случилось? Вы плакали? Да?

– Нет, что вы… Просто глаза от юпитеров устали…

– А вы мне автограф дадите?

– Пожалуйста, с удовольствием.

Варя расписалась на листке из записной книжки.

– Простите, Светлана, там есть вода?

– Там нет, но я сейчас… Вы без вещей?

– Да. У меня в квартире потоп. Соседи сверху залили… Я на сутки.

– Вот, тут вода, а еще шоколадка, это от меня.

– Огромное спасибо, – растрогалась Варя.

– Спокойной ночи!

Стас проснулся и не понял, где это он. Болела голова, тошнило. А рядом спала какая-то девица. Ох, что это было вчера? Что за девица? Судя по квартире, вряд ли проститутка, книг много. Ах да, это же та… искусствоведка… Фу, зачем все это? Впрочем, понятно зачем… Надо смываться, пока она спит. Хочется принять душ, но нельзя… Надо срочно линять. А как я сюда попал? Где моя машина? Или я приехал за рулем? Нет, вряд ли… Стрезва я бы с такой бабой не связался… Стрезва мне вообще все бабы омерзительны… После моей Варежки…

Он молниеносно и очень тихо оделся, в одних носках выскочил на площадку, обулся и побежал вниз по лестнице. В последнее время он стал бояться лифтов.

Где это я? Черт, машины нет. Район незнакомый. Он вышел на мостовую и поднял руку. Остановились раздолбанные «жигули». За рулем сидел хмурый кавказец.

– Вторая Брестская!

– Садись!

Стас сейчас жил у матери. Она умолила его переехать к ней после разрыва с Варежкой.

– Сташек, мы сейчас необходимы друг другу! Обещаю, что не буду вмешиваться в твои дела. Нам же обоим плохо. Тебе ведь только кажется, что ты большой, что не нуждаешься в маме. А я вот точно знаю – после того, как твой негодяй отец меня бросил, я без тебя не могу. Пойми, я вот глажу твои рубашки, и мне легче… Готовлю тебе ужин, и мне легче…

Надо сказать, что мать и в самом деле не лезла в его дела, не расспрашивала ни о чем, если он сам не рассказывал ей, не укоряла, если не приходил ночевать, только иногда подходила, гладила по голове, как в детстве, целовала в затылок и тяжело вздыхала. А он согласился переехать к матери, чтобы не спиться в квартире, где все напоминало о Варежке.

Он вытащил из кармана мобильник. Сколько пропущенных звонков! Так, это от Витьки, это от дяди Жени, это от Айгуль, это от… Варежки! Варежка мне звонила! Глухо забилось сердце. Неужели? Он посмотрел время звонка. Полвторого ночи! Я был ей нужен в полвторого ночи? Значит, у нее что-то случилось и она хотела позвать меня, а я в это время трахал какую-то ненужную бабу… Звонок был только один… Он заскрипел зубами. Но что же с ней стряслось? Если что-то серьезное, не прощу себе… Он набрал ее номер. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети.»

– Сташек! – встретила его мать.

– Привет, мам, я первым делом в душ!

– Завтракать будешь?

– Конечно! Мам, мне никто не звонил?

– Звонили, я все записала и положила тебе на стол.

Стас кинулся к столу. Варежки среди звонивших не было. Он пошел в ванную.

Когда он поел и выпил кофе, Марина Георгиевна сказала:

– Прости, Сташек, может, не надо было бы говорить, но ты все равно узнаешь…

– Что, мама? – он вскинул на нее глаза, это были глаза испуганного ребенка.

Он что-то чует, подумала мать.

– Сегодня передавали в новостях… У Вари сожгли дверь и прокололи колеса… Она не пострадала.

– Вот сволочи! Это от зависти, я убежден!

– Я тоже так подумала. Сташек, ее надо найти.

– Зачем?

– Как зачем? Анюта волнуется, не может ей дозвониться, звонила мне…

– Она уже в курсе? Откуда?

– Не знаю, наверное, из Интернета…

– Оперативно, однако! Точно сказали, что она не пострадала?

