© Екатерина Риз, 2022

ISBN 978-5-0056-5882-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Я несколько раз перечитала официальное письмо, что пришло по почте сегодня утром. Мне не хватило духа распечатать его прямо там, в подъезде, у почтового ящика. Хотя, я ждала это письмо несколько недель. Так ждала, так ждала, хотя, понимала, что надеяться мне особо не на что. Ещё один запрос, ещё один отказ, ещё одна выплата адвокату для составления протеста.

Как же всё это надоело.

И вот я добралась до работы, устроилась на своём месте, разложила все бумаги по своим местам, заставляла себя улыбаться коллегам, которые заглядывали ко мне, чтобы поздороваться или поинтересоваться, успело ли начальство появиться на рабочем месте. И только, когда собрала всю свою смелость в кулак, я, наконец, достала из сумки конверт, вскрыла его и развернула лист бумаги. На нём были прописаны официальные слова и фразы: «Оповещаем Вас…»

«В ответ на Ваш запрос от такого-то числа такого-то года, сообщаем, что…».

Я втянула в себя воздух, прочитала продолжение и от бессильной злости скомкала бумагу и швырнула её на пол. Отказано. Хотелось плакать, хотелось кричать, хотелось топать ногами. Или выследить бывшего мужа, как добычу выслеживают, и вцепиться в его физиономию, провести по ней ногтями, от всей души. Маникюр как раз позволял.

Но я знала, что ничего этого делать не стану.

Я посидела столбиком в тишине приёмной, таращилась на глупую картину на стене, пыталась собраться с мыслями. Затем поднялась, прошла по новенькому паркету, цокая высокими каблуками, наклонилась за скомканной бумажкой. Спрятала ту в сумку. Не хотелось, чтобы её кто-то нашёл и узнал то, что я так старательно скрывала от всех.

– Всё хорошо, – пробормотала я себе под нос, но старалась, чтобы голос мой звучал бодро. Сама себя пыталась подбодрить. Подошла к небольшому зеркалу на стене и посмотрела на своё отражение. И повторила, уже глядя себе в глаза: – Всё хорошо. Это лишь ещё одна неудача.

Всё бы ничего, но я повторяла себе эти слова, как мантру, уже не один год. Уговаривала, что в следующий раз получится, но ничего не получалось. И от душившего отчаяния силы кончались быстрее. Время играло против меня, это без сомнения. Каждый прожитый год, каждый следующий отказ, всё больше отдалял меня от желаемого.

Дверь в приёмную открылась, заглянуло веснушчатое лицо Лили Смирновой. Девушкой она была молодой, энергичной и оттого несколько напрягала своей суматошностью. Как заяц на батарейках – барабанила и барабанила. Особенно по утрам коллектив от Лили заметно уставал. Потому что все остальные на работу приходили с большим желанием для начала выпить кофе, перевести дух, проснуться окончательно, в конце концов, а Лиля не приходила, а прилетала в офис, переполненная желанием работать. Подобных подвигов коллектив не понимал, и Лилиного трудового рвения сторонился. И тогда Лиля по обыкновению начинала рваться к начальству. Ведь кому хотеть работать так же, как и ей, как не директору, правда?

– Юлёк, привет, – выдала улыбающаяся Лилькина мордаха. – Алексей Родионович у себя?

Я посмотрела на часы, потом на Лилю, что появилась в дверном проеме целиком. Привычная юбка в пол, неброская кофточка, рыжие волосы, стянутые в хвост на затылке, и глаза, пылающие, как два угля – восторгом и азартом.

– Нет, Лиля, – терпеливо проговорила я, вместо ответного приветствия. – Он раньше половины десятого не приезжает, ты же знаешь.

– Можно я у тебя здесь посижу, подожду его?

Я спокойно качнула головой, отказывая.

– Нет. У тебя есть своё рабочее место. А у меня своё. Или ты забыла?

Улыбка на губах Лили увяла.

– Я просто хотела быстрее… рассказать ему.

– На планёрке всё расскажешь, – перебила я её. – Через тридцать минут.

– Господи, Лиля, какая ты нудная, – раздался за спиной девушки характерный вздох. Лиля отступила в сторону, и в приёмную вошла Алёна Слепова. С Алёнкой мы дружили, подружились с первого дня, как я устроилась на работу в качестве секретаря директора сети продуктовых магазинов. Магазинчики у Алексея Родионовича были небольшие, не федеральная сеть супермаркетов, но по области их было разбросано много, и они пользовались популярностью, радовали покупателей приемлемыми ценами и частыми акциями. А что ещё нужно обывателю?

Я устроилась в компанию на должность секретаря, если честно, не особо надеясь, что работа меня устроит, по привычке ждала подвоха и подводных камней, не упомянутых обязанностей, но всё оказалось прилично и достойно, зарплата меня устраивала, начальство не наглело, выказывало сотрудникам уважение и порой даже радовало премиями. Работала я в компании два года, уже могла назвать себя опытным сотрудником, со стажем работы в компании, могла похвастать знанием нюансов, и с начальником своим прекрасно уживалась, успев выучить за это время его привычки и пристрастия. Алексей Родионович был мужчиной понимающим, спокойным, вот только чересчур внимательным к деталям и дотошным в некоторых моментах, и это приходилось учитывать. Чтобы жить спокойно и быть в первых рядах хвалёных сотрудников, мне пришлось научиться опережать события, мысли и пожелания руководства. Успевать сварить кофе к приходу Алексея Родионовича на работу, разобрать и подать почту, составить график встреч так, чтобы он непременно успел на обед домой, ведь там его ждёт жена и трое детей-школьников. Жена у Алексея Родионовича, женщиной была властной, с твердым характером, и никакого мнения против не терпела, даже мнения мужа. Поэтому Алексей Родионович со своей Олечкой никогда не спорил. Надо приезжать на обед – значит, надо. Никакой бизнес этому не помеха.

От моей кандидатуры в роли личного помощника мужа, Ольга Константиновна была не в восторге. Наверняка, в мечтах она видела на роли секретарши мужа, женщину в возрасте, с невзрачной внешностью и строгими моральными принципами. А тут я, со своими кудрями и высокими каблуками. Что поделать, люблю я каблуки. Мордаха симпатичная, стан гибкий, ноги длинные, и улыбаться я умею. В общем, Ольге Константиновне я не нравилась, поэтому пришлось мне довольно долго доказывать ей, что никаких планов на счёт её мужа я не строю. Работа куда дороже. Зачем мне женатый с тремя детьми в багажнике? И мегерой-женой, к тому же. Не удивлюсь, если такие, как Ольга, и по бабкам пробегутся, чтобы соперницу в седьмом поколении проклясть. Хотя, по моему мнению, волновалась она зря. Алексей Родионович никого кроме жены вокруг не видел. Она заполняла все его мысли и пространство рядом с ним. Хочешь, не хочешь, а ты счастливый семьянин. Смотришь на него, и ничего кроме умиления чужим семейным счастьем не ощущаешь.

Что ж, кому-то, на самом деле, везет.

А вот Лиля в шефа, судя по всему, была влюблена. Или настолько перед ним благоговела, что ловила каждое слово и смотрела на него по-собачьи преданными глазами. Но на её счёт Ольга отчего-то не волновалась.

Я на Лилю глянула, на её по-детски наивную мордаху. Вздохнула про себя. Я бы тоже волноваться не стала.

Алёна прошла в приёмную, тоже на Смирнову посмотрела. Поторопила ту:

– Иди работать, Лиля, не тяни время.

– Я не тяну, – обиженно растерялась та. – Я работаю, я же наоборот!..

– Кыш. – Алёна закрыла перед веснушчатым лицом дверь приёмной. Ко мне повернулась, красноречиво посмотрела. – Интересно, она сама от себя не устаёт?

Я ничего не ответила, только коротко улыбнулась. Поинтересовалась:

– Кофе будешь? Я сварила.

– Буду. И от печенья не откажусь.

Алёна устроилась в низком кресле у стены, закинула ногу на ногу.

С Алёной мы были похожи, наверное, потому и подружились быстро. Похожи не внешне, а отношением к жизни, интересами, планами на будущее. Правда, у Алёны в багаже не было столько злоключений и неудач, как у меня. Алёнка родилась в Нижнем Новгороде, не приезжала, как я, из маленького районного городка, и не боролась отчаянно за каждый шаг вверх по социальной лестнице. У Алены были хорошие родители, которые старались дать единственной дочке всё, что могли. Например, много лет копили и купили той маленькую квартирку, в которой та могла строить свою взрослую жизнь. Поддержали, пока дочь получала высшее образование, искала работу. Да и, вообще, родители, которые всегда ждут тебя, всегда готовы поддержать, с которыми ты можешь в любой праздник сесть за накрытый стол – это очень много значит. Само ощущение семьи – очень много значит. У меня такого не было. Мне не к кому было поехать на праздники, меня никто нигде не ждал.

В нашей компании Алёна работала юристом, поэтому имела тягу ко всяческим секретам, интригам и сбору информации и компромата, и могла очень много рассказать про сотрудников. Кто сколько получает, кто на что тратит, у кого какая кредитная история. Не буду скрывать, что Алёна – женщина любопытная, любит поболтать и посплетничать. Мне вот, если честно, не слишком интересно у кого что происходит в нашем офисе. Наверное, потому, что со своими проблемами разобраться не могу. С проблемами, о которых в кругу моих нынешних знакомых, только Алёна и знает. Вначале узнала исходя из своих профессиональных обязанностей, но я ей благодарна, что никому не рассказала, и искренне поддерживала и сочувствовала. Вот и получается, что обсудить свою проблему я могла только с ней. Всем остальным, в том числе, моим родственникам, было не интересно. Моя семья – отдельный разговор. Здесь каждый за себя, так уж нас воспитали, так жизнь сложилась. Мои проблемы никого не интересовали – ни мать, ни сестру, ни тем более младшего брата. Каждый жил, как мог.

