От автора

Мне было семнадцать, когда бабушки не стало. Она превратилась в белое пушистое облако с добрыми воспоминаниями. И так получилось, что незадолго до этого, она подарила мне серебряный медальон с изображением Оленя.

Почему именно с ним, я не знаю, но в наших нечастых разговорах она упоминала, что он особенный и по женской линии передается из поколения в поколение. А поскольку было у нее, как в сказке, три сына, то выбор был очевиден. Наверное, она знала, что мне предстоит выполнить важное дело.

Как сейчас помню, я забегала в деревянную избу и встречалась взглядом с благородным Оленем на медальоне. Он висел на крашеной стене, аккурат напротив двери. Рядом с ним красовалась фоторамка. И доподлинно не известно, кто кого дополнял: рамка Оленя или наоборот. Впрочем, это не мешало мне стоять с широко открытыми глазами и тихонечко любоваться.

Так в моей жизни появилась любовь к этому загадочному, проникновенному животному. Меня тянуло к нему, как магнитом, а много позднее даже вскрылось, что место рождения в моем паспорте – город, где главный его символ именно Олень, но этот факт благополучно скрыли…

В день, когда я нашла дневники Пятнистого Оленя, на улице стояла золотая осень. Примерно такая, как у тебя в голове: теплая, игривая, яркая.

В доме бабушки я разбирала завалы в крохотной комнате под самой крышей (по-простому мезонин).

Десятки коробок, ящиков, вековая серо-золотая пыль, вышитые занавески на окне с видом на лес, шкатулочки, тканые половики и кривенькие стопки открыток и газет. Среди этих сокровищ я наткнулась на плетеную зыбку, в которой мирно дремала винтажная коробка с коричневым атласным бантом и нарисованным от руки Оленем.

Сколько часов провела наверху, не знаю, но очнулась я, когда мне стали стучать в стену и звать ужинать. Я настолько погрузилась в дневники бабушки, что потеряла грань, где реальность, а где выдумка. Каждый блокнот – новый виток жизни. Ее красивый почерк, слова, живой ум, переживания, мечты. Я как будто знакомилась с ней заново, узнавала ее как женщину, как хранительницу рода.

На последней странице увидела приписку. Внутренний голос подсказывал, что она адресована мне. «… прикоснувшись к тайне, не смей нарушать дело Пятнистого Оленя… Заключай свою жизнь в слова и делись ими во благо людей…» Мурашки и почти осязаемое присутствие бабушки медленно накрыли меня со спины. Я хотела закричать, но слова застряли на выходе.

Спустя три года мой первый дневник был готов. И я хочу, чтобы ты, мой дорогой читатель, отнесся к нему так же трепетно, как к утреннему рассвету. Возможно, написанное где-то повергнет тебя в шок, вызовет негодование и непонимание, где-то слезы радости и горя, но это и есть жизнь. И кто знает, может, эти строки помогут открыть тебе свой путь в этой огромной вселенной.

Часть 1

Глава 1

– Это просто уму непостижимо: завалила третий экзамен подряд и сидит довольная! Нет бы уткнула свою харю в учебники да учила до полуночи. Так нет, нам, чай, женихи гребтят. Вчера вон опять в двенадцать ночи домой пришла, а то и под утро. Спишь, как кобыла. До учебы ли! И ведь хоть ссы тебе в зенки (тут нужно представить сильный крик, ярость и недовольство), все молчком отходишь.

– А что делать–то, мам? Я и так учу, сколько могу. Ну не люблю я этот русский, а чтобы прочитать эти долбаные талмуды, нужен не год, а вся жизнь. Где ж на все найти время?! И зачем только я поперлась на этот гребаный филфак. Сижу дома, как прокаженная, когда другие гуляют. Знаешь, как обидно? Да еще вы с папой пилите и пилите, совсем уже сил нет.

Этакий привет или доброе утро от мамы: ты еще не успел проснуться, глаза толком открыть, а она уже небо темно-синей краской закрасила и спрятала всю палитру в шкаф, лишив меня возможности нарисовать свой рисунок. Но ведь это неправильно, несправедливо, что ли. Почему-то внутри стоит острое чувство, что нужно оправдаться, доказать, что я хорошая, что не подведу.

