© Екатерина Риз, 2017

ISBN 978-5-4483-6955-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Признаться, в первый момент, как увидела её, я растерялась. Даже оторопела, на секунду, на мгновение, сбилась с шага, потом остановилась. Смотрела на сестру. Наверное, я никогда не привыкну. Мы с Ладой вместе не росли, у нас не было возможности смотреть друг на друга каждый день, и привыкнуть к нашей внешней схожести. Хотя, что же я перед собой притворяюсь? Мы не просто похожи, мы одинаковые. И сейчас я смотрела будто на своё отражение. У нас даже причёски похожи.

Тот же овал лица, разрез глаз, одинаково синие глаза, и губы мы поджимаем одинаково, я замечала. Ямочки на щеках, светлые волосы до плеч, правда, Лада куда горделивее меня, и по характеру, и по осанке, и смотрит с пристрастием. Я так не умею. Она и ко мне сейчас приглядывается без любопытства, она меня изучает. Правда, почти тут же на её лице появляется улыбка.

– Липа, привет.

Я, наконец, улыбаюсь, и, надо сказать, что улыбка моя искренняя и от души. Первое удивление прошло, и я решила сестрёнке обрадоваться. В конце концов, мы однояйцовые близнецы, говорят, между нами должна быть особая связь. Возможно, я её не чувствую, потому что не помню себя рядом с сестрой? Но не об этом думать после долгой разлуки.

– Лада, ты почему не предупредила? Давно ждёшь?

Мы неловко расцеловались и обнялись. Сестра казалась выше меня ростом, но это из-за туфель на шпильке. Она всегда носила каблуки, я её за это уважала. И одевалась более смело, стеснения в Ладке не было ни грамма. Она собой гордилась и себя любила. А меня от себя сейчас отстранила, отступила на полшага и меня окинула ещё одним внимательным взглядом. Хмыкнула к чему-то. А я в лёгком смущении одёрнула белую офисную блузку. Кстати, себе я сегодня нравилась. Была одета по праздничному, всё-таки уходила в отпуск, а ещё два дня назад мне исполнилось двадцать семь лет. Меня по этому поводу сегодня поздравляли, даже цветы подарили. Я как раз хотела Ладе всё это объяснить, потом вспомнила, что день рождения был не только у меня, но и у неё. И мы даже созванивались в субботу, но о том, что собирается приехать, сестра не намекнула. И вот она здесь, обнимает меня, разглядывает, надо сказать, с тем же потаённым удивлением, что и во мне просыпается при первом же взгляде на неё. Она проехала почти триста километров, наверняка, для этого есть какая-то серьёзная причина. За все годы Лада приезжала в наш город всего несколько раз, пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать. У нас с ней разные жизни, так уж сложилось, и мы обе с этим давно смирились. Перезваниваемся по праздникам, держим в курсе основных судьбоносных событий, и на этом всё. Дань вежливости, а не сестринские отношения. Тем более отношения сестёр-близняшек. Странно.

Ладка на букет в моих руках кивнула.

– Красивые. Путного ухажёра, наконец, завела?

Я тоже на цветы посмотрела, чуть нахмурилась.

– На работе подарили, в честь прошедшего дня рождения.

Лада заметно поскучнела.

– Ясно. А ухажёра завела?

Я глянула на неё с определённым намёком и попросила:

– Перестань. – Опомнилась, нужно ведь звать гостью в дом. – Пойдём. Если бы позвонила, не пришлось бы ждать.

– Да ладно. – Лада направилась за мной к подъезду, по пути поглядывая по сторонам. – Знаешь, я как-то спонтанно собралась. Давно не виделись.

Что есть, то есть. Два года точно прошло после её последнего приезда.

