Цитаты из книги «Два зайца, три сосны»

репертуаре? – Лерка, я больше не могу! Все, лимит исчерпан. Он сумасшедший. Мне сегодня в какой-то момент показалось, что я никого лучше не знаю, и вдруг… – Я тебя предупреждала. И тут я разревелась. – Ты что? Да не стоит он твоих слез! – Дело не в том, просто сегодня был такой кошмарный день… – Расскажи, легче станет. – Сил нет, Лерочка. – Найдешь! – Ну и что такого особенного? Все можно перетолковать по-другому, – решительно заявила она, выслушав меня. – Как? – Объясняю! В твоей маме проснулось что-то человеческое, это уже плюс! Ты в очередной и, надеюсь, в последний раз убедилась, что с Миклашевичем нельзя иметь дело, это два. А третье, и главное, теперь ты спокойно можешь ответить на чувства Розы. – Я уже. – Что уже? – опешила Лерка. – Ответила. – Ты врешь? – Ничуть. – Ну ты и сука! Я тут мечу бисер, а ты уже с ним спишь? – Ага! – всхлипнула я. – Обалдеть! Но почему ж ты мне не сказала? – Просто еще не успела! – Ну и как? – Да нормально вроде… – А ты в курсе, что у него послезавтра день рождения? – Конечно. Я с утра ходила ему подарок заказывать. – Олеська, какой? – Футболку, черную, с надписью. – А надпись какая? – Аполлоныч Бельведерский! Лерка открыла рот и вдруг согнулась пополам от хохота. – Да, Олеська, только ты на всем свете могла такое придумать! – А по-моему, это на поверхности лежит! Хотя мне самой идея нравится. – Ну, а теперь скажи, стоило лить слезы из-за хама? – Лерка, ты, наверное, права, но я же его все-таки… – Только не говори, что ты его любишь! Глупости! Любила бы, не дала бы Розе. – Ну, это ерунда… И потом так получилось… Но знаешь, наличие Розы как-то облегчает ситуацию. – Вот это мудрые речи! Да здравствует Роза! А теперь постарайся уснуть. – Не получится. – Ну и зря! А между прочим, ты напрасно боишься. Миклашевич, насколько я его знаю, просто от бешенства за тобой погнался, а вообще-то он сейчас затаится, и преследовать тебя не будет, просто в какой-то момент возникнет как

повезти вас на рыбалку, тут такие места… – О, рыбалка не для меня! – засмеялся Миклашевич. – Я через пять минут готов сломать к чертям все удочки. – Кто говорит об удочках! А на блесну вы не пробовали? – Да нет, я не рыбак! – Вы охотник? – Да, но только на очень крупную дичь! – усмехнулся Миклашевич. В его голосе мне послышался вызов. Подошла Арина. – Жалко, что вы так спешите, мне казалось, что нам стоило бы поближе познакомиться, чтобы вы поняли наши устремления. – Мы встретимся в Москве и решим, стоит нам интересоваться вашими устремлениями или нет. Она даже побледнела от его хамства. Он что, с ума спятил? Когда мы сели в машину, я спросила

гости, иначе здесь можно сдохнуть с тоски! А что, вы хотите все снести? – Ну, я пока только прикидываю, но мне кажется, что стоило бы сделать большой холл и значительно увеличить кухню. – Кухню вообще надо объединить со столовой, как это теперь принято, и она обязательно должна быть очень светлой, с французскими окнами, вообще, я бы хотела везде французские окна! Это так красиво, элегантно и аристократично… – Простите меня, но, по-моему, здесь климат не очень подходящий для французских окон. А вы собираетесь жить здесь круглый год? – Нет, конечно. – Тогда это, по меньшей мере, непрактично. – Олеся, не увлекайся пока! – одернул меня Миклашевич. – Можно вас на минуточку? – спросил, подойдя ко мне, Роза. Он отвел меня в сторонку. – Я вас умоляю, не надо объединять кухню со столовой. Мне кажется, здесь это неуместно. Здесь я хотел бы что-то более традиционное, что ли… Я обрадовалась. – Да, конечно, я вижу здесь просторную кухню, немного в старинном духе, конечно, со всеми современными прибамбасами, так сказать, и все же… Скорее темную, с красными деталями, к примеру, красные поставцы с белыми тарелками, может быть, даже с очагом, тяжелый большой стол, стулья тоже тяжелые с вышитыми подушками, а вот столовая должна быть полным контрастом: светлая, легкая, изящная. Он как-то грустно на меня смотрел.

Ну в чем дело? – спросила я, когда Лерка плюхнулась на сиденье моей машины. – Ой, Олесечка, у Гришки там сегодня свиданье с какой-то Розой! Я должна на нее посмотреть. – Тебе не надоело? – Нет! Я должна охранять свое счастье! – По-твоему это счастье? – Да! Для меня счастье! – Ладно, будем охранять. Но откуда ты узнала про свидание? – Слышала! Утром кто-то позвонил, а он закричал так радостно: «О, привет, Роза! Наконец-то! Сколько лет, Роза!» И договорился в два часа пообедать в «Пушкине». – Но может, это деловой обед? – Ну прямо! Это что-то из прошлого… Может, там ничего и нет, но я хочу своими глазами ее увидеть… – А мы не рано? Только еще полвторого… – Гришка придет ровно в два, мы должны уже сидеть… И место надо выбрать поудобнее, он всегда сидит у окна… – А если у окна будет занято? – Глупости, он позвонил и заказал столик. – А если он все-таки нас увидит? – Ну, вряд ли, я сяду спиной, а наблюдать будешь ты! – Ну нет, я так не согласна! – Почему? – Ты не дашь мне спокойно поесть! – Ты что, жрать собралась? – Именно! – Счастливая, а мне кусок в горло не полезет! – А если эта Роза страшней торпедной атаки? – Еще хуже… – Почему? – По кочану! Тогда я буду мучиться, что он в ней нашел…

– Муж, что ли? – Слава богу пока нет. – Жених? – Теперь уже бывший. – А что, плохой? Простота вопроса поставила меня в тупик. – Да не плохой, но характер невыносимый. – А… Понимаю вас. У меня тоже первая жена была – характер не приведи господь. Я с ней язву желудка нажил. А когда совсем терпежу не стало, убег, нашел себе кралю на ткацкой фабрике, не красавица, но душа-баба. У меня с ней и язва зажила. Вот знаете, та, первая, зарабатывала хорошо, мы с ней как сыр в масле катались, а эта, Нинка моя, не работает теперь, двойняшек воспитывает, я один на всех вкалываю, а хорошо мне. Вот и вы, женщина, правильно утекли, он вас до язвы доведет, оно вам надо?

– Тогда чего вы хотите? – уже произнеся этот дурацкий вопрос, я поняла, чего он хочет. – Надо объяснять? – Наверное, воды, на улице довольно жарко. – Нет, воды в наших отношениях и так было слишком много.

меня с ума… Еще когда вы просто говорите, я могу держать себя в руках, а вот когда смеетесь…

– Олеся, пожалуйста, не смейтесь! – Почему это? – Потому что ваш смех буквально сводит

– Не помогло! У меня сердце ушло в пятки.

– Олеська, ты чудо… – произнес он вдруг, пристально глядя мне в глаза. – И я, кажется, тебя люблю… – Когда кажется, креститься надо, – отшутилась я испуганно. Он перекрестился, правда, как-то неумело, прислушался к себе и сказал: