Вне отбора: алые небеса

© Екатерина Романова, 2020

© Оформление. Екатерина Романова, 2020

Файл для сайта ЛитРес

Все права защищены.Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена административная и уголовная ответственность.

Подобные действия на территориях стран подписавших международные конвенции по авторскому праву влекут административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством этих стран.

Элия ла Фрей

Лека мешала чай серебряной ложечкой и с кислой миной слушала щебетание сестры. Беки битый час восторгалась солдатами, раскинувшими лагерь неподалеку от нашего поместья, и мечтала, как один из них обязательно обратит на нее внимание.

– Перестань, Бека! – истерзанная ложечка, наконец, звякнула о блюдце и обронила на белоснежную скатерть несколько капель. Ну вот, снова стирать, иначе перфекциониста в мачехе, перекосит! – Рано или поздно принц объявит отбор, и я стану королевой. Неужели ты думаешь, я позволю сестре выйти замуж за какого-то там солдата! Да от них пахнет хуже, чем от калош Элии!

Девчонки захихикали, глядя в мою сторону. А я что я? Стою прямо, изображаю канделябр и делаю вид, что меня постигла глухота: внезапная, необратимая, на оба уха. Мало ли, какую глупость сморозят эти тетери. Нервных клеток на них не напасешься, а в них, между прочим, живут мои нервные царги и не высыпаются совсем!

– А с чего ты решила, что принц выберет тебя? – Беки взбила смолянисто-черные кудри и надула губки.

Будь отец умнее, давно спросил бы себя, в кого пошла его третья дочь. В семье худых блондинов не могла родиться черноволосая толстушка. Да и внешность Леки, откровенно говоря, вызывает вопросы.

– Может быть, принц любит солидных девушек?

Солидных – это с тройным подбородком, ожирением второй степени, косоглазием и настолько вредным характером, что мухи, пролетая мимо Беки, падают замертво и истерично дрыгают лапками. А уж мухи, как известно, знают толк в доведении до белого каления. Это вам даже не царги.

Двери столовой распахнулись, впуская хозяйку дома, и сестры, словно по команде, выпрямились. Беки неуклюже опрокинула чашку и фыркнула в мою сторону:

– Элия, чего стоишь? Убирай! Из-за тебя пятно останется! Вечно слуги под ногами мешают, мама! Можно с этим что-то сделать?

«Например, можно похудеть и не махать локтями?» – подумалось мне, когда промакивала салфеткой жасминовый чай.

– Беки, перестань молоть чушь, – строго проговорила леди ла Фрей, которая на самом деле никакая не леди ла Фрей. Всего лишь простолюдинка, удачно выскочившая замуж за скорбящего графа. Удачно для себя, разумеется, нам с этого никакой выгоды. – У меня великолепные новости! Пришло письмо из дворца.

– Меня, наконец, пригласили?! – вскочила Лека, смяв худыми пальцами поясок платья. – Ну же, мама, не тяни!

Гордо вскинув подбородок, леди ла Фрей – высокая тощая женщина, похожая на цаплю (да простят меня благородные птицы) – манерно разломала сургучную королевскую печать, вынула листок, развернула…

Все это заняло полминуты, за которые Лека едва не получила сердечный приступ, Беки сгрызла два ногтя, а я успела оттереть пятно от чая и снова прикинуться канделябром.

– Девицы семьи ла Фрей приглашаются на первый этап Королевского отбора в Цветочную резиденцию. Явиться надлежит всем девицам, старше восемнадцати, наделенным магическим даром не ниже пятого уровня и сохранившим невинность. Косым, хромым, больным и порченым особам просьба не беспокоиться.

– Чем их косые-то не устроили! – зычно возмутилась Беки.

– Наследственность, дорогая сестренка! – взволнованно выдохнула Лека, которая, к слову, вот уже четыре месяца порченая, но усиленно скрывает это. – Наследники престола должны вызывать благоговейный трепет, а не панику у подданных! Только подумай, что ты можешь дать королевскому потомству?

– Да я кровь с молоком! Да у меня просто кость широкая…

– Харя у тебя широкая, и желудок размером со свиную лохань! – не выдержала сестра.

– Да ты! Да я… Хамса облезлая! – зашипела Беки, покрываясь красными пятнами. И разразился бы очередной бедлам, не раздайся в коридоре быстрые шаги. Я отскочила от стены и кинулась навстречу отцу.

– Папа!

– Элия! – резко осадила мачеха и вскинула руку. Ленты ледяной силы опутали по рукам и ногам, заставляя повиноваться. – На место!

Опустив голову, я послушно вернулась к стене, изображать ненавистный канделябр. В особо плохие дни, когда сестрам наскучивает сплетничать и смотреть в окно, они заставляют меня и в самом деле изображать этот проклятый канделябр, бросаясь остатками еды всякий раз, когда им кажется, что я играю недостоверно.

– Как поживают мои любимые девочки?

Наконец, в столовую, широко улыбаясь, вошел отец. Он крепко обнял жену, которая телячьих нежностей не переносит, и поспешила поскорее выпутаться из его объятий. Лека и Беки скромно поцеловали отцовские руки и вернулись к матери, выпытывать подробности письма.

– Элия!

В присутствии папы мачеха не рисковала применять магию, и я радостно повисла на отцовской шее, целуя его заросшие щеки.

– Вы себя не щадите, отец! Три недели в разъездах! Отощали, в чем душа держится?

Отец осунулся, даже скулы заострились, а под синими глазами залегли сероватые мешки. Он хоть спал?

– Ты знаешь, сейчас сложные времена, дочка. Крейн ужесточает правила торговли и требования к заводам. Становится все сложнее держать прежние цены и договариваться с контрагентами.

– Но ведь он прав! На прошлой неделе умер еще один работник. Пыль забивает их легкие, неужели нельзя что-нибудь придумать? А дети! Папа, я вычитала в журнале, что можно сшить для них особые…

– Элия! – осекла леди ла Фрей. – Перестань донимать отца своими глупостями! У нас есть более важные дела. Алан, Леку пригласили на королевский отбор.

Мегера, то есть, Мерида – мачеха моя которая, передала отцу письмо. Взгляд ее ледяных глаз впился в меня жалящими сосульками, наказывая за своеволие. Стиснула зубы от нахлынувшей боли. Если бы только снять эти треклятые браслеты, я бы ей так ответила!

– Я уже и не надеялась на приглашение, – пропела она. – В тридцать-то пять лет, решился, наконец! Он же наследник престола! Следовало подумать о невесте гораздо раньше.

– Все девицы, – произнес отец, дочитав письмо. Мачеха отвлеклась и боль схлынула. Я прислонилась к стене, выравнивая дыхание. Одурманенный ледяными чарами, отец не замечал издевательств жены. Он свято верит, что я слаба здоровьем и временами мучаюсь мигренью.

– Требованиям соответствует только Лека, – шелковистым голосом пропела мачеха, касаясь отцовской руки худыми пальцами, больше похожими на ветки сухой осины, чем человеческое тело.

– Но Элия тоже ла Фрей. Ей двадцать, она невинна, хороша собой и одарена сильной магией.

– Элия? А ведь я даже не подумала! – мачеха делано вскинула узкие пшеничные брови, отчего ее бледное лицо стало совсем уж безобразным.

Мерида невинно похлопала ресницами и ядовито улыбнулась, ввинчивая в меня иглы магии.

– Душечка, падчерица моя дорогая. Желаешь ли ты отправиться на отбор кандидаткой?

Боль скрутила внутренности тугим узлом, ледяные тиски сжали горло, сердце ударялось в грудь как сумасшедшее. Прядки на лбу взмокли от холодного пота. Не в силах терпеть, я пошатнулась и упала бы, не подхвати меня отец.

– Снова мигрень? – спросил он взволнованно.

Не мигрень, а мегера!

Я кивнула, сильнее стиснув зубы. Всего лишь потерпеть. Когда эта ведьма насытится – сама отпустит.

– Видишь, Алан. Она так слаба здоровьем, что не сможет участвовать. Да и вряд ли захочет. Королеве требуется отменное здоровье, чтобы выносить наследника. К тому же, Элия никогда не интересовалась ни балами, ни мужчинами. Так ведь, дорогая?