Жила я в квартире бабушки и дедушки. Их обоих, к сожалению, в живых уже не было, мне остались стены, осталась мебель, многочисленные книги и стопка альбомов с фотографиями. Это предлагалось называть «памятью» и беречь, я не спорила, но это были лишь вещи и стены, и родных людей заменить не могли. Дедушки не стало, когда мне исполнилось тринадцать, я прекрасно его помнила. Это был интеллигентный спокойный человек, преподавал историю в местном ВУЗе, а вечерами любил гулять со мной в сквере по соседству, держал за руку, мы шли по липовой аллее, и дедушка пересказывал мне исторические факты и казусы. Он особенно любил казусы, называл их анекдотами, и смеялся в усы. Когда его не стало, мы с бабушкой долго не могли смириться с потерей. Но всё-таки мы были вдвоём, было с кем на пару погрустить и у кого на плече поплакать. А вот три года назад я осталась одна.

Лада приезжала на похороны бабушки. И это была наша первая настоящая встреча и общение, при печальных обстоятельствах, зато подтолкнувшая нас к разговору по душам. До того момента мы с Ладкой лишь время от времени по телефону разговаривали, и наши беседы носили чисто формальный характер. Бабушке это никогда не нравилось, она неизменно печалилась из-за того, что нас с сестрой в детстве пришлось разделить, и, мало того, развезти по разным городам. Я ещё с детства помню их с дедушкой разговоры на эту тему, негромкими и печальными голосами, когда они думали, что я не слышу или ещё не в состоянии понять, но они говорили про Ладу, и одно время даже надеялись забрать её к себе. Этого не случилось, мы с сестрой повзрослели, и задумываться о том, что кто-то из нас уедет из привычного дома только для того, чтобы расти рядом, взрослые перестали. Лада воспитывалась в доме наших родственников по отцу, у его родной сестры и её мужа, и я знала, что ей там жилось хорошо. Её любили, её баловали, и сестра отказа ни в чём не знала. Своих детей у дяди с тётей не было, и они всю свою нерастраченную любовь перенесли на Ладу. И, если честно, достаток в их доме был куда больший, чем в нашем. Но этому я никогда не завидовала, хотя бы потому, что знала об этом лишь понаслышке. Мы с сестрой и увиделись впервые, когда нам исполнилось по пятнадцать. И я до сих пор помню шок, который испытала при виде неё, и отражение этого шока я видела в её глазах. Будто в зеркало на себя смотрела, видела себя и чувствовала всё то же самое, что отражалось на лице сестры. Но это было лишь первое впечатление, характерами и подходом к жизни мы с Ладой заметно отличались. Сестра была порывистой, страстной, горделивой. Во мне, наверное, всё это тоже присутствовало, но в гораздо меньшей степени. И все свои порывы я умела контролировать, и уж точно никогда не считала, что я умнее или красивее кого-то. А вот Лада искренне верила в то, что она красавица. И эту уверенность она несла через свою жизнь, как знамя. И в своей, отдельной от меня жизни, её это, наверняка, радовало и давало лишний повод полюбоваться собой и покрасоваться перед другими, а вот когда мы встречались, Лада довольно быстро начинала томиться и задумываться. И я её понимала в этот момент, как никто. Не потому, что хотела оставаться неповторимой, как сестра. Просто это казалось странным и непривычным – видеть рядом своё отражение.

Дом, в котором я жила, был ещё сталинской постройки. Толстые стены, высокие потолки, огромные окна и сквозняки. У нас постоянно сквозило, с этим невозможно было что-то поделать. И поэтому, переступив порог, я тут же сунула ноги в тёплые тапочки. А вот Лада вошла и принялась оглядываться. Правда, уже через пару секунд её поманило большое зеркало в старинной раме. Сестра подошла и придирчивым взглядом окинула своё отражение. Кажется, на меня она порой смотрела точно также.

– Сейчас тапочки тебе дам, – сказала я, а Лада лишь небрежно отмахнулась от моей заботы.

– Перестань суетиться.

– Я не суечусь. Просто у нас всегда холодные полы.

Лада сменила свои модные туфли на гостевые тапочки, прошла в комнату. Там осмотрелась. А я наблюдала за ней с потаённым смущением. И украдкой разглядывала, в открытую себе этого никогда не позволяла. Разглядывать, сравнивать с собой.

– Ты так ничего и не поменяла после смерти бабушки?

