В следующую секунду Генри показалось, что его шкалу страха, и так уже растянутую до предела, разнесло на щепки, потому что пальцы полезли ему в рот. Мертвецы добрались до него, им мало убить его, они хотят, чтобы он мучился, хотят убивать его снова и снова.
– Давай же, дыши, ну, кому сказал, – зло, испуганно прошептал чей-то голос, и до изодранного ужасом сознания Генри кое-как дошло, что рука во рту его не душит, а пытается выгрести грязь, которой он давится.
Генри кашлял, пока не заболело в груди, потом, с трудом втянув воздух с привкусом тины, открыл слезящиеся глаза. Над ним нависало бледное лицо Освальда.
– Он всех убьет, – прохрипел Генри, выплевывая землю. – Останови его, у тебя меч, останови!
– Что ты несешь? – спросил отец так внятно, словно боялся, что Генри потерял слух и может только читать по губам. – Дыши и только попробуй снова начать тонуть, ясно?