Глава 3
Тайное убежище

Открыв глаза, Генри увидел над собой потолок настолько роскошный, что сомневаться не приходилось: он дома, в королевском дворце. Генри с трудом сел, не зная, за что схватиться, – за спину или за голову. Спина болела, потому что пол, на котором он лежал, был очень твердым, а вот по какой причине раскалывается голова, Генри вспомнил не сразу, а вспомнив, поперхнулся. Неужели получилось? Серьезно, неужели получилось? Отвлек его звук шагов – к счастью, во дворце все, даже мужчины, носили обувь на каблуках, и цоканье было слышно издали, незаметно не подкрадешься. К тому моменту, как человек вырулил из-за угла, Генри уже отскреб самого себя от пола и встал, прислонившись к стене: ему не хотелось встречать результаты своего безумного поступка, лежа посреди коридора.

Карл тащил поднос, уставленный чайной посудой, с таким мрачным видом, что Генри широко улыбнулся. Плохое настроение Карла было незыблемым, как горы, а чай – самой мирной вещью на свете. Кажется, королевский дворец был в полном порядке.

– Привет, Карл, – сказал Генри и затаил дыхание. – Узнаешь меня?

Карл настороженно замер и мелкими шажками начал отступать туда, откуда пришел. Дробный звук его шагов становился все быстрее, раздался грохот – похоже, Карл так мчался, что с подноса упали ложки. Генри хмыкнул и пошел в другую сторону, мимоходом удивившись силе головной боли: у него даже зубы ныли, будто их корни ввинчивались в челюсти. Он с трудом сосредоточился на извилистых закоулках дворца, пытаясь заставить их вывести его, куда нужно. Времени было немного, Карл наверняка скоро доберется до места назначения, а до этого надо отыскать Эдварда.

Эдвард нашелся в Золотой гостиной – вот только выглядела она куда более обжитой, чем Генри помнил. На диванах валялись подушки, столики были уставлены пустыми кубками и тарелками. Эдвард сидел, расслабленно откинув голову на спинку дивана, и болтал с четверкой парней, сидевших вокруг, – Генри узнал в них придворных, которых пару раз встречал в дворцовой столовой.

– Ну и тут я ей говорю: «Милая красавица, это не вы веер потеряли?» – весело договорил Эдвард, и парни покатились со смеху.

Эдвард и сам засмеялся – громко, свободно, до морщинок вокруг глаз, – а потом увидел Генри в дверях и захлопнул рот. Придворные вскрикнули и попытались все вместе спрятаться за один диван, из чего Генри сделал вывод, что храбрости у них не прибавилось даже теперь, когда…

– Ты кто такой? – нахмурился Эдвард. Его рука дернулась к виску: значит, дара ощущать чужую боль он не лишился. – Я позову охрану, негодяй, и тебя выведут!

– Можешь не звать, они уже бегут сюда, – рассеянно ответил Генри, всматриваясь в его лицо.

Эдвард, хоть и морщился от головной боли, выглядел отлично – здоровым, отдохнувшим, беззаботным, и Генри затопило сумасшедшее, мучительное облегчение от того, что план удался и Эдварду ничего больше не грозит. По коридору застучали шаги – Карл, судя по всему, справился даже быстрее, чем Генри рассчитывал, – и, прежде чем дверь в гостиную распахнулась, Генри успел спросить:

– Отец здоров?

– И с чего же, интересно, королю быть больным? – холодно спросил Эдвард, поглядывая на дверь. – Спасибо, здоровье у него отменное.

Тут в зал вбежал Карл, за ним – пышно разодетые охранники. Генри окружили и схватили за плечи, и он подумал, что охрана во дворце такая же неумелая, как и раньше, – если бы захотел, раскидал бы всех парой движений.

– Ох, да у вас прямо чутье на неприятности, – с облегчением сказал Эдвард и упал обратно на диван. – Не знаю, что это за тип, но выведите его, он своими сапожищами весь ковер затоптал.

Придворные начали вылезать из-за дивана, старательно делая вид, что не прятались, и Генри хмыкнул:

– Удачи, ваше высочество. Берегите себя.

На этих словах Генри вышвырнули из комнаты, но он успел заметить, каким растерянным взглядом посмотрел Эдвард ему вслед.

– Я и не знал, что грязнули за стеной так беспокоятся о монаршем благополучии, – услышал Генри, прежде чем дверь закрылась. – Это даже мило, господа. Ну ладно, так вот, насчет того бала…

– Безобразие! – ворчал Карл, пока охранники тащили Генри по коридору. – Как он сюда пролез? Велю господину Уилфреду всю смену охраны наказать!

Они вышли из дворца и спустились через сад по мраморной лестнице. Охрана у Восточного хода под ругань Карла отворила дверцу в крепостной стене, и Генри вытолкали на площадь. Когда дверь с грохотом захлопнулась за ним, Генри спокойно огляделся – горевать и прощаться с родным домом было некогда, да и во время встречи с Хью он так перетрусил, что теперь страх словно не мог больше до него дотянуться.

Последний раз, когда он видел эту площадь, торговых рядов тут не было – сам Генри их когда-то и сжег, – но теперь все прилавки снова были на месте, и в них бойко шла торговля. Краем уха Генри услышал, как продавец расхваливает «шикарные новенькие бочки от мастера-бочара, не подтекают, вон какие ладные!», а потом его внимание отвлек человек, громко вещавший на дальнем конце площади. Генри сразу узнал эту копну туго закрученных светлых кудрей и начал пробираться сквозь толпу – послушать, что происходит.

– Поверьте, так все и было, я точно знаю! – умолял Олдус Прайд.

Голос у него предательски подрагивал: он говорил как человек, который сотый раз повторяет одно и то же, а никто не слушает.

– Ему же запретили тут появляться, только смущает всех! – негодовал какой-то старик, пытаясь спихнуть Олдуса с пустого ящика, на который тот забрался. – Эй, господа посланники, сюда! Я его держу!

Через толпу начал пробираться широкоплечий посланник в зеленом мундире. При виде его Олдус упрямо выпятил челюсть, но, когда посланник со вздохом потащил его с ящика, слез.

– Слушай, ну мы же просили: хоть не в общественных местах, – зашептал посланник, и Генри наконец заметил, что на Олдусе мундира больше нет, вместо него – старая куртка с протертыми локтями.

– Это хорошая история, – упрямо сказал Олдус, и посланник взглянул на него, как смотришь на дорогого тебе человека, когда подозреваешь, что у него не все в порядке с головой.

– Очень хорошая, – терпеливо ответил здоровяк, волоча Олдуса за собой в сторону корпуса посланников. – Только это неправда, ты все выдумал, понимаешь? Когда же ты успокоишься-то! Дженнифер! Эй, Джен! – рявкнул он, задрав голову к окну. – Забери его, он снова начал!

– А для тех, кто хочет еще разок услышать пусть и не столь увлекательную, но правдивую историю про обретение Сердца, в шесть часов состоится ежедневное представление! – звонко выкрикнул за спиной у Генри до боли знакомый голос. – Сегодня в программе сценка «Уничтожение Дома всех вещей»!

Генри обернулся. Джетт стоял в паре шагов от него и бойко зазывал публику, хлопал по плечам знакомых, подмигивал детям, и Генри подошел к нему.

– Расскажи мне про обретение Сердца прямо сейчас, – спокойно сказал он, хотя у него что-то дрогнуло внутри от равнодушного взгляда, которым Джетт скользнул по нему.

Восторг от удачного трюка с Хью потихоньку начал съеживаться и бледнеть, а мысль о том, что же он наделал, росла и росла.