Я плечами пожала, привалилась к дверному косяку, спрятав руки за спиной.

– Мне и так нравится. Не хочу ничего менять.

– Ну и зря, – категорично заявила Лада. – Надо менять, Липа. Думаю, тогда бы и в твоей жизни произошли изменения. Хоть какие-нибудь.

Я улыбнулась.

– Что ты имеешь в виду?

Лада руками развела, глянула многозначительно.

– Хоть что-то. – Подошла к книжному шкафу от потолка до пола, провела пальцем по корешкам старых книг, принадлежащих ещё дедушке. Рядом стояла фотография в рамке: бабушка и дедушка в Гаграх, 1979 год. Молодые и счастливые, но их улыбки были спокойными. Такие уж они были, педагоги, интеллигенция. Лада задержала взгляд на фото. Потом вдруг усмехнулась.

– Странная штука – жизнь, да, сестрёнка?

Таких разговоров я от неё прежде не слышала, и таких интонаций, задумчивых и проникновенных, тоже, и мне вдруг неловко стало. Я от косяка отпрянула.

– Я чайник поставлю. Или ты голодная?

Лада обернулась, кинула на меня внимательный взгляд, а её недавняя усмешка вдруг превратилась в широкую улыбку. А сама сестра заявила:

– Да пошла ты со своим чаем. Я тебя в ресторан приглашаю.

– В ресторан?

– А что? Можем мы с тобой хоть раз в жизни в ресторане посидеть? Как нормальные люди? То есть, сёстры. Пойдём, вынесем всем местным мужикам мозг.

– Вот о чём ты думаешь? – рассмеялась я.

Лада ко мне шагнула и схватила за руку.

– Липа, соглашайся. Пошли в ресторан! У вас есть приличный ресторан?

– Лада, мы, конечно, не Нижний Новгород, но не деревня же.

– Ладно, не обижайся. Переодевайся, быстрее. У тебя есть нормальное платье?

Сестра фонтанировала энергией, не дожидаясь меня, прошла в мою спальню, распахнула дверцы шкафа. Я отправилась за ней, не скрывая насмешки.

– Лада…

Сестра выпятила нижнюю губу, разглядывая мой гардероб. Головой качнула, явно недовольно.

– Тут даже выбрать не из чего. Лип, ты сдурела?

– У меня шкаф забит!

– Твой шкаф меньше того, в котором я обувь храню! Липа, едрит-мадрид, ты давно на себя в зеркало смотрела?

Я от души расхохоталась.

– Как ты сказала?

Лада смешно подбоченилась.

– А что я ещё могу сказать вот про это? – Она указала рукой на мои вещи, аккуратно развешанные в шкафу.

– Значит, останемся дома, – легко оставила я идею о ресторане.

– Вот ещё! – Лада вызывающе сдула со щеки светлую прядь волос. – Я здесь только час, а уже начинаю понимать масштаб трагедии. Мне нужно срочно приниматься за твою личную жизнь.

Я решительно качнула головой.

– Нет.

– Да! Но успокойся, не сегодня. Сегодня мы идём в ресторан, пить вино и разговаривать. – Лада присмотрелась ко мне, какую-то секунду выжидала, после чего сделала шаг, другой, и внезапно меня обняла. Не так, как обычно. А буквально сдавила меня в объятиях, а я в растерянности замерла.

Мне всё-таки пришлось переодеться, надеть платье, которое покупала совсем недавно для свадьбы подруги. Оно мне шло, в ярко-синем я смотрелась сногсшибательно, и знала это. Но со сногсшибательностью старалась не перебарщивать и часто ею не злоупотреблять. А вот сейчас снова остановилась перед зеркалом, глядя на себя, и, признаться, даже позабыла ненадолго о том, что за моей спиной сестра стоит. Она была лишь ещё одним отражением в зеркале. Но потом я заметила её внимательный взгляд, обернулась, а Лада, после едва уловимой паузы, в ладоши хлопнула.

