Скоро Генри наглядно убедился, чем придворные отличаются от простых людей: они не очень-то умеют веселиться. Вокруг постоянно раздавались взрывы смеха, песни, разговоры, и только над столом, где сидел Генри, висела тишина, изредка прерываемая стуком ложек о блюдца и вежливыми беседами.