Я налила Алёне кофе, стараясь не обращать внимания на её пристальный взгляд. Принесла ей чашку на фарфоровом блюдце, а подружка не выдержала и поинтересовалась:

– Ну что? Ответ получила?

Я кивнула, молча. Алёна всё поняла правильно и расстроено вздохнула.

– Ясно. Что делать будешь?

Я пожала плечами. Ответа у меня не было.

– Понятия не имею.

– Юль, ты главное, руки не опускай. Надо бороться, слышишь?

– Слышу, – отозвалась я. – Я борюсь. – У меня вырвалась кривая усмешка. – На те деньги, что я адвокатам заплатила, я могла бы ещё одну квартиру в ипотеку выкупить.

– Да это понятно… Но всё равно! Это ведь нечестно.

– Не в наши времена о честности говорить, Алён.

– Глупости. Хочешь, сходим куда-нибудь вечером? Отвлечемся. Пятница к тому же.

– Я хотела завтра в Борск поехать.

Из Борска, малюсенького городка на границе нашей большой области, я была родом. Там жила моя семья, если людей, которым на тебя откровенно наплевать, можно назвать семьей.

– Душу себе рвать опять?

– Давно не была, надо узнать, что там происходит.

Алёна одарила меня лукавой улыбкой.

– Я бы тебя с Вадиком познакомила.

Я, наконец, улыбнулась.

– Ах да, новая любовь.

– Не любовь, – тут же фыркнула Алёна. – Я пока присматриваюсь. Тебе бы тоже не мешало, кстати.

– Присмотреться к Вадику?

– Дура, – засмеялась Алёна, а я следом за ней. – Вообще, присмотреться к кому-нибудь. Чтобы отвлечься от всех этих мыслей. Ты давно одна, Юля.

– Что поделать, если мне не везет в любви, – развела я руками. – А размениваться не хочется.

– А чего хочется? Большой и чистой? Великой?

– Я была бы не против.

Алёна вздохнула, допила кофе и поставила чашку на блюдце, очень аккуратно.

– Ты же знаешь, что большая и чистая, хороша, когда всё взаимно. А когда ты сама полюбила, на себя взвалила и потащила вас обоих вперед, в светлое будущее, в какой-то момент тебя действительность так по башке шарахнет, что хочется лечь и умереть.

– И что, Вадика ты не потащишь?

Алёна решительно качнула головой.

– Не потащу. Я решила быть умнее, пусть теперь меня в прекрасное далёко затаскивают.

Мы с подругой встретились взглядами, и неожиданно замолчали. Как-то вдруг грустно стало, и не знаешь, что сказать. Хорошо, что в этот момент дверь в приёмную решительно распахнулась, и появился наш разлюбезный начальник. Как всегда вовремя, минута в минуту. Иногда мне казалось, что Алексей Родионович норматив на время сдает, и тут же жене докладывает, что добрался вовремя.

Мы с Алёной дружно заулыбались.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Алексей Родионович!

– Юля, мне кофе, пожалуйста. Алёна, вы ко мне по какому-то вопросу?

– Я на планерку, Алексей Родионович, занимаю место в первых рядах, – соврала Слепова, продолжая улыбаться.

– Похвально, похвально, – проговорил Афанасьев, проходя в свой кабинет, а я вспомнила про кофе и поспешила подняться, чтобы исполнить свои профессиональные обязанности.

После обеда мне позвонил адвокат. Я слушала его и практически не задавала вопросов. Просто слушала, наверное, потому, что заранее знала, что он мне скажет, какие объяснения даст, и какие доводы приведет.

– Юля, вы должны понять, что мы можем продолжать, подавать запросы, получать отказы, но времени осталось меньше года. Дальше… будет практически бессмысленно.

– Я понимаю, – говорила я в трубку.

– Может, вы попытаетесь ещё раз договориться лично?

Я вздохнула, закрыла глаза и потерла лоб.

– Лев Леонидович, я уже пробовала, вы же знаете.

– Знаю. И мне жаль. Но я, правда, не знаю, что ещё сделать. Если бы всё зависело только от бумаг, от характеристик, от вашего благосостояния. Но чем больше времени проходит, тем меньше это играет роли.

Хотелось плакать, но я всеми силами держалась. До боли в глазах таращилась на полированную поверхность письменного стола, за которым сидела.

– А если… снова подать заявление в суд? – вырвалось у меня. – Не в районный, а в областной.