– Вот, это то, что я хотела видеть. Только не понимаю, почему у тебя это платье одно. Весь шкаф должен быть забит подобными нарядами. А не твоими белыми кофточками и строгими юбками. Липа, признайся, у тебя роман с начальником? И ты под эти белые блузки красное бельё надеваешь?

– Господи, что у тебя в голове?

– Самые правильные мысли. Мужики перед тобой должны в штабеля укладываться. Укладываются?

– Не замечала.

– Значит, не порядок.

– А перед тобой укладываются? – решила я её подначить. Вот только не получилось, Ладка лишь победно ухмыльнулась.

– А то! Эх, надо было тебя ещё два года назад в Нижний увезти. А я… – Она безнадёжно махнула рукой.

Я же попробовала охладить её вспыхнувшее чувство вины.

– Лада, вряд ли тебе нужны соперницы.

– В этом ты права. Но ты моя сестра. – Она подумала. – Родня.

И правда, вроде как родня, подумалось мне, но Ладе я лишь улыбнулась.

Оказалось, что приехала Лада на машине. Белая «вольво», новенькая и сверкающая, была припаркована недалеко от подъезда. Признаться, я ещё раньше её заметила, не обратить внимания на машину было невозможно, и вот оказалось, что это собственность моей сестры. Видимо, я на самом деле очень многого не знаю о её жизни. Например, как можно заработать на такую машину.

– Нравится? – Лада погладила автомобиль по полированному боку, а на меня кинула горящий взгляд, и даже подмигнула.

– Красавица, – согласилась я. – Сколько стоит? Ты кредит взяла?

Лада глаза закатила.

– Успокойся ты со своими кредитами. Ты в отпуске.

Кстати, да, я работаю в банке, в кредитном отделе. Так что, как говорится, обращайтесь, мы всегда рады… Почти всегда и почти всем.

– А ты машину водишь?

– Очень осторожно, – сказала я, так и не найдя подходящего определения для моих весьма скромных навыков вождения.

– Я тоже осторожно, – кивнула Лада, лихо выруливая со двора и, не сбавляя скорости, выезжая на дорогу. Я только сглотнула.

Мы доехали до центра города, сестра поинтересовалась, какой ресторан у нас в городе лучший, а я попыталась её убедить, что в лучший нам заходить совсем необязательно. Есть поскромнее, но кормят ничуть не хуже. Но Ладу, видимо, манили яркие и большие вывески. В итоге, мы оказались в самом шумном городском развлекательном комплексе. Я даже не бывала в нём ни разу, но много слышала, и про ресторан в том числе. А Лада и не слышала, но появилась там с видом завсегдатая, уверенно вошла и также уверенно взглянула на девушку, что встречала посетителей у дверей в ресторан.

– Нам столик. Желательно у окна, – объявила ей сестра, а я поспешила добавить:

– Пожалуйста.

Взгляд девушки метался от моего лица к лицу Лады, это было непривычно, но человек казался искренне удивлённым, и, кажется, даже не заметил некоторой резкости в исполнении моей сестры. Но столик нам дали и именно у окна, как Лада и хотела. А пока мы шли через зал, я привыкала к новому для себя чувству: быть в центре внимания. Потому что, как оказалось, мы вместе с Ладкой, производили на общественность неизгладимое впечатление. И если я пыталась привыкнуть и особо не смущаться, то Лада ещё и под руку меня подхватила, явно красуясь. Несмотря на то, что вечер только начинался, зал ресторана был уже заполнен на добрую половину. Но столик у окна для нас выделили, правда, вряд ли можно было сказать, что мы оказались в стороне, наоборот, у всех на виду. Лада сияла улыбкой, а я делала вид, что меня весьма интересует вид из окна. Молодой человек принёс нам сначала винную карту, затем меню. Сестра вела себя привычно и спокойно, не задумываясь сделала заказ, а когда я увидела в карте цену бутылки вина, что Лада заказала, про себя ахнула и мысленно начала прикидывать, хватит ли мне денег – сколько в кошельке, а сколько на карте.

– Ну, что ты всё глаза таращишь, – не выдержала, в конце концов, сестра. – Расслабься, Липа.