Не подвести бы и, правда, а то родители меня живьем съедят и точно никакого мне лета, тишины и спокойствия. А как же его хочется! Как надоели бесконечные упреки, обвинения, что я не такая, как все. Одеваюсь не так, хожу не так, ростом не вышла, сессию завалила и вообще лучше бы я в свое время не появилась на свет. Не пришлось бы сейчас краснеть перед соседями и ночью думать: ну почему у нас такая дочь? А если подумать, то какая – такая? Давай, Катя, встань, посмотри на себя в зеркало. Ноги как ноги, вроде ровные, хотя мать постоянно брюзжит, что «кривые они у тебя, и ходи прямо, не горбись». Лицо овальное, с красными, а то и белыми прыщами. Только все пройдет, а они раз – и снова подарочек сделают. Грудь небольшая, разная, но это больше в плюс, чем в минус. В остальном все обычно: длинные русые волосы, ресницы, как у старой лошади, короткие ногти (вечно без лака). Да, не красавица, зато люблю бегать, смеяться и безоговорочно верить в любовь. За свою мечтательность частенько ловлю фразочки: «у нее ветер в голове», «не сидится ей на одном месте», «романтик ты, что ли».

… так себе кандидат на роль возлюбленной, невесты и жены. Хотя, мой милый дневник, забыла сказать главное: есть у меня принц, который совсем недавно сказал, что спасет меня ото всех. Это и позволило поджарить мой мозг на тефалевской сковородке и окончательно перестать понимать, кто я и что, черт возьми, здесь делаю.

Глава 2

Запах жареного солнца проникает в кожу. Я пытаюсь удержать его, но он быстрее. Жаль, что это состояние нельзя собрать в кастрюльку, а потом, когда холодно или чего–то эдакого хочется, не съесть его расписной деревянной ложкой.

Перламутровые дорожки из пыли так и манят оставить послание. Указательным пальцем пишу: love. Это тебе, мой нежный и внимательный мужчина. Когда же мы увидимся и ты обнимешь меня? Динь–дон. Динь–дон. Глухой звук с трудом прорывается из–под синтепоновой подушки цвета неба. Тянусь на другую сторону матраса и вытаскиваю этот серенький кусочек пять на десять, чтобы принять сообщение из космоса.

На цветном экране всплывает пока малознакомое и еще непривычное ЗАЙЧИК: Доброе утро, самая обаятельная принцесса! Я уже проснулся, сходил в душ и поставил любимую пластинку. Пока слушал, понял, что мне ужасно сильно не хватает твоих глаз. Они искренние и большие.

БЕЛОЧКА: В них живет солнце. А еще частица тепла, которую я отправляю тебе за сотни километров. С добрым утром!

ЗАЙЧИК: Поймал. У меня есть сюрприз. Когда ты приедешь на пересдачу, я буду ждать тебя около института.

БЕЛОЧКА: Договорились. С нетерпением жду встречи. Как же я люблю сюрпризы… А-а-а-…

Маленький предмет, а какие дарит эмоции. Тут ведь и растаять можно, и умереть, не встав с места.

Белочка и зайчик как-то сразу к нам приклеились, и надобность в именах отпала. Так проще, особенно когда тебе двадцать: все вокруг милое, нежное, доброе. Злое и неприятное – на другом континенте. Завтрак, порция местных сплетен – и вперед за учебу, а тут только успевай загружать новые знания, туфельки, которые подходят к платьицам, кто кому и кем приходится, сколько героев в романе, кто написал и в чем, собственно, смысл. Заметила за собой, что, когда внутри тебя такой переполох, смысл прочитанного никак не доходит до сердца, а улетает куда–то в сторону леса.

Лес – мой друг и безмолвный свидетель слез, переживаний и редких счастливых моментов. Сегодня он как-то особенно приветлив, наверное, чувствует и переживает за меня. Сессия завалена, родители злы, ориентиры стерты, и в голове всплывают мысли: а не махнуть ли просто на все рукой и будь что будет. Хорошая идея, но я слаба для ее осуществления. Вот кто бы просто обнял и поддержал – это да, а тут приходится защищаться от нападок и искать любое убежище, лишь бы там было уютно. И, кажется, такое нашлось. Мой Зайчик, который меня обнял перед отъездом и сказал, что спасет ото всех. И это, как по трафарету, отпечаталось на сердце. Сказать об этом вслух язык не поворачивается, поэтому только и остается, что писать все мысли сюда.