Я неопределенно кивнула, устраиваясь на диванчике.

– Хорошо подумала, милая? Это ведь Крейн. Ты же им восхищалась! Признаться, я в тайне надеялся, что однажды он пригласит и тебя на отбор, – отец смущенно улыбнулся. Мы не разговаривали о мужчинах. Единственное, что он мне твердо пообещал – отдать за того, кого я сама выберу.

– Ну, какая из меня королева, папа? – прошептала, урывками хватая воздух. – Мое место здесь.

– Если ты так хочешь, – растерянно ответил отец.

Закрыла глаза и кивнула, лишь бы мачеха, наконец, отстала. Боль прошивала ледяными волнами от головы до пяток, словно напоминая, что будет, если я ослушаюсь, если высуну голову и пойду против ее обожаемой Леки.

– Ну, раз так, я возражать не стану. Ты поможешь сестре собраться?

– Отличная идея! – вдохновилась мачеха, утратив интерес к издевательствам. Боль растворилась. Свернувшись калачиком, я пыталась прийти в себя и отдышаться. Если Мерида говорит, что это отличная идея, значит идея хуже некуда!

Когда мне в лицо плеснули ледяной воды – отец уже ушел.

– Чего развалилась? Слышала, что сказала мама? – строго спросила сестра, глядя на меня сверху вниз.

После магического воздействия я плохо воспринимала действительность и почти ничего не уловила из разговора. Кажется, меня отправляют с сестрой, ведь любая уважающая себя знатная девица обязана явиться с прислугой.

– У нас всего два дня на сборы! Не вздумай мне все испортить!

И не помышляла! Если Лека станет королевой, она и ее блистательная матушка, вместе с нагулянной Беки, дружно переедут во дворец. А я, наконец, смогу вздохнуть спокойно и займусь поместьем! Пока отец в разъездах, мегера разбазаривает отцовские богатства и шатается по балам, на одном из которых ее сияющая жемчужина – Лека – и распростилась с невинностью. Нам с отцом придется немало потрудиться, чтобы привести поместье в порядок. Всего-то и надо, три девицы с неуемным аппетитом, чтобы опустошить любую, даже самую богатую сокровищницу. Не завидую я королевскому казначею, если Лека победит в отборе. Лишь бы у нее хватило сил удерживать купол, а остальное – не моя головная боль.

Прибыть велели налегке. Скорее всего, часть девиц сразу отправят обратно. Цветочная резиденция не резиновая, а графские семьи, в ожидании смены власти, усердно трудятся над созданием дочерей, поэтому в каждом уважающем себя роду по семь, а то и девять девиц. У графа Ротьер, например, вообще четырнадцать! Графиня Ротьер славится отменным здоровьем, хотя ходят слухи, что граф сорит семенем направо и налево, собирая плоды трудов по чужим цветникам, а графине приходится мириться и вовремя подкладывать подушки под корсет платья.

Как бы то ни было, королевой станет одна из графских дочерей, а еще трое до конца жизни останутся на подхвате. Так называемые лейны – своего рода запасные жены. Они пользуются всеми почестями при дворе, но лишены права выходить замуж и познать радость материнства. Их священный долг – ждать рождения наследника и молиться о здоровье королевы. Если все же монаршая особа занеможет и засохнет, ее место занимает первая лейна. В Арвии знатная перестраховочная система и все из-за необходимости держать грань, отсекающую мир ледяных демонов от мира живых.

Но это не мое дело. Мое – поскорее надеть корону на голову сестры. Конечно, придется несколько потеснить нимб Пресветлой, который там сияет, но думаю, мы справимся. Лека свято верит, что она непорочная избранница Верховной богини и пока никому не удалось ее в этом переубедить.

– Элия! – позвал отец, когда я тащила тяжелый чемодан мимо его кабинета.

Лекино «налегке» оказалось неподъемным. И это не считая фамильных подсвечников и зеркала от туалетного столика, которые я тайком вернула на место! Лека вообще не принимает на свой счет неудобные советы. – Подойди на минутку, дорогая.