В трубке повисло молчание, после чего адвокат проговорил:

– Можно попробовать. Но вы же знаете, это потребует определённых затрат.

– Это не важно, я найду деньги.

– Хорошо, я не в праве вас отговаривать. Но я бы посоветовал вам обдумать этот шаг. Посоветовал бы прощупать почву. Насколько это будет продуктивно.

– Конечно. Я как раз собиралась в Борск.

– Отлично. Тогда после вашего визита, мы с вами созвонимся и ещё раз всё обсудим.

– Спасибо, – сказала я, телефон выключила и положила на стол. Легче мне, после разговора с адвокатом, не стало ни сколько. Наоборот, в последнее время становилось всё хуже, какая-то безысходность накатывала каждый раз.

В Нижний Новгород я переехала семь лет назад. И очень полюбила этот город. Выходила после рабочего дня на шумные улицы старого города, вдыхала его особый запах и частенько на секунду-другую останавливалась, впитывая в себя ощущения, которых долгое время не знала. Я родилась в малюсеньком городке, и прожила в нём до двадцати двух лет. И, если честно, думать не думала, что когда-нибудь оттуда уеду, что буду жить в большом городе, и почувствую себя здесь своей. Я радовалась тому, чего смогла добиться, каждый день радовалась, и, наверное, могла бы стать по-настоящему счастливой, если бы не одно безумно удручающее меня обстоятельство. Оно тяжёлым камнем лежало на моей душе много лет, не давало дышать, не давало смотреть в будущее смело и без оглядки. Мои мысли, мои воспоминания тянули меня обратно в Борск, и даже психотерапевт, к которому я однажды решила сходить и выговориться, советовал мне разрешить все прошлые проблемы, чтобы наконец жить дальше.

Хорошо быть психотерапевтом. Посоветовал выбрать правильную дорогу, взял за это деньги, а человек потом голову ломает, как ему на эту самую дорогу выскочить. Не сломав при этом себе шею и психику заодно.

Когда я переехала в Нижний Новгород, у меня ничего, кроме огромного желания заработать денег на хорошего адвоката, не было. Повезло, что здесь жила двоюродная сестра матери, которая согласилась меня приютить на время. Не бесплатно, конечно, и платила я ей немало, в основном, за её благосклонность и временную регистрацию, чтобы я могла устроиться на нормальную работу. Съехала от тётки я довольно скоро, а через два года и с регистрационного учета смогла сняться. А полтора года назад купила в ипотеку малюсенькую студию в новостройке, в огромном жилищном комплексе. Квартиры здесь были не так дороги, район не престижный, зато это было моё жилье в Нижнем Новгороде, отныне я могла считать себя полноценным жителем города-миллионника. Между прочим, я в нашей семье самым пробивным человеком оказалась. Старшая сестра так и осела в Борске, и вряд ли когда оттуда выберется.

А я собой гордилась. К тридцати годам у меня была крошечная квартирка, подержанная машинка, зато красного цвета, я могла позволить себе купить лишнюю пару туфель в приличном магазине или хорошее нижнее бельё. Наверное, со стороны многим людям моя жизнь, мои успехи, не казались серьёзными достижениями. И только я знала, сколько усилий мне потребовалось, чтобы перестать чувствовать себя убогой провинциалкой на широких улицах огромного города. И как бывает страшно, когда ты понимаешь, что ты должна справляться со всем одна.

Ещё по дороге домой у меня начал звонить телефон. Причем, наигрывать не слишком приятную мелодию, а это означало лишь одно – звонит бывший.

Не знаю, зачем он до сих пор мне звонит. Честное слово.

С Олегом мы расстались больше года назад, решили, между прочим, обоюдно, что наши отношения себя изжили. Нам стало скучно, нам стали не интересны дела друг друга, точнее, Олег считал, что его дела, интересы и проблемы в приоритете, а то, что волнует меня, это банальные женские причуды. Несколько месяцев мы спорили по этому поводу, каждый пытался доказать свою правоту, а после решили расстаться. Я, кстати, подошла к этому решению вполне трезво и осознанно, хотя, после двухлетних отношений, расставаться с человеком всегда больно. А вот Олежа, судя по всему, расходился со мной играючи, не считая, что это надолго, и уж точно, что не насовсем. Отдохнем друг от друга, и снова сойдёмся.

Но, как у многих мужчин, отдых от любимой женщины, у него ассоциировался с настоящим отдыхом. То есть, друзья, вечеринки, новые знакомства. С женщинами, то бишь. Больше месяца я об Олеге не слышала, он был очень занят, а потом объявился, как ни в чем не бывало. И очень удивился тому, что я его появлению не обрадовалась.

– Юля, не чуди, – басил он у меня под дверью, привлекая внимание соседей, но я дверь так и не открыла.