Ночь как вдох-выдох, раз – и закончилась. Дорога, билеты, пересадки и родное серое здание университета. Трясусь, как заяц под кустом, но сдавать надо (меня же ждет сюрприз). В билете есть знакомые слова, понимаю, о чем суть, становится чуть теплее. Выхожу, отвечаю. Долго жду, пока ответят остальные. Совещание комиссии, и заветная оценка на белом листе в зачетке. Ура! Пусть три, но зато сдала! Не придется читать эту зарубежку от заката до рассвета. Можно балдеть и наслаждаться ветром в волосах, мягкостью дивана, что привезли со старой квартиры, запахами, которые так и шныряют туда-сюда. Это все еще предстоит, а пока считаю ступеньки с четвертого до первого.

Улыбка! Эй, кыш отсюда, нечего выдавать всю мою радость. Ладно, шучу. Я офигеть как счастлива!

Бдыщь! Захлопнулась дверь, и я посреди тротуара, залитого оранжевым солнцем. Иду и пинаю его ногой: давай пошевеливайся, я так–то тороплюсь… Сворачиваю за угол, а там…

А там белое воздушное облако из белых роз! Господи, какие они нежные, красивые и пушистые. Каждый цветочек хочется понюхать, прижать к себе. А сколько мыслей в голове: а вдруг не мне, не для меня, ведь он же не уточнил, а я губу раскатала… А может, все же мне, и я буду скакать от счастья прямо посреди площади. Три шага, и я на месте…

– Привет! Это для тебя. Для девочки, в глазах которой жизнь.

– Ты не шутишь?

– Да нет же, бери.

– Это не со мной. Я и розы. Я и принц. Это очень нежно, до мурашек. Спасибо!

И тут все происходящее стало восприниматься чуть мягче, красивее, добрее. Как будто вместе с розами мне подарили фильтр, который позволяет жить, словно владелец шоколадной фабрики, вкусно и сладко.

– Куда пойдем?

– Наверное, провожу тебя домой и заеду на работу, а по пути прогуляемся.

– Хорошо.

И мы покатили на остановку. Ехали молча. Каждый смотрел невидимый фильм с собой в главной роли. У дома пошли гулять по вишневой аллее. Тут наши руки впервые познали тепло друг друга, а губы потребовали поцелуй.

Глава 3

Скажу откровенно: я не умела и не умею ходить на высоких каблуках. Смотришь рекламу или фильмы, и там все такие высокие, стройные, походка от бедра. А я иду – ноги согнуты, через каждые пять минут (а то и меньше) туфля спадает, нога подворачивается. На мой тридцать пятый размер еще пойди найди удобную обувь (предложение пойти в детский отдел яростно отметается). А эти предупреждения: смотри под ноги, смотри под ноги, так и вываливаются из завалин подсознания. Что смотреть? Я и так знаю, что там: земля, поле, асфальт, лужа. Я привыкла доверять своим ощущениям, а не ходить, уткнувшись мордой вниз.

Ну, естественно, по закону жанра, Катя залезла своей маленькой ножкой в яму и намеревалась уж было лететь два метра по горячему асфальту, как Женя (так зовут моего кавалера) успел схватить меня за руку. Ой, девочки, какие это руки: длинные загорелые пальцы, аккуратный маникюр и просто сводящий с ума мужской парфюм. Кажется, это был «Хьюго Босс». До сих пор, как почувствую этот аромат, непроизвольно поворачиваю голову и проваливаюсь в этот день. Одним движением я оказалась к нему лицом к лицу. И что тут делать? Внутренняя я требует поцелуй, как в кино, а я смотрю в небо и жду, что в итоге произойдет. Пять секунд, как замедленная съемка: он обнимает сзади, другой рукой убирает волосы и самым кончиком губ слегка касается моих, потом еще, но чуть требовательнее, и целует со всей нежностью и желанием одновременно. А потом я чуть с ума не сошла: он надел мне туфельку и понес на руках до подъезда.

Я была так поражена, что не смогла произнести ни одного слова. Просто отдалась течению. У дверей он снова меня обнял, и мы расстались. А вот дома я дала волю чувствам: прыгала, скакала, кричала, что он самый лучший. И уже под вечер, глядя на букет, снова хотелось упасть в его объятия, но он не написал мне ни слова. Просто пропал, испарился, как утренняя роса. Всю ночь напролет я думала, что произошло, почему образовалась тишина.