– Я, в отличие от тебя, финансовый заканчивала. Я деньги считать привыкла.

– А я тратить, – легкомысленно улыбнулась Лада. Подбородок рукой подпёрла, снова принялась меня разглядывать. – Липа, ты меня расстраиваешь.

– С чего вдруг?

– Не знаю. Смотрю на тебя и расстраиваюсь. Что у тебя в голове?

Я откровенно вздохнула и призналась:

– Мозги.

Ладка фыркнула от смеха.

– Это печально. Зачем они тебе?

Я головой качнула, хотя прекрасно понимала, о чём сестра говорит.

– Я как-то не привыкла без них обходиться.

– Ну-ну. И поэтому ёрзаешь, сидя в ресторане и считаешь, что сколько стоит. Так жить нельзя.

– А как можно?

– Жить нужно в своё удовольствие. Чтобы не было мучительно больно… вообще, никогда. Вот как наши с тобой предки. Кстати, ты давно с ними разговаривала?

Нам весьма вовремя принесли вино, и я под этот разговор выпила залпом почти полбокала. Откинулась на спинку неудобного диванчика, на котором сидела, руки на груди сложила.

– Мама звонила на Пасху.

Ладка засмеялась.

– Мне тоже. Рассказывала, что пыталась красить яйца луковой шелухой. Такая глупость.

Я негромко хмыкнула, снова за окно посмотрела. Да уж, глупость.

– Она тебя к себе приглашала?

Я кивнула.

– Знает, что я не приеду.

Лада рукой на меня махнула.

– И я не поеду. Это сколько же часов лететь? Я даже из-за кенгуру не полечу, а уж из-за неё и подавно.

– Не говори так, – всё-таки попросила я. Пренебрежительный тон сестры резал слух, хотя я и понимала, что мне хочется говорить также, просто я не позволяю себе. Потому что бабушка никогда не позволяла.

– Папаша тоже объявлялся, – призналась Лада. – К родителям приезжал, – сказала она, имея в виду своих приёмных родителей. – С женой и детьми. Представляешь? Кстати, она не знает ничего.

Я смотрела на неё во все глаза.

– Ты серьёзно?

Лада кивнула с каким-то непонятным для меня удовольствием.

– Думает, что я его племянница. – Ладка выдохнула, допила вино в своём бокале и снова рассмеялась. – Цирк, короче. А он мне карту банковскую потом в карман сунул. – Она полезла в сумку, достала карту и положила на стол передо мной. – Твоя половина.

Я на карту смотрела, потом головой качнула.

– Зачем? Мне не надо.

– Не дури. – Лада брови сдвинула. – Папочка у нас сейчас при деньгах, может себе позволить. А ты, если тратить не хочешь, оставь на «чёрный день». Всякое бывает.

Я уже не спорила, но на карту смотрела, как на нечто чужеродное. Потом тихо спросила:

– А про меня он спрашивал?

– Спрашивал. Я сказала, что у тебя всё в порядке. Я ведь правильно сказала?

Я кивнула. Лада внимательно наблюдала за мной, ловила на моём лице каждую эмоцию, после чего ладонью по столу передо мной хлопнула.

– Не думай о них, чёрт со всем этим. – Потом чуть наклонилась ко мне: – Скажу тебе честно, Липа, мне рядом с ним некомфортно. Я видела его три раза в жизни, но… – Лада тоже на спинку откинулась, резко, в порыве чувств. – Он молодой мужик. У меня ухажёр был его возраста, молодой, здоровый мужик. Ему сорок три года, Липа. У него жена молодая, и детям по тринадцать. А тут я… мы. – А она оглянулась, жестом подозвала официанта, тот поспешил разлить вино по бокалам, а когда отошёл, Лада продолжила: – Так что, к чёрту всё. Я, вообще, про них не думаю.

– А я думаю, – призналась я. – Иногда. Думаю, как бы я поступила на их месте.

– Ты не на их месте, слава Богу. Ты в пятнадцать двойню не родила.