Бросив сумки, я впорхнула к отцу и повисла на его шее. Те редкие моменты, когда мне удается побыть с ним наедине, я стараюсь использовать с пользой: дарить ему любовь и тепло, надеясь, что это хоть отчасти прогонит чары злобной ведьмы.

– Элия, я же знаю, как ты относишься к Крейну, – еще раз напомнил отец, усаживая меня на своих коленях, как часто делал это в детстве. – Почему ты не хочешь участвовать в отборе?

Папа бережно гладил меня по волосам, убранным в две косы, и тепло улыбался.

– Я искренне восхищаюсь его высочеством, но будем откровенны – какая из меня королева? Молодая девица, ничего не смыслящая в политике. Мое место в огороде или на заводе, но не на троне.

– Твое место – в моем сердце! – с жаром ответил отец, прижимая меня к себе.

– Пусть лучше Лека взойдет на трон, – ответила с грустью, поглаживая жесткие седые волосы.

Как быстро он постарел. Каких-то три года, и пшеничные пряди словно покрылись пеплом. Будто что-то высасывает из него жизненные силы.

– Не все рождаются для великих свершений. Кто-то рожден для труда…

– Золотые слова, падчерица!

Я вздрогнула от елейного голоска мачехи и спрыгнула с отцовских колен. Мегера стояла в дверях и улыбалась, разве что слезу не пустила.

– Я всегда говорила Алану, как восхищаюсь тобой!

Да ты что? Язык, поди, натрудила от восхищений!

Расчертив кабинет, Мерида коснулась моего лица ледяными пальцами-сосульками и оцарапала щеку когтями в попытке подарить скупую театральную ласку.

– Посвятить себя дому, работе и воспитанию младших сестер так трогательно и так вдохновляюще, что я готова расплакаться!

Подальше отсюда, пожалуйста!

– Многие ли сестры готовы на это пойти?

Мачеха и правда симулировала слезы. С великолепным талантом и завидным постоянством рассыпала по щекам ледяные капли. Пока не разразился очередной поток, я хотела по-тихому прошмыгнуть в коридор, но мегера перехватила меня под локоток и, с громкими пафосными подвываниями, потащила в свое логово.

– Я украду ее ненадолго, Алан? Ты же не возражаешь? Хочу дать материнское напутствие перед дорогой.

– Что вы, мои любимые. У меня сердце трепещет, когда в доме мир и лад. Пресветлая вам в помощь.

А у меня кое-что другое трепещет, когда эта самка царга елейно улыбается. Ширина ее улыбки прямо пропорциональна величине моих проблем.

Отец осенил нас знаком Пресветлой и вернулся к делам, а мегера крепко сжала пальцы на моем запястье и потащила за собой. Я бы спросила, какой царг ее укусил, но хуже настроения мачехи только характер Беки.

По узкой винтовой лестнице мы не шли, а летели. Мачеха волокла меня в свой кабинет, ютившийся в северной башне. Там, подальше от любопытных глаз прислуги, дочерей и отца, она творит злую ледяную магию.

Законами Арвии ледяная магия запрещена, но кто пожалуется, если кроме меня мегера ни на ком не тренируется? Любовь к темным силам постигла ее еще в юности. А как только я стала расцветать и составила конкуренцию ее любимым дочкам, мегера из ума выжила. Лучшие наряды, внимание соседских мальчишек, любовь учителей – все доставалось мне… Мачеха пыталась сослать меня в какой-нибудь монастырь или пансионат, но отец категорически возражал. Тогда она нашла способ сломить наши воли. Отдав душу Ледяному демону, мачеха навеки стала его адепткой и получила доступ к страшным силам, порой пугающим ее саму. Прежде цветущая и дышавшая жизнью, с каждым годом, с каждым новым ритуалом, она все больше превращается в ледяную статую: холодную, мертвенно-бледную и безобразную.

Втолкнув меня внутрь, мачеха задвинула засов на двери и вольготно развалилась на ледяном троне.