Оказалось, он просто забыл телефон на работе, а когда приехал домой, то проспал десять часов. А ведь я даже не знаю, где он работает, чем занимается по ночам. Хочу во всем разобраться и приглашаю в выходные приехать ко мне в деревню на шашлыки. Я сама замариную мясо, приготовлю палатку и сделаю салат. Не люблю пафос: пусть все будет просто и со вкусом. Так легче сосредоточиться на главном.

Глава 4

На душе остался осадок. Сил писать не было, прости.

Через два дня моих энергозатрат на учебу я сдала один экзамен. Осталось закрыть еще один долг, и я смогу дышать полноценно. Мой принц пишет мне нежности, и я все больше проникаюсь к нему и, как собака Павлова, жду этих звонков, СМС. Почему? Как так получается, что спустя время ты непременно становишься зависимым от другого человека, его распорядка дня, настроения? Это специальное условие для игры в отношения, любовь, семью? У кого бы спросить? Может, это только у меня так, а другие каждый сам по себе? Как думаешь, дневник?

Вечер среды думала провести в компании друзей, как неожиданно пришло СМС с просьбой захватить бокалы и выходить на остановку к половине десятого. Вот это поворот, но мне нравится эта сумасшедшая идея, и я бегу на кухню.

Кружки, тарелки, разные баночки, подставочки, но никак не эти бокалы. Расстраиваюсь, что у нас их нет. Точнее, есть какие–то старые, потрепанные в стенке, но их брать себе дороже: если разобьешь, то скандала не избежать. Почему-то у нас в семье не принято отмечать праздники и дни рождения с алкогольными напитками. Чай попить, тазик салата съесть, завернуться и сверху курицу с картошкой – да. Мама всегда была против алкоголя. Сама не пьет и не может допустить, что это могут делать другие. В частности, отец, я или мой брат (и нам не по пятнадцать лет). Если она узнает, что я выпивала вино, то она точно пригвоздит меня к печке ухватом, а там выбирай: или пить, или жить. Поэтому рисковать не буду и возьму просто две небольшие кружки. Не романтика, а правда жизни.

Несусь по коридору на второй этаж. Роюсь в вещах, не знаю, что надеть: платье – нет, комары закусают, брюки – как-то строго, я ж не на работу, джинсы с толстовкой – и тепло, и практично, да и предки меньше вопросов зададут: куда это я подалась.

Быстрым шагом иду к назначенному месту. Смотрю на березки, и они мне нравятся, нравится даже развалившийся дом, потому что скоро я увижу того, кто может удивить посреди недели.

Слышу звук приближающегося мотоцикла. Что? Мотоцикла? Как мотоцикла? Он что, не на машине? Мы перед всеми поедем на двухколесном? Успокаиваю себя и надеюсь, что это кто-то из местных. Как бы ни так! Мой принц прикатил на старой синей «Планете». С довольным видом снял шлем, придирчиво осмотрел себя и ласково улыбнулся. Я же улыбнулась в ответ, но внутри разочаровалась, но старалась этого не показывать.

Да, мне было важно, на чем он приедет в тот момент. Хотелось сказки и красивой дорогой жизни, чтоб на красной машине с кожаным белым салоном, с шампанским и букетом роз. А получилось скромно. Даже аскетично, если вспомнить, что у нас свидание.

Не порчу вечер. Не высказываю вслух недовольства. Обнимаю и сажусь сзади. Едем в рубленый лесной домик. Там есть столик и лавочки.

– Я не мог ждать субботы, вот и прикатил. С тобой и среда похожа на выходной. Знаешь, что я нам привез? Вино! Белое, легкое, полусладкое. Дорогое. «Рислинг Кабинет».

Вино? Да я даже нормального не пробовала, не то что дорогого. В десятом классе с девчонками купили вина втихушку, выпили по три, может, и больше, пробки (рюмки не догадались прихватить) и так опьянели, что домой шли кто как мог. Я тащила Юльку, Ирка несла кофту, потому что думала, что она грязная, Лилька вообще шла по приборам. А утром в школу!.. Как же от нас несло перегаром, мать моя женщина! Училка литературы даже сняла очки, потому что линзы запотели. Так стыдно было, что не описать. После этого мое знакомство с вином закончилось. А тут раз – и снова вино, да еще дорогое.