– Да, точно, несколько раз говорили.

– Ладно, я сейчас туда смотаюсь, у меня есть время!

– Куда ты смотаешься?

– К ней, куда же еще?

– Сташек, я, конечно, не знаю, что там у вас произошло…

– Она мне звонила ночью, мама, а я… у меня был выключен телефон… Я поехал!

Стас примчался к Вариному дому, взлетел пешком на шестой этаж и сразу увидел обугленную дверь и картонку с надписью. Позвонил в соседнюю квартиру. Открыла пожилая тетка.

– Вы к кому? Ой, мамочки, Стас Симбирцев! Надо же! Вы к Варечке, наверное?

– Здравствуйте, – обаятельно улыбнулся он. – Вы случайно не знаете, где можно найти Варю?

– Ой, да вы зайдите, я вам расскажу…

Стас вошел.

– Может, чайку хотите?

– Спасибо вам большое, я только что пил чай. Так что тут случилось?

– Да вы сядьте, а то вы такой большой, мне на вас снизу вверх-то смотреть несподручно как-то…

Стас опустился на табуретку в прихожей. Варвара Владимировна во всех подробностях поведала ему о том, что произошло.

– Она не сказала, куда поедет?

– К подруге.

– Имя не называла?

– Нет, точно нет. Но, видать, не уехала, колеса ей прокололи, сегодня по телеку сказали. Бедная девочка, так плакала…

– Значит, в милицию не обращались?

– Да нет… Разве ж они помогут? Только нервы все измотают. Ой, а вы ей кто? Полюбовник? – Я ей… муж. Спасибо вам, я пошел.

Вариного «опеля» внизу не было. Он сел в свою машину. Достал телефон. Опять набрал Варин номер. Тщетно. Тогда он решил позвонить старому приятелю, работающему в частном детективном агентстве.

– Денька, привет, Симбирцев!

– О, Стас! Сколько лет, сколько зим! У тебя наверняка ко мне дело, просто так никогда ведь не позвонишь, звезда экрана!

– Ладно тебе, Денис, времени вообще нет, но если сделаешь дело, такую поляну накрою…

– Ловлю на слове! За бабой, что ль, проследить?

– Еще не хватало! Может, встретимся сейчас, все объясню.

– Сможешь заехать в контору?

– А где она?

– На Новослободской.

– Отлично! Буду через четверть часа!

Утром, после абсолютно бессонной ночи, Варя позвонила Нине Мурадян.

– Варя! – завопила та. – Ты почему не отвечаешь на звонки? Вся Москва уже гудит!

– Москва гудит? По какому поводу? – не поняла Варя. – Нина, мне не до шуток, у меня… мне нужна помощь, я не знаю, что делать…

– Да говорю же, вся Москва уже гудит! Ты где находишься?

– Я в гостинице… У меня колеса прокололи.

– Твоя машина уже на сервисе! Говори адрес гостиницы! За тобой сейчас приедут!

– Но каким образом?..

– Я узнала из новостей! Сразу позвонила Пирогову, он распорядился оттащить машину на сервис и уже с собаками тебя ищет! Только не убегай, ради бога!

– Я просто телефон выключила, пыталась заснуть…

– Варь, пойди поешь, у вас там завтраки-то есть?

– Не знаю, я не голодна. Ниночка, что же это?

– Зависть! Как сказала бы Лизка – мега-зависть! Ну все, я должна действовать. Сиди и жди машину и не выключай телефон!

Буквально через пятнадцать минут в дверь постучали. На пороге стоял Пирогов собственной персоной.

– Варя!

– Иван Константинович, вы?

– Сейчас мы поедем к нам и обсудим сложившуюся ситуацию.

Варя старалась как можно меньше общаться с младшей сестрой и ее мужем, хотя он и спонсировал фильм Шилевича. Но, вопреки подозрениям Стаса, Пирогов не проявлял никаких признаков неравнодушия к Варе, и после того, как Стас вернул ему ключи от подаренной на несостоявшуюся свадьбу квартиры, вел себя исключительно тактично.

– Иван Константинович…