Лаборатория, в которой собрано все зло мира, нагоняла жуть. В углу вечно дымится котел, из которого вырывается то зеленый, то сизый, то алый зловонный дым. В другом углу на кривой коряге сидит одноглазый филин. Временами филин гадит и издает звуки, чем себя и спасает, иначе его давно бы выкинули. С книжных полок и мебели свисают сияющие в отблесках свечей сосульки, а посреди этого ледяного безобразия возвышается трон. Обычный обитый парчой стул со временем оброс ядовито-зеленой ледяной коркой. Чем больше магии творит мегера, тем сильнее затягивает льдом ее комнату. Но магический лед сковывает холодом душу, а не тело.

Облокотившись о ледяной подлокотник, мачеха царапала коготком подбородок и сверлила меня внимательным взглядом. А я дрожала. Башня и без того высоко, овевается всеми ветрами, так еще и ледяная магия…

– Надеюсь, у нас не будет проблем? – гаркнула она.

Дремлющий филин вздрогнул, распахнул единственный глаз и, недовольно крякнув, прилично нагадил на ветку. Лучше бы нагадил хозяйке на голову, ей богу!

– Н-нет, леди ла Фрей, – произнесла, стуча зубами. Это место вытягивало тепло из моей души. Я чувствовала, как она покрывается уродливой ледяной коркой.

– Это хорошо. Потому что тебе стоит помнить, что на кону.

Она достала из глубокого декольте маленький пузырек на цепочке, в котором искрился жемчужный огонек. Душа и воля моего отца, связанные этой ведьмой.

– Поверьте, я не забываю об этом ни на миг.

Внутри похолодело сильнее. Вот она, душа моего отца! Так близко, и одновременно так далеко. Если бы только снять эти треклятые браслеты, сковывающие мою магию, если бы только застать ее врасплох!

– Хорошо. Значит, тебе не составит труда помочь Леке пройти испытания, – мачеха сунула пузырек под плотный корсет и удобнее устроилась на троне.

– Как?

– Она давно не девица. И нужно это исправить.

Смешок вырвался помимо воли. Исправить, серьезно? Зашить что ли?

– При всем уважении, которого у меня к вам нет, подобные вещи не под силу даже сильнейшим магам. Попробуйте обратиться к тому юноше, который…

Я согнулась от яростной боли в животе. Ледяные иглы жалили, кусались и рвали мою плоть на части, заставляя жалеть о каждом оброненном слове. Но как я устала терпеть и мириться! Кто бы знал, как я устала…

– Дерзкая неблагодарная девчонка! – прозвенел ледяной голос. – Ты найдешь способ помочь ей, поняла?!

– Иначе что? Не вернете отцовскую душу? – прохрипела, вскинув голову. – Убьете меня? Тогда навеки останетесь графиней!

Мачеха прекратила пытку и задумалась. Сколько себя помню, она грезила о королевском дворце. Бывшая простолюдинка, она вышла замуж за барона, который по счастливой случайности умер (что не проблема, когда тебе перевалило за сотню). Так молодая баронесса повстречалась с моим отцом, который на тот момент был счастливо женат на моей матери, уже кормившей меня грудью. Через несколько месяцев после их знакомства мама зачахла и умерла от неведомой болезни. Обезумевший от горя, отец сам не понял, как женился на мегере.

Вскормленная кормилицей, я не знала материнской ласки. Слуги меня любили, души во мне не чаяли, но только не Мерида. После рождения дочерей, она меня возненавидела и быстро нашла способ избавиться, оставив при этом в доме: показала мне душу отца, а после, познакомившись с моей магией, и меня лишила воли, заковав асами – путами, не дающими применить дар.

Избавившись от конкурентки, она занялась дочерями: учители, тренеры, модельеры, балы, знакомства, связи… Не покладая рук, Мерида создавала из них идеальных невест, попутно подбирая женихов побогаче, пока не прошел слух, что король занемог и планирует передать власть сыну – принцу Крейну. Мачеха, словно коршун в добычу, вцепилась в мысль о переезде в царский дворец. Мечта стать матерью королевы поглотила ее с головой, превратилась в одержимость.

– Хочешь мне что-то предложить? – нехотя произнесла она.

– Я помогу Леке стать королевой. А взамен вы отпустите душу отца и дадите нам спокойно жить здесь